Алексей лишь вздохнул и растерянно посмотрел на Пандору.
Она поправила прядь выбившихся волос и посмотрела на собравшихся.
— А какого человека мы хотим воспитать? Какие добродетели должны быть превыше всего?
Все невольно обернулись к Сократу.
Тот задумчиво пожевал губами.
— Хм… — проворчал он, подгоняемый требовательными взглядами. — В чем главная доблесть и добродетель человека и гражданина?.. Тут много можно перечислить. Но первейшая добродетель, мне кажется, это любовь к своему отечеству. Готовность и желание умереть за него. Труд ради его процветания.
Собравшиеся одобрительно закивали.
Алексей задумчиво провел пальцем по лакированной столешнице огромного круглого стола.
— Возможно, Сократ, ты прав, — сказал наконец он. — Но вот какой вопрос меня беспокоит… Что важнее, интересы одного человека или многих?
Сократ прищурился и задумчиво потер свой широкий нос, не торопясь, впрочем, отвечать.
Но Теодор не выдержал и воскликнул:
— Разумеется, интересы многих важнее, чем интересы одного!
— Хорошо, — кивнул Леша. — Именно из этого и следует рассуждение Сократа. Интересы многих важнее, чем интересы одного, но интересы государства, интересы всей страны важнее интересов даже большой группы людей в этом полисе. Верно?
— Верно, — кивнул Теодор.
— Но люди… — продолжал рассуждать Алексей, они не сами по себе. Они не просто члены семьи, представители какого-то сообщества или цеха, не только граждане своего полиса. Они, в первую очередь, просто люди, то есть представители всего человечества. А это значит, что на первом месте всегда должны идти интересы человечества в целом, а не интересы самого человека и даже не интересы государства, гражданином которого является тот или иной человек.
Сократ усмехнулся и погладил свою растрепанную, уже порядком поседевшую бородку.
— И самая опасная и сложная, на мой взгляд, ситуация возникает тогда, когда интересы твоей родины войдут в противоречие с интересами всего человечества. Как должен в такой ситуации поступить человек? Что он должен выбрать? Свою родину или всеобщее благо?
Повисло молчание. Члены совета неуверенно переглядывались между собой.
— И когда мы говорим про нового человека, то в первую очередь подразумеваем, что мы должны воспитать такого человека, который будет готов пожертвовать всем ради своей страны и одновременно должен быть способен остановиться сам и остановить свое государство, если поймет, что оно делает что-то, что идет против человечества в целом.
— Красиво звучит… — проворчал Теодор. — Но ведь ты буквально говоришь о том, что человек должен быть способен в любой момент предать свою родину, если ему покажется, что ее деяния чему-то там противоречат?
— Наоборот. Я хочу сказать, что родина, к сожалению, может предать тебя и каждого из своих граждан. А человек должен быть способен распознать это предательство и выступить на защиту общечеловеческих идеалов, на защиту всего человечества!
Пандора тяжело вздохнула и тихо спросила:
— А помнишь то происшествие в Университете на островах? Спартанские мальчики, даже сын самого Брасида, они ведь, по сути, предали Элладу. А ты никак не мог понять, как это стало возможным. Может, дело именно в этом?
Алексей невольно сглотнул вставший в горле комок:
— И в чем же?
— В том, что ты только что сказал. Им стало казаться, что родина предала их, понимаешь?
В зале повисла напряженная тишина. Алексей растерянно пригладил волосы и откинулся на спинку высокого клисмоса.
— Ну хорошо… Допустим… — проворчал наконец Теодор. — Но мы, клянусь Посейдоном, собрались не за этим. Ты сам объявил сегодняшнюю повестку: разработка стратегии воспитания молодежи. Давайте ближе к теме!
Под столом Пандора отыскала Лешину ладонь и успокаивающе погладила. Он невольно улыбнулся.
— А ты что думаешь, Сократ? — спросила она. — Как можно воспитать достойного гражданина… и человека?
Старый философ посмотрел в потолок, словно надеясь увидеть там подсказку.
