— Пономарев туда едет?
— И он тоже, — Кириленко отхлебнул чая и потянулся за конфетой. Любил он сладкое. — Ты только из-за этого ко мне приехал?
Мазуров также приложился к чаю, затем искоса глянул на секретаря ЦК:
— Андрей Павлович, тебе не кажется временами, что мы идем куда-то не туда?
Хозяин кабинета не дрогнул и не испугался. Хотя в иные годы после такого вопроса впору было сразу бежать в органы. Или за тобой ночью сами приедут.
— Ты что конкретно сейчас имеешь в виду?
— Да у нас споры с Косыгиным начали возникать по этому поводу. Ты же знаешь, что реформы забуксовали. Стороны разделились и поливают друг друга какашками. И ваш отдел из-за этого лихорадит. Как и немало тех, кто откровенно ставит палки в колеса. Может, пора экономику все-таки поставить впереди идеологии? Я на важном посту сижу, я всю страну объездил. Вижу, что на самом деле в ней происходит. А происходит неладное!
Кириленко странно глянул на гостя и добавил чая из чайника.
— Хочешь откровенности, Кирилл Трофимович? А кто будет поворачивать эту политику? Суслов? Да у него на все один ответ, сам знаешь. Заветы Ленина и основоположников, которые жили совершенно в других условиях. Они даже такого слова, как научно-техническая революция и не слыхивали. А у Леонида Ильича всегда одна фраза наготове: «Слушайте, не дергайте людей, дайте людям отдохнуть». Вот и отдыхаем.
— И это разве правильно? Я не хочу ничего сказать против Генерального, но сам посуди. Кадровая политика провалена. Кого поставить на вторые и третьи должности? Одни карьеристы кругом и бестолочи. С людьми ведь заниматься надо. Долго и тщательно.
— Ты за этим ко мне пришел? Почему не вынес на Политбюро? — Кириленко пристально посмотрел на первого заместителя ПредСовмина. Они не были друзьями и соратниками, и этот разговор был для него странным. Хотя и ожидаемым. Что-то такое в последние годы носилось в воздухе. Желание перемен? Не рано ли они выдохлись, стали излишне спокойными? Страна росла, тянулась феерически вверх экономика. Да и на внешней арене было много побед. Вот у США, наоборот, сплошные поражения. Впору расслабиться.
— Ты в первый раз замужем, Андрей Павлович? Для того чтобы вынести, нужно сначала собрать инициативную группу.
Хозяин кабинета не выдержал и встал, нервно заходив. Затем резко повернулся к гостю.
— А не собираем ли мы тогда антипартийную группу?
— Тяжелое обвинение. Но если и да, то что? — Мазуров смотрел прямо. Его было просто так не испугать. В сентябре 1942 его направили в тыл немецких войск в Белоруссию в качестве представителя Центрального штаба партизанского движения в звании подполковника, где до конца 1943 г. работал в партизанских соединениях. Обошел всю Белоруссию и не раз оказывался в смертельной опасности.
— Интересный ты человек! — Кириленко сел и налил еще чаю. — Кто еще с нами?
Глаза у Мазурова блеснули:
— Пока Соломенцев, но возможно Косыгин.
— Да ну?
Вот сейчас секретарь ЦК был удивлен. Обычно ПредСовмин в политику не лез. Что же его так допекло?
— Я же говорил, что Косыгин после воскресенья сам не свой. «Мельницы, проклятые мельницы». Ничего о таком не слышал?
Кириленко побледнел. Откуда Мазуров знает про его сон? Но секретарь ЦК был осторожным человеком, потому свой вопрос задал как бы невзначай.
— С сельским хозяйством, что ли проблемы?
— С ним у нас всегда проблемы, Андрей Павлович. А про мельницы Косыгин от Леонида Ильича узнал. Снится, мол черте знает что.
— Мельницы?
Голос Кириленко дрогнул. Важный гость с интересом на него взглянул. Оказывается, и у этого непробиваемого секретаря были нервы. Только откуда?
— Так ты со мной, Андрей Павлович? Надо что-то решать!
