идти на истфак.
А вот сам клинок прямо ластился.
И сталь казалась теплой, только желтоватые пятна на кромке намекали, что увлекаться не стоит. И что не шутила магичка про яд.
Клинок Миха убрал под одеяло.
Итак, с порохом понятно, что ни хрена не понятно. Кроме пушек куда его? В ружья? Но их тоже надо как-то сделать. И как? Нарисовать на коленке примерный план и найти какого-нибудь местного гения? Где искать-то? Биржи гениев тут, как подсказывал здравый смысл, нет.
Гугла тоже.
Миха вздохнул.
Тогда что ему внедрять, мир совершенствуя? Теорию эволюции Дарвина, которую он с третьего раза сдал? Или особенности номенклатуры? Систематику костных рыб? Правила гербаризации?
Великое знание об экологических связях?
Он даже застонал, осознавая всю глубину собственной никчемности.
Или… антибиотики? Оно, конечно, после того, что Миха видел, появляются сомнения в том, что антибиотики в принципе нужны. С другой стороны, может, Ица и способна руками сердце перебрать, но она такая одна. Ладно, с Миарой две. Но это мало. Людей-то в мире хватает. И найдутся те, которые оценят возможность не сдохнуть от пневмонии при отсутствии рядом мага-целителя. Но что Миха про антибиотики вообще знает?
Пеннициллин.
Хлеб.
Плесень. Только помимо нужной, на хлебе еще десяток других вырастает. И… как быть? Как определить без микроскопа, какая плесень ему нужна. А дальше? Размножить, не допустив загрязнения другими видами грибков, экстрагировать пеннициллин. Стабилизировать.
И все это вывести в промышленные масштабы.
Хрень!
- Хрень, - повторил Миха вслух.
Тогда что?
Металл? Его здесь добывали. И как-то обрабатывали. И про металл он знает примерно столько же, сколько и про пушки.
Технологии?
Какие, мать его? Сотовой связи? Устройство микроскопа? Хоть что-то полезное есть в его никчемной голове? Миха сдавил её руками. Надо успокоиться. В конце концов, если он ничего не знает, что из того? У него же нет сверхзадачи, верно?
Прогресс? В жопу прогресс. Ему бы выжить для начала.
Жреца Ирграм отыскал на опушке. Тот сидел, скрестив ноги, и жевал травинку, и выглядел до отвращения невозмутимым, даже довольным жизнью. Вот только чуть дальше валялись останки лошади, источавшие едкую вонь падали, да и собственные одежды жреца, развешенные тут же, на ветке, пестрели алыми пятнами крови.
- Я рад, - сказал он, не обернувшись даже, - что ты жив и в своем уме.
- Я тоже рад, - проворчал Ирграм и потянул носом.
Нюх за прошедшие несколько дней, которые он потратил, пытаясь выбраться из гребаного леса, обострился. И теперь Ирграм чуял не только едкий запах пота, исходивший от жреца, или тяжелую вонь цветущего багульника – тот по болотам разросся, покрывая их зелено-бурым ковром – но и более тонкие ароматы.
Заячий след.
И вонь, оставленную матерым кабаном, что чесал бока о дерево. След крупного хищника, с которым Ирграм решил не встречаться. Сам он тоже пах, но почему-то трудноопределимо.
Жрец поднялся.
- Ты не ушел, - Ирграм поскреб бок. Подумалось, что собственные его одежды тоже грязны и нуждаются, что в стирке, что в починке. – Почему?
Величественная громадина замка де Варрен виднелась впереди. До нее оставалось еще полдня ходу, но вряд ли жрец убоялся трудностей.
Сколько он тут торчит?
Ирграм в лесу провел не один день. Первые он вообще смутно помнил.
- Мне показалось, что так будет правильно.
И весь ответ.
- Ты голоден? – жрец чуть склонил голову.
- Нет.
Рытвенник исправно появлялся с заходом солнца. И если в первый раз он сперва долго кружил, не решаясь приблизиться, то после осмелел и сразу подходил к Ирграму. Он оказался неплохим охотником, а заячья кровь вполне себе утоляла голод.
Однажды рытвенник завалил и косулю. Тогда Ирграм напился досыта, да и тварь наелась. Они провели у тела половину ночи и в душе даже появилась мысль, что вовсе не обязательно уходить из леса.
К чему?
Правда, её Ирграм задавил на корню. Он определенно меняется. И вполне может статься, что, оставшись, ведя жизнь зверя, он зверю и уподобится.
- Это хорошо. Но у животных мало силы. Возьми, - жрец протянул руку.
Рука была смуглой и темной, перевитой жилами. Сосуды выделялись на ней черными узорами, и рот наполнился слюной.
- Нет.
Уговаривать не стали.
Жрец пожал плечами и потянулся к одежде.
- Мы выглядим, как два оборванца, - заметил Ирграм. И запоздало вспомнил о том, что должен был бы хранить. Рука скользнула на пояс, и он испытал преогромное облегчение. Зверь там или нет, но камни Ирграм сберег.
А это давало шансы.
- Боюсь, что именно так нас и воспримут, - согласился жрец. – Кроме того вид мой будет непривычен для людей, здесь обитающих. А это в свою очередь может поставить меня в сложную ситуацию.
Верно.
Тем паче, что камней у него
