— Сука! — по-русски прошипел я, а потом уже на французском приказал: — Взять его, и под замок!
Братья Дюси синхронно шагнули в сторону горбуна, но дорогу им преградила старуха с кухонными ножами в каждой руке. Она готова была убивать. Но Бенезит, не снижая шага, легко стукнул ее по темени, и старуха сползла вниз, выронив ножи.
— А-а-а! — увидев, что произошло, дико заорал чертов выблядок Жак и попытался наброситься на того, кто был ближе. Не повезло д’Артаньяну — выверенной удар острым шомполом, длиной больше метра, чуть было не пронзил его грудь насквозь.
Гасконец от удивления даже вскрикнул и едва увернулся.
Жак повторил попытку.
— А-а-а! — слюни летели во все стороны изо рта ублюдка, маленькие свинячьи глазки злобно уставились на д’Артаньяна, рот скривился в злобной гримасе.
Он побежал вперед, держа шомпол прямо перед собой. Расстояние между ним и гасконцем было столь мало, что д’Артаньяну некуда было отступить — спиной он уперся в стену. Оставалось лишь попытаться перехватить шомпол руками.
Хрясь! — в спину дебилу прилетел стул, запущенный крепкой рукой Атоса. От удара стул разлетелся на щепки, но этого хватило, чтобы Жак угомонился. Он упал, как подкошенный, где стоял, и более не шевелился.
Горбун, тем временем, уже поднялся на ноги.
Бенезит хотел было схватить его за руки, но Виктор неожиданно ловко увернулся от захвата, подсек ногу Правому, сбил его на пол и схватил его шею в захват. Горбун явно владел одним из видов борьбы, скорее всего, старой французской. Эх, жаль, что уроки, которые я начал было проводить с Ивом и Атосом пришлось временно отложить.
Одновременно горбун подхватил один из ножей, валявшихся тут же рядом под рукой, и приставил его к шее Бенезита.
Люка, бросившийся было на подмогу брату, вынужденно замер на месте. Малейшее движение кисти горбуна — и острый клинок перережет шею Правому. И по взгляду Виктора было понятно, что он сделает это, не задумываясь.
— Всем замереть на месте! — крикнул я тоном, который невозможно ослушаться.
Люка остановился в трех шагах от горбуна, продолжавшего держать Бенезита в захвате, и судорожно сжимал и разжимал кулаки. Атос после удачного броска стулом находился слишком далеко, и сейчас просто смотрел на происходящее. Д’Артаньян тоже не шевелился, оглядывая зал, в мгновение ока превратившийся в поле боя. Мэтр Жоли все еще сидел за столом — для него драка случилась слишком быстро, он даже не успел сообразить, что, собственно, происходит вокруг. А Ива в помещении не было. Я не видел его с того самого момента, как герса чуть было не перерубила меня вместе с лошадью.
— Чего ты хочешь? — спросил я горбуна, демонстративно подняв руки вверх и показывая, что безоружен. — Ты понимаешь, что напал на меня, своего господина, и на моих друзей? И теперь тебе и твоей семье грозит смерть? Это в лучшем случае!..
— Я перережу ему горло, — спокойным тоном, словно ничего не произошло, заявил горбун, — а потом попытаюсь убить всякого, кто ко мне приблизится.
Он не врал, я это видел. Но я совершенно не понимал, зачем бабка и полоумный напали на нас? Я ведь не собирался ничего делать горбуну, просто думал подержать его в карцере до выяснения всех обстоятельств. Ведь люстра упала не сама по себе? Это было понятно. Значит, в замке есть еще один постоялец, до сих пор не обнаруженный. Минимум, один, а, может, и больше. И если бы оказалось, что Виктор не причем, то я бы и обвинять его не стал, и, возможно, даже оставил бы на месте эконома. Так что агрессия со стороны слуг была совершенно необъяснима. Они испугались, причем сильно. Но чего именно? Меня или того, что я смогу обнаружить в замке? Не было ли нападение лишь способом отвлечь мое внимание от чего-то или кого-то?..
Первым дело нужно выручать Бенезита.
— Оставь моего человека и уходи из замка вместе с семьей! — предложил я, стараясь говорить спокойным, деловым тоном. — Вас не тронут, клянусь!
— Чтобы я поверил такому человеку, как вы? — рассмеялся горбун, не переставая, в то же время, удерживать захват. — Есть только одна семья, которой я служу. И вы к ней не относитесь!
