Отсюда вело сразу три выхода, и мне пришлось потрудиться, обходя весь зал и отыскивая следы, ибо вода, падающая сверху, быстренько всё потёрла. Но кровавая дорожка привела меня вовсе не к ребятам, а к подъёму на поверхность.
Даже не представляю, как Соня отыскала выход в полнейшей темноте, без факела или иного источника освещения. Здесь кровавые следы обрывались, на земле лежали куски окровавленной ткани, той самой, которой я затянул культю.
Значит, сменила повязку? — молодец, но как мне теперь вас найти?
По склону Одинокого клыка бежала вода, теперь я понимал, почему мы так быстро ушли с тропы. Справа от меня в обход острой скалы нёс свои воды бурный поток, полный грязи с размытого склона. Попади мы в такой, нас бы обязательно смыло. Да и как выжить, если тебя тащит по камням несколько километров грозя выкинуть с утёса или ударить о скалы?
Решение уйти в штольни было опасным, но правильным. Но куда отправится Соня? Далеко они уйти не могли, идут вверх по склону? Как далеко подгорная крепость? Чёрт! Полное незнание местности действовало на нервы.
Глава 11. Башня Бабочки
Соня была вся в синяках и еле стояла на ногах, но, даже находясь в таком состоянии, он сумела дотащить мастера ключей до выхода на поверхность. Она ориентировалась по сквозняку, что блуждал по туннелям и ясно указывал на источник свежего воздуха.
Так она оказалась сначала в ещё одной пещере с рухнувшим потолком, а затем, уже с рассветом, вытащила Мара на поверхность. Оказавшись наверху, она подрезала подол своего платья и забинтовала рану зверолюда, который то приходил в себя, то снова терял сознание.
За последние годы жрица немало пар обуви истоптала во время сбора горных трав и иных дел на склонах Одинокого клыка. Она знала местность и понимала, что до врат подгорного города, мастера ключей не дотащит. Просто не хватит сил.
Но были и иные варианты…
Путей-тропинок к подгорной крепости вело великое множество, но лишь несколько из этих дорог были проходимы для караванов и лошадей. Каждую из них во времена единства империи, перекрывала дозорная башня. Башня Бабочки, башня Полоза и башня Кедра — три укрепления, по числу идущих к холодному пику дорог. Одна из них, башня Бабочки, была близко. Раньше в ней коротали недельные смены воины подгорного города, отдыхали патрули, а под стенами ночевали охотники, и иной люд не успевший добраться до города засветло.
Сейчас эти башни были брошены.
Имперский наместник, выходец из горного народа Громка, отозвал своих людей со склонов Одинокого клыка сразу после сражения восьмерых богов и крика Риордана. Будучи не глупым управленцем, он быстро понял, что защищать дороги для караванов, которых больше не будет — бестолку. Люди были нужны ему внутри огромной горы, а не снаружи. Но на поверхности всё равно остались наблюдатели, следившие за подходами к центральным вратам города.
Соня распустила несколько завязок на платье, слишком мало для того чтобы открыть молодую грудь, но достаточно для того чтобы ухватить рукой маленькую бутылочку-амулет висящую на её шее. Сама по себе эта «бутылочка» была сокровищем. Намоленная в давно сгоревшем храме Енны, она стала магическим артефактом вмещавшей в себя ровно один глоток воды, который питаясь верой жрицы, становился источником внутренних сил.
Жрица решила, что настала пора использовать этот глоток, ибо чудес исцеления у неё не осталось, а ранение мастера ключей было не из тех, что терпят промедления. Она поднесла бутылочку к губам и проглотила освежающую жидкость. В следующую секунду её глаза распахнулись, блеснув опаляющим, белоснежным светом…
* * *
Вслед за непогодой на склон обрушились яркие лучи солнца и почему-то прохладный ветер. Наверное, виной тому был белоснежный пик, со стороны которого приходил этот ветродуй.
Я поднимался вверх, минуя крутые участки и держась как можно дальше от бурлящих ручьев, кое-где образовывающих целые водопады. Следов Сони и Мара нигде не было видно, и мысль о том, что они могут погибнуть где-нибудь здесь, в сотне метров от меня, незамеченными и брошенными… Умом я понимал, что тот удар был роковой случайностью, но сердце продолжало считать меня основным виновником случившегося на берегу подземной реки.