Секретарь ЦК КПСС молчал в ответ недолго. Проклятое сновидение. Откуда оно взялось и почему так тревожит душу? Сам который день мается от неясного предчувствия. Но он никогда не перекладывал тяжесть решения вопросов на других. Тем, например, отличался от партийного идеолога Суслова, который, если чувствовал, что пахнет жареным, проявлял звериную осторожность, без конца всё взвешивал, а то и вовсе перекладывал дело на Брежнева.
А Кириленко мог быть жестким и решительным. Как в 1962 году он прилетел в мятежный Новочеркасск. Тамошнее тупое руководство допустило немыслимое — настоящий рабочий бунт. И ведь именно он и Шелепин вечером 1 июня 1962 года дали указание командующему Северо-Кавказским военным округом Плиеву применить для усмирения недовольных рабочих армию. Тяжелое и крайне непростое решение, но в тех условиях единственно верное. Рабочим пришлось собственными жизнями и кровью расплачиваться за халатность вышестоящих начальников.
— Я в деле. Переговорю еще с кое-кем.
— Но без первой встречи группы пока никого конкретно не приглашай.
— Договорились!
Глава 16
Москва. Ленинский проспект. 13 июня 1973 года
Выйдя из здания ЦК КПСС Первый заместитель Председателя Совета Министров СССР Мазуров коротко скомандовал водителю:
— На дачу!
Черная «Чайка» послушно развернулась и покатила в нужном направлении. Она не имела приоритета в движении в обычные дни, но любой Гаишник на улице наметанным взглядом тут же бы определил, что «Чайка» правительственная, и принадлежит не простому человеку. В случае надобности её бы сопровождала дежурная машина. Но сейчас торопиться было некуда. Мазуров глянул на часы и изменил маршрут:
— Николай, поворачивай к Битцевскому парку.
Водитель нахмурился, но благоразумно промолчал и свернул к Севастопольскому проспекту. Что-то начальник последние дни не в духе. Все ездит куда-то, на работе не сидится ему. Но такова уж судьба персонального водителя. За это и место привилегированное досталось, и его надо отрабатывать. Все лучше, чем в таксопарке или каком-нибудь АТП баранку крутить. Тут тебе и зарплата, квартира вне очереди и доппаек. Семья довольна, а что ему еще надо! Он повернул и погнал по проспекту прямо, обгоняя тихоходов и нарушая ограничения скорости. На это у его машины был «милицейский иммунитет». Но края предела наглости шофер лично знал и не борзел понапрасну. К тому же он был классным водителем. Иных туда и не брали.
Через пятнадцать минут они уже подъезжали. Мазуров вспоминал по памяти указанное в записке место и показывал водителю, куда ехать. Время было рабочее и народ в лесопарке почти не гулял. Кирилл Трофимович вышел из машины и внимательно огляделся. Вот он, «Москвич 408» неприметного зеленоватого цвета. Именно такие отчего-то любили службы слежки. Хотя и в самом деле, в глаза такой цвет не бросается. Да и никто не знает, что машина по сравнению с заводской немного «исправлена». ЗамПредСовмина уверенной походкой подошел к автомобилю и без приглашения сел на заднее сиденье.
— Добрый день.
— И вам того же! — суховатый мужчина, сидевший за рулем, оглянулся. Мазуров даже по лицу мог определить, что такой тип принадлежит какой-нибудь из спецслужб. По прошлой жизни насмотрелся. Любая «Служба Государева» оставляет на человеке свой отпечаток. — Как все прошло?
— По плану. Ваши люди не ошиблись. Но откуда, черт побери, вы узнали про его сон?
— Мы и не знали. Да не дёргайтесь так! Догадались.
— Следили?
— Наблюдали.
Мазуров вздохнул. Черт его дёрнул связаться с этими странными людьми! Но старый товарищ попросил. Настоятельно попросил. А они были знакомы еще по партизанскому движению. И уже тогда тот человек был невероятно крутым. Так что к подобной просьбе стоило прислушаться. Да и событий последних дней очень уж были неоднозначными. Тут или в дамки, или…
— Кирилл Трофимович, я понимаю, что вам непросто.
— Да что вы об этом знаете? Это же самый настоящий антиправительственный заговор! Я никогда не шел против советской власти.
