латника, час назад умолявшего Горна отрубить ему руку, отравленную красным маревом, чтобы только не чувствовать боли, а в ушах все еще звучали нечеловеческие вопли катающихся по земле мужчин…
Задумавшись, я налетела на кого-то из горожан и, не удержавшись на ногах, свалилась на дорогу.
— Иден зе! Иден! — я не сразу поняла, что фраза на непонятном языке была адресована мне и произносил ее никто иной, как Айрик. Парнишка дергал меня за руку, пытаясь поднять и указывал рукой на виднеющуюся впереди крепостную стену. — Иден!
Хотя я сейчас и не понимала язык, на котором говорил мальчик, не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что он звал меня скорее двигаться вперед. Идти или, вероятно, даже бежать к городским воротам, которые пока были распахнуты.
Собственно, до ворот мы добрались без приключений, равно как и вышли за них. Бросились прочь от городской стены в направлении раскинувшегося в небольшом отдалении леса, того самого, через который мы ехали с Горном из родной деревни Айрика, и только добежав до деревьев смогли, наконец, перевести дух.
Уже совсем стемнело. Лес встретил неприветливо — холодной вечерней росой и недовольно покрикивающими на нас птицами. Сквозь кроны деревьев пробивался слабый лунный свет, от чего все вокруг казалось еще более мрачным и зловещим. Как мы не старались идти между кустов и деревьев тихо, выходило плохо! Зайдя в лес с какой-то другой стороны мы оказались не в светлом реденьком пролеске, а в настоящей чаще с буреломом, пробираться через который приходилось практически на ощупь.
— Гре делано ремиле! — тихо сказал Айрик. — Аз итиле!
— Да не понимаю я, — тихо пробормотала я, осознавая, что снова говорю на русском. — Ни черта я не понимаю!
Айрик расстроенно вздохнул, сообразив, что говорим мы теперь на разных языках и, остановившись, указал рукой на огромную ель, под нижними лапами которой вполне можно было бы устроиться, чтобы перевести дух. Я кивнула. И хотя в моих планах было лишь немного передохнуть и сразу же продолжить путь, стоило нам с мальчиком забраться в наше временное убежище, как оба мы просто вырубились, а когда я открыла глаза солнце уже давно взошло, и даже мрачный лес, так пугавший меня ночью, в его лучах казался не таким ужасным.
Айрик спал, свернувшись калачиком на поросших мхом корнях огромной ели, по-детски положив ладонь под щеку и слегка хмурился во сне. Я решила его не будить и потому, усевшись рядом, принялась размышлять о произошедшем вчера — так почему же ко мне явилась темная тварь, которая спасла Айрика от костра? Напрягая мозги, я снова и снова прокручивала в голове вчерашнюю сцену и то, что произошло во время моего первого знакомства в черным мраком в подвале дома ведьмы еще в моем мире. Тогда облако хотело убить меня, но вчера наоборот встало на мою защиту… Прежде чем пропустить меня в коридор, мрак назвал меня «новым хозяином», а все потому, что увидел медальон у меня на шее… Медальон! Ну конечно, все это из-за него! Чертов медальон Родера, который имеется в этом мире у любого носителя силы…
Я лихорадочно принялась копаться в вороте платья, стараясь извлечь на свет золотой кругляшек. Какого же было мое разочарование, когда вытянув цепочку я обнаружила, что медальон изменился. Монетка с выпуклой головой оленя потемнела и словно истерлась, а по середине украшения пролегла большая ветвистая трещина, которая словно хотела расколоть его надвое, но не смогла. Впрочем, разлом был заметен — внизу половинки медальона разошлись в стороны и теперь не соприкасались друг с другом. Расстроенно вздохнув, я крепко сжала украшение в ладони — все-таки, это был последний подарок Костика…
— Доброе утро, — сонный голос Айрика заставил меня вздрогнуть. — Мы что, уснули вчера?
От неожиданности я даже вскрикнула:
— Айрик! Я тебя понимаю!
Мальчик на секунду замешкался, а потом радостно закивал головой, всем своим видом показывая, что сейчас он тоже понимает меня.
— А я уже подумал, что теперь ты всегда будешь говорить на том странном языке! — обрадовался он, вскакивая на колени и охватывая меня руками за шею. Я рассмеялась и тоже обняла Айрика покрепче прижимая его к себе. — Лога неди марэ! Семастив аз! — закончил начатую фразу мальчик.
Градус веселья у меня сразу снизился, получается, что свободно общаться с мальчиком мы все же не можем? Или…
— А, сейчас на каком языке я говорю? — спросила я и уже по лицу ребенка поняла, что он ничего не понимает. — Скажи что-нибудь, — попросила я мальчика и, в ответ на его недоуменный взгляд, жестом показала, что прошу его что-нибудь произнести.
— Дезе маре? Иден лурим девинар! Аз нирикас… — в этом месте я снова зажала медальон в руке так, чтобы соединить расходящиеся половинки украшения и столь ожидаемое мною чудо действительно произошло — речь Айрика стала мне понятна. — И что теперь делать? Ты не понимаешь, что говорю я, а я не понимаю, что говоришь ты… Король наверняка пошлет за нами погоню! — закончил мальчик.
— Нет, я понимаю! Это все медальон…
— Медальон?
— Да, он треснул… Когда он разваливается я перестаю тебя понимать, но если сжать его вот так, — я показала Айрику как сжимаю половинки украшения, — то все нормально…
Впрочем, через некоторое время мы сообразили, что все время держать медальон рукой не нужно — я оторвала тонкую ленту от подола моей юбки и просто обмотала многострадальное украшение, не давая ему разваливаться. Сейчас нам предстояло решить куда более серьезный вопрос — что, собственно, нам теперь делать?
Мы единодушно пришли к выводу, что Его Величество не оставит нас в покое. И даже если сейчас в его памяти еще свежи образы вчерашней расправы над латниками, через неделю король успокоится, перестанет бояться и отправит отряд на наши поиски. А что еще более вероятно — нет у нас никакой недели, максимум — сегодняшний день.
Шастать по лесам королевства мы, конечно, можем долго — благо, густые лесные чащи и непроходимые болота так и располагают к партизанской жизни, но хотим ли мы этого? Нет. Я честно рассказала Айрику, что ведьма из меня так себе и я сама не до конца понимаю, как здесь оказалась. Что жезл, оставленный мною в замке, на самом деле технический прибор — там, откуда я родом, они не редкость, там вообще есть много чего интересного. Не скажу, чтобы мальчик был очень уж разочарован — он весьма деловито поинтересовался, был ли вчерашний дым тоже из прибора или это все-таки была магия, и я,