Я медленно взял стул от стола и сел на него шагах в пяти от Виктора и Бенезита, закинув ногу на ногу.
— Семья Монро, если я правильно понял? А сколько их было всего, наследников? И сколько осталось? Один? Да и тот предпочел продать все и уехать из Парижа, а то и из Франции. Видно, не больно-то хотел возвращаться в родные стены. Не подскажешь ли мне причину подобного поведения?
Горбун сплюнул в сторону, едва не попав на Правого.
— Что бы вы во всем этом понимали! Младшенький Монро всегда отличался особым мнением…
— Предпочел жить своим умом? Бросил все старые, покрытые плесенью обязательства перед предками и сбежал? Молодец! Уважаю свободу выбора!
В стороне зашевелился ублюдок Жак. Я сделал знак рукой, и д’Артаньян с Атосом в мгновение ока подняли его на ноги. Д’Артаньян приставил рапиру к его груди.
Жак мычал что-то невнятное, все еще не до конца придя в себя. Рука у Виктора слегка задрожала. Переломный момент: либо ему дороже сын, либо же он пойдет на принцип и все же прирежет Бенезита.
В этот момент мой взгляд случайно упал на старуху. Оказывается, она давно уже очнулась, но прежде не подавала виду. Потом незаметно перевернулась на живот и, когда никто не смотрел в ее сторону, ползла вперед, постепенно приближаясь к своему внуку.
Поняв, что ее маневр рассекречен, старуха с диким воплем вскочила на ноги и одним прыжком оказалась рядом с Жаком. В руке ее сверкнул нож, тот самый, что валялся рядом с ней на полу.
Ни д’Артаньян, ни Атос ничего сделать не успели.
Старуха единым сильным и резким движением вонзила клинок в живот своему внуку, и вспорола его снизу вверх, как рыбу, выверено и привычно.
На губах у Жака запузырились кровавые слюни. Он захрипел и повис на руках у Атоса.
Д’Артаньян же, придя, наконец, в себя, ударил старуху в голову эфесом рапиры. Но в этот раз она не потеряла сознание, а лишь утерла кровь тыльной стороной ладони, выхватила нож из тела Жака, держа его обратным хватом, и пошла, чуть пригнувшись, вокруг гасконца с явным намерением прикончить и его.
— Убей их всех! — прошипела старая ведьма, на миг повернувшись к сыну.
Но этого д’Артаньяну хватило. Он сделал выпад по всем правилам: быстрый шаг вперед правой ногой, тело вытянулось, словно распрямившаяся пружины, левая рука откинута чуть назад для баланса. Весь он в этот момент был проводником энергии по узконаправленному вектору.
Рапира пробила горло старухи и вышла с другой стороны. Глаза Маглаи закатились, нож, звякнув, отлетел в сторону, тело опустилось на пол. Старуха была мертва. На этот раз точно.
Горбун в тот же миг полоснул ножом по горлу Бенезита и, отпихнув его в сторону, ловко поднялся на ноги. Люка бросился на него, но горбун проявил нежданную ловкость и сноровку, и чирканув Левого в бок ножом, отчего тот согнулся и вскрикнул, бросился прочь.
Бегал он не столь резво, как дрался. До выхода из зала нужно было пройти шагов десять, и ближе всех к беглецу оказался я.
Резко стартанув с места, я бросился вдогонку, и успел врезаться в спину Виктору как раз в тот момент, когда он уже добрался до широко открытой двери, ведущей в смежную комнату. Мы покатались вперед по полу, пытаясь добраться до горла другу друга. Сначала сверху оказался я, но в следующую секунду горбун перевернул меня, и придавил своим телом. Он был невероятно тяжел, явно больше сотни килограмм, хотя на вид казался куда более легким — как видно, одежды скрывали и тугие клубки мышц на руках и торсе, и широкую, как у быка, шею, и мощные ноги тяжелоатлета. Вот только горб очень мешал ему, и тут ничего нельзя было поделать.
Он сдавил мое горло железными ладонями так, что сразу стало нечем дышать. Горбун был сильнее меня физически, я схватил его за запястье, но не мог разжать захват, как ни пытался. Я даже не мог хрипеть — не было ни малейшей возможности ни вдохнуть, ни выдохнуть. В голове начало мутиться, я дергался, пытаясь высвободиться, но каждое движение забирало энергию, которой оставалось крайне мало.
