в двери дома, и пошли вслед за хозяйкой по длинному холлу к дальней лестнице ведущий на второй этаж.
— Так что за недуг приключился с юным господином Юхан-ю? — Крутил головой шаман, осматривая богатое убранство дома, что пестрило роскошью.
— Это и надо понять, — повернулась вполоборота на толстяка светловолосая женщина, вставая одной ногой на первую ступень широкой лестницы, что была выстелена ковром. — Пока все только предполагают. Одни предположения и догадки, достопочтенный Урусим. Ничего больше.
— Хмммм, — поджал губы толстый шаман, почесав лысую башку. — Неужели лекари не смогли определить недуг, поразивший вашего сына. — Урусим сделал шаг на лестницу.
— Яру не мой сын, хоть я и считаю Яро своим сыном, — произнесла Юмей, не оборачиваясь на идущих позади неё людей.
— Яру сын Ююне. Второй жены Рихо.
— А кто уже был у юного господина Юхан-ю? — Вступила в разговор Ояда.
— Походу одни бездари да кретины. — Саркастически протянул Гин, который словно прилип к светловолосой женщине. Пытаясь сейчас заглянуть в декольте женщины.
— Мы пригласили всех, кого было возможно на данный момент. — Юмей шла по лестнице, ведя процессию на второй этаж. — Сейчас же у Яру лекарь пятой ступени вместе с учеником.
— Хммм, — Ояда Очи сделала шаг со ступеней на второй этаж дома. — Получается, вы уже прибегли к лекарям от второй до пятой ступени.
— Да, госпожа Очи. — Вот только Яро от этого не лучше. Он чахнет на глазах.
Ян шёл в обществе разговаривающих людей и смотрел по сторонам, думая о том, что как-то странно было слышать, что лекари не смогли определить недуг.
— Мы на месте. — Встала у деревянной двери Юмей, и постучала по ней несколько раз.
— Входите. — Послышался уверенный мужской голос из-за двери.
Юмей открыла дверь и жестом пригласила нас войти в комнату. Пройдя внутрь, перед нами сразу предстал статный высокий черноволосый мужчина с лёгкой сединой в волосах.
— Ояда, — улыбнулся старой женщине мужчина с острыми скулами. — Рад тебя видеть. Жаль, что повод отнюдь не радостный. А вы, наверное, Урусим. — переключился Рихо на толстяка. — Очень благодарен вам, что вы откликнулись на мою просьбу.
В этот момент взгляд главы семьи Юхан-ю упал на Яна, что стоял за спинами старой Ояды Очи и толстяка.
— Это названный внук госпожи Ояды. — Быстрее всех среагировала на взгляд Юмей.
Брови Рихо слегка удивлённо приподнялись. Возможно, удивление мужчины было бы и больше. Вот только усталость, видно, притупляла восприятие мужчины.
— Ояда. И давно у тебя есть внук? И почему я только сейчас об этом узнаю. — Словно на секунду позабыв о навалившихся проблемах, произнёс Рихо Юхан-ю.
— Совсем недавно Рихо, — сдержанно улыбнулась, старя женщина. — Давай об этом чуть позже. Ни время. Да и ни место. — Слегка склонила набок голову госпожа Очи, смотря за плечо главы дома, где у кровати, на которой лежал ребёнок лет десяти, стояло два человека.
Ян, стоя у дверей, смотрел на лекаря, что проводил обследование ребёнка, при этом что-то, чуть слышно говоря своему помощнику.
Было видно как худой мужик в дорогой расшитой золотой нитью одежде, то и дело кидал взгляды на Ояду и толстяка шамана, а его ученик, что был хорошо сложен и одет ничуть не хуже учителя, искоса посматривал на Юмей похотливым взглядом.
— Рихо. Пусть посторонние выйдут, — небрежно произнёс лекарь, в повелительном тоне, отстраняясь от кровати. — Что за неуважение. Или, может, ТЫ хочешь, чтобы я ушёл?
Рихо напрягся, от чего скулы натянули кожу лица мужчины, а само лицо слегка посерело.
— Нет. Прошу, продолжайте, — Юхан-ю слегка развернулся к лекарю, после чего мужчина повернулся уже к нам. — Юмей, проводи наших гостей в малую гостиную и угости чаем.
Когда Ян самым первым шагнул к двери, то услышал ехидный смешок, исходивший от ученика лекаря.
— Ты смотри, какие они важные. Один кое-как до пятой ступени дополз, явно жопу порвав на этом, — шёл Гин рядом с Яном. — А второй даже не лекарь, а так, дерьмо на палочке. А пальцы-то как гнут, словно облака руками схватили. Лекари — хрен ли.