— Моя мать, как вы знаете, была повитухой, — сказал наконец Сократ. — Она часто рассказывала мне про принятых ею детей. Человек рождается бессильным крикливым младенцем. Но все же каждый младенец смотрит на мир по-разному. Кто-то, покинув уютное лоно матери, вопит, испугавшись яркого света и громких звуков. Кто-то требовательно кричит, стремясь быстрее прильнуть к материнской груди и напиться сладкого молока. А кто-то молчит, удивленно разглядывая склонившиеся над ним лица. Причем нет разницы, кто мать, а кто отец родившегося ребенка…
— Я помню, когда родились наши дети… — невольно улыбнулась Пандора и посмотрела на Алексея. — А ты помнишь? Они были совсем разные…
Леша улыбнулся в ответ.
— И что это значит? — с легким нетерпением проворчал Теодор, глядя на Сократа. — К чему эта история?
— Я лишь хочу сказать, — ответил философ, — что все люди разные от рождения. Кому-то боги примешивают в душу медь или железо, кому-то — серебро, а у кого-то в душе отлито золото. И никаким воспитанием это не изменить. Можно лишь развить то, что уже даровано богами. И железо, и даже медь в душе угодна богам и, если придать ей правильную форму, способна служить государству… и человечеству, — добавил Сократ, с ухмылкой покосившись на Алексея. — Но, конечно, золото или хотя бы серебро в душе гораздо ценнее… Задача учителя — отыскать тех людей, у которых есть золото в душе. Ну, а тем, у кого в душе железо или медь… Такие души тоже нужно правильно учить, и это очень важно для государства.
Теодор одобрительно кивнул. Пандора не отрываясь смотрела на рассуждающего Сократа.
Алексей скептически почесал подбородок.
— Это, конечно, интересный образ. И на первый взгляд он кажется верным. Но тут есть опасность не заметить это “золото” или, наоборот, принять за “золото” нечто иное. Я представляю себе всё несколько иначе…
Задумавшись, Алексей откинулся на спинку клисмоса и посмотрел в потолок.
— …когда человек рождается на свет, он похож… на остров… знаете, такой необитаемый остров, покрытый непроходимыми лесами, быстрыми реками и высокими горами. Все люди разные, как острова… но есть у них и что-то общее. А наша душа… или, точнее сказать, наши природные врожденные склонности, подобны ландшафту этого острова. У кого-то в душе есть особенно высокие горы, у кого-то — россыпь жемчужных озер или широкая долина в пойме реки, удобная для выращивания пшеницы. Понимаете, что я хочу сказать?
Сократ задумчиво хмыкнул.
Алексей продолжал рассуждать:
— И вот на этом острове появляется… или рождается человек.
— Или волной на берег выносит потерпевшего кораблекрушение моряка, — поддакнул Сократ.
— Можно и так сказать, — кивнул Алексей. — И теперь этому несчастному предстоит выживать и строить свое будущее. И то, о чем говорил Сократ… золото или там серебро в душе… это просто свойство ландшафта нашей души. Конечно, ландшафт некоторых островов особенно удобен… скажем, для выращивания зерна, но зато там нет железа.
— Значит, золото все-таки важно… — усмехнулся Теодор.
— Да. Но не важнее других ресурсов.
— Золото — это всегда золото, — парировал Теодор.
— Но дело-то не в этом… — Алексей пытался облечь мысль в слова.
— А в чем? — улыбнулась Пандора.
— А в том, как человеку освоить этот дикий и опасный край. Как сделать его прекрасным и удобным для жизни! Как построить там города, проложить дороги. Создать настоящий эллизиум, понимаете? — Алексей обвел слушателей требовательным взглядом.
— И как же это сделать? — поинтересовался Сократ.
— В этом и заключается задача образования, воспитания нового человека. Ведь ландшафт каждого острова уникален. Если действовать необдуманно и грубо, ну, например, вырубить деревья со склонов гор, то начнутся оползни. Если вырыть слишком много каналов для орошения полей, реки иссякнут. Если обнаружить на острове залежи серебра и изрыть его шахтами, вырубить деревья для выплавки драгоценного металла, то остров превратится в безжизненную, почерневшую от копоти одинокую скалу. У каждого острова есть что-то свое, что-то ценное и уникальное. И наша задача… Задача образования и воспитания человека — именно научиться находить, видеть это ценное, но не разрушать чрезмерной эксплуатацией. Наоборот, нужно строить на этой основе нечто совершенное и прекрасное.
