клуба отщепенцев назначили на вечер сразу после ужина и всех плановых мероприятий.
Я чувствовал себя героем фильма «Миссия невыполнима», крадучись по пожарной лестнице на этаж, где проживала Ляся. У двери уже ждали Шен, Терр, Руби, Агата. Место было выбрано из стратегических соображений. Комната надзирателя располагалась в начале коридора у лифтов, комната Ляси — в конце, у пожарки. Саймон — повелитель сфер, как мы его прозвали не только за умение создавать защитные барьеры, но и за его любовь к пышным женским формам — проживал на том же этажа.
Мы подали сигнал Лясе, и она под покровительством Саймона, скрывавшим их перемещение в коридоре от камер и любопытных глаз защитной невидимой сферой, должна была с минуты на минуту открыть дверь.
Камера не захватывала дверь пожарной лестницы, поэтому её открытие не вызовет ни у кого вопросов. А то, что двери распахивались в комнатах у Ляси и Саймона — не должно было никого волновать, потому что из комнат никто не выходил. По официальной версии.
Долго ждать не пришлось.
— Быстро! — махнул нам Саймон. — Мне эту штуку удерживать непросто, она много сил жрёт.
И мы юркнули в проход под покров светящегося щита, который был виден только изнутри. Нахохлившись, как пингвины, мы плотной кучкой проследовали к Лясиным апартаментам.
В нос ударил аромат свежего огурца вперемешку с хвоей. Она не готовила салат и ёлку не наряжала, просто у девочки были чистота, порядок, самодисциплина и ароматизаторы, используемые в средствах для уборки и поддержания чистоты. У парней такого почти не бывает. Если почувствуется запах стирального порошка — это уже чудо, и значит, что сегодня день стирки.
Когда Ляся заперла за нами дверь, все облегчённо выдохнули. Ни надзирателя, ни других любопытных мы не побеспокоили.
Чистые комнаты с идеальным порядком поначалу смутили всех, кроме меня, ведь я уже бывал у барышни в гостях. А вот ребятам было немного неловко. Даже Саймон, проживавший в золотом секторе, слегка смутился, но, видимо, не от уровня комформта, а от идеальной чистоты.
— Чувствуйте себя как дома! — дружелюбно произнесла хозяйка, указывая на диванчики, которые нам предлагалось занять. — Позже познакомлю вас с Доппио, но пока пуская немного привыкнет к вашему присутствию и голосам. Он немного стеснителен, так что пока, скорее всего, забьётся в домик и понаблюдает издалека.
Мы расселись вокруг кофейного столика, на котором стояла корзина фруктов, источавшая тот самый аромат, который все почувствовали, войдя в комнату.
— Угощайтесь, пожалуйста! — Ляся подвинула её ближе к гостям, и сама села в кресло.
— Тайное собрание клуба отщепенцев объявляю открытым! — заявила Руби, плюхаясь рядом со мной на диван.
— Почему отщепенцев? — не понял Саймон.
— Так сложилось исторически, — ответил Шен.
Саймона этот ответ устроил, он безразлично пожал плечами и произнёс:
— Отщепенцев так отщепенцев. Будем считать, что это почётным званием для нашего ордена сопротивления.
Слово «сопротивление» устроило всех, ребята одобрительно покивали. Оно и отражало суть, и звучало угрожающе-пафосно.
Начали общение, конечно, не с насущных проблем, а с обычной болтовни об оценках и сплетнях. Пока Шен чавкал фруктом похожим на грушу, остальные трескали виноград и хихикали. Ляся рассказывала про то, как их жирненький дежурный долго краснел и извинялся, завалившись к ней комнату, когда она вышла из душа в лёгком халатике с полотенцем на волосах.
— Его чуть инсульт не хватил. Он раскраснелся, заизвинялся и спотыкаясь ускакал в туман, — хохотнула она.
— Везёт. Ваш хоть извиняться умеет… — вклинилась Руби. — А у нас какой-то отморозок. Видимо, раз у нас чёрный сектор, к нам приставили настоящего надзирателя. Он, мало того, что в комнату вломился без спроса, так ещё и в комоде копался. А у меня там бельё, между прочим, лежит. Сказал, что порядок проверяет, скотина.
Руби насупилась и села удобнее, подбирая под себя ноги.
— Это как-то нездорово и за гранью… — я озвучил общую мысль, повисшую в неловком молчании после слов девушки.
— Сказал, что рапорт напишет, если будет бардак или буду скандалить.
— Вот придурошный! — разозлилась Агата. — А хочешь, я ему в комнату мышей подошлю?
— А я в канализацию влезу и буду ему гудеть по ночам, — хохотнул Шен, подхрюкнув от радости, вызванной собственной гениальной идеей. — У-у-у-у! — изобразил он. — И цепями буду позвякивать, чтоб жизнь сказкой не казалась.
— Это всё здорово, — согласился я, но решил озвучить другую идею. — Стрелочка-то имеет свойство поворачиваться. Он грозится написать рапорт, но никто не говорил, что мы тоже не можем написать рапорт на него. Мы не заключённые, мы студенты. И если наши права ущемляются, мы можем ударить по врагу его же оружием. Пусть у нас пока нет студсовета, но заявления в администрации от нас не могут не принять. А учитывая, что пространство кампуса напичкано камерами — мы сможем обратиться напрямую к зрителям, если будем проигнорированы сотрудниками Школы.
— А что так можно было? — озадачился Терр.
— Дружище, — я положил руку ему на плечо, — можно ещё и не так. Они подают мяч, мы отбиваем. Эта игра в две стороны. Если даже мы не добьёмся отмены самой должности дежурного, мы можем выводить из строя надзирателей одного за другим. Руби напишет, что, так называемый наставник, копался в её нижнем белье. Ляся напишет, что другой шарился по комнате, дожидаясь, пока она выйдет из душа в неглиже. У кого что ещё происходило?
— У меня он портрет измял, который мне Руби дарила, — произнёс Терр, виновато глядя на боевую подругу.
— А у меня вещи не на своих местах были, когда я с учёбы пришла, — произнесла Агата. — Обычно всё на своих местах, а тут — книжки сдвинуты. Я такие вещи быстро подмечаю, но доказательств, что это он, увы, нет.
— Доказательства! — щёлкнув пальцами, произнёс Саймон. — Нужно расставить свои камеры в комнатах. Тогда мы не только рапорты сможем подать, но и улики