Со спины же слышался тихий шёпот извинений от Юмей.
За окном уже было темно, и начинал моросить промозглый дождик, что грозил перерасти в полноценный ливень, а где-то вдали сверкать молнии, когда в уютную гостиную зашёл глава семейства Юхан-ю.
— Ну что горе-лекари поведали? — Первым среагировал на приход Рихо, Гин.
Но, конечно, его никто не услышал.
— Рихо? — Встала с диванчика Юмей, откладывая кружку с чаем.
Мужчина устало выдохнул, облокотившись без сил на дверной косяк плечом.
— Они уехали. Сказали то же, что и все остальные. Но предположили, что Яро чахнет из-за начала недавних тренировок Шэнь даоки. Мол, Яро изначально при рождении был слаб органами, и тренировки пробуждения даоки спровоцировали разрушать больных внутренностей Яро.
— Да ладно? — Гин скорчил удивлённую рожу.
Ян же вопросительно посмотрел на призрачного лекаря, и сразу отвёл взгляд, поймав на себе внимание Ояды.
— Уважаемый Урусим. Давайте посмотрим Яро, а потом вы сможете отдохнуть. Я распорядился уже подготовить для всех вас гостевые комнаты.
— Конечно, уважаемый Рихо Юхан-ю. — Встал из кресла толстяк, с пуза которого на пол полетели крошки от пирожных.
— Мы можем присоединиться к вам? — Учтиво спросила Ояда Очи.
— Конечно — конечно. Я не возражаю госпожа Очи. — Шаман, поправляя одежду, добродушно улыбнулся пожилой женщине.
Не прошло и пяти минут, как Ян вновь оказался в комнате ребёнка, что спал, наполовину укрытый тяжёлым одеялом.
Когда Урусим приблизился к кровати, Ян и остальные люди стоял у края кровати.
Яну было хорошо видно больного ребёнка, чья кожа была бледной и серой, а местами имела лёгкий желтоватый оттенок. Большие чёрные мешки под глазами, и потрескавшиеся практически потерявшие цвет губы паренька, явно говорили об изнурении болезнью, что отняла большую часть жизненных сил у ребёнка.
Гин же, что был, ещё весьма слаб и не восстановил свои духовные силы, находился рядом с Яном и так же, как и все смотрел на спящего мальчика.
— Я начну. — Повернулся вполоборота на людей шаман, доставая из кармана небольшие коричневые чётки.
— Да. Прошу, преступайте. — Уставшим голосом произнёс Рихо.
Урусим кивнув, сразу затянул невнятные напевы, начиная трясти чётками над телом спящего ребёнка.
— Что-то не так? — Протянул встревожено Гин, и под косой взгляд Яна, направился к толстяку.
За окном прогремел раскат грома, и блеснула молния, а шаман всё громче начал напивать невнятную тарабарщину, тряся над кроватью чётками.
— Да заткнись ты уже, — внезапно открыл глаза ребёнок, пристально уставившись на толстяка. — Ха! Кто здесь у нас. Я чую тебя! Чую. Слышишь? Слышишь же!
Толстяк остолбенел с вытянутой над кроватью рукой, сжимающей чётки, таращась на пришедшего в себя ребёнка, а Ян, как и все остальные, кто стоял рядом с парнем, удивлённо распахнули глаза.
— Эй, ты, ублюдское отродье. Зачем явился сюда. — Губы ребёнка расплылись в улыбке, трескаясь и начиная кровоточить.
Шаман сделал шаг назад, прижав руку с чётками к груди, словно спрашивая, это ты мне?
— Яро! — Сделал шаг впритык к кровати Рихо. — Что ты себе позволяешь.
Паренёк резко повернулся на отца, и посмотрел на мужчину глазами, полными злобы и ненависти.
— Ян, дело, труба. В теле ребёнка демон. — До Яна донеслись взволнованные слова учителя.
— Он одержим, — в тон призраку вторил шаман. — Телом завладел злой дух.
Надменный детский смех, что с каждой секундой становился грубее и жёстче, огласил комнату.
— Рихо. Рихо-Рихо-Рихо-о. Не указывай мне. Ты кусок дерьма. Дерьма! Это тебе могут указывать в собственном доме, — расплылся в улыбке парень, сидя на кровати. — Знаешь? Ты. Ты знаешь! Что желал тот помощник лекаря. Тот похотливый щенок. Трухнуть Юмей. Ты. Ты же видел. Я знаю. Знаю. Как он поедал её глазами. Рихо-рихо. Ты это терпишь. Ничтожество. Да! Да. Это похоть. Сладкое вожделение, — высунул ребёнок, огромный язык, облизывая окровавленные губы. — Я. Я и сам не прочь поиметь