Тканые штаны и кожаная куртка быстро высохли на моём теле, влага осталась лишь в сапогах, и когда мои ноги стали дрожать от усталости, я был вынужден остановиться. Слишком тяжёлой выдалась ночь, а мой организм требовал отдыха, с этим не мог поспорить даже ИскИн.
Я нашёл приют под одной из острых скал, которая защитила меня от ветра, а высушенный лучами солнца камень у её основания оказался достаточно теплым, чтобы не рисковать собственным здоровьем. Здесь я разулся и почти моментально вырубился, слишком измотанный произошедшими событиями, чтобы думать об опасностях, которые могут свалиться на мою голову во время сна.
Сон без сновидений и ужасов, лучшее, что со мной приключилось за последние сутки, если не считать частью отдыха — пробуждение. Я проснулся от удара по руке и едва не заорав, вскочил под аккомпанемент дребезжания доспеха и схватился за меч.
Тревога оказалась ложной. Большая птица, наверняка падальщик, приняла меня за мёртвого. Что, в общем-то, неудивительно, если учесть внешний вид моего доспеха и застарелый запах тлена. Она унеслась в небо и избежала моей мести за пару мгновений испуга.
Сапоги и портянки снятые перед сном благополучно высохли за время отдыха. Судя по красным лучам закатного солнца, я проспал почти весь день. Отсидел задницу, затекла спина, голод и жажда стали подтачивать желудок, половина лица окончательно заплыла. А теперь идти дальше — ночью. Не самый лучший расклад, но выбора у меня всё равно не было.
Я знал, что вход в подгорный город не так далёк. Ведь если бы не буря, мы должны были добраться туда в первый же день подъёма.
К сожалению, фляга, честно стыренная Маром в одном из селений, а затем подаренная мне вместе с курткой и парой мелочей — осталась где-то в пещерах. Но напиться я всё равно сумел, на скалистых участках склона оставалось полным полно полостей и щелей, заполненных сейчас прозрачной, дождевой водой.
Этот мир всё же очень сильно отличается от Первоисточника. Земля центрального мира была отравлена, и там, на подобное я бы никогда не решился.
Поднимаясь всё выше и выше, я постоянно осматривал округу, страшась пропустить то, что ребята называли «вратами» в подгорный город. Даже когда мрак опустился на Одинокий клык, а на небе показалась огромная луна, я не оставлял надежды.
Всё изменилось в тот миг, когда ветер донёс до меня оборвавшийся крик. Лунный свет заливал округу, частой точкой на небосводе светились звёзды. Ночь выдалась светлой, не считая чёрных теней под скалами и шевелящейся тьмы на склонах промеж деревьев и кустарников.
Ветер шуршал и скрадывал звуки, не позволяя понять, слышал ли я что-то, или насторожившее меня явление было не более чем игрой моего воображения.
Сомнения заставили меня остановиться и прислушаться. И именно в эту секунду я увидел блеск света метрах в пятистах выше по склону. Блеснуло всего на мгновенье, но в этот раз я был уверен, что мне не показалось.
Конечно же, я поспешил на этот отблеск, но в то же время не тешил себя лишними иллюзиями. Оборвавшийся крик не мог предвещать ничего хорошего. В иной ситуации я бы постарался обойти опасное место, но судьба Сони и Мара всё ещё была неизвестна. А я чувствовал ответственность за них после всего случившегося.
Башня из серого камня под лунным светом казалась вылитой из чёрного стекла. Она вырастала из-за скального карниза по мере того как я приближался. Теперь у меня не оставалось сомнений, и крик, и отблеск — правда. Таких совпадений просто не бывает.
Окружающая башню стена на первый взгляд казалась пустой, а там где раньше стояли ворота, перекрывающие широкую и каменистую тропу, теперь зиял тёмный провал. Воздух доносил до меня запахи сгоревшей смолы и костра. А в одной из верхних бойниц я ещё на подходе увидел жёлтую щель, кажется, там был источник освещения, чей свет прорывался через плохо занавешенную бойницу.
