– Дворец власти – это место, где сливаются сакральная власть и высшие силы.
Лукулл ощутил над головой ореол исключительности. Значит, это не миф! Потом представил, как он будет ехать на колеснице с триумфом по Риму, а толпа будет неистовствовать.
– Где находится Дворец?
– Не знаю. Митридат говорил, что он где‑то в горах Великой Армении.
– Кто еще знает об этой тайне?
– Цари Парфянского царства искали местоположение Дворца.
– Вот как? И не нашли?
– Нет, не нашли.
– Римская республика достойна владеть этой тайной! – с воодушевлением воскликнул Лукулл.
– А если это знание станет последним жизненным эпизодом Республики?
– Мы, римляне, верим в счастливые обстоятельства, которые могут все повернуть в нужную сторону.
– Не строй радужные планы, обстоятельства могут перемениться, – произнес Дорилай.
– Способ добиться успеха – быть смелым и иметь непреодолимое желание преуспеть! – сказал Лукулл, улыбаясь.
На площадке для тренировок в лагере Лукулла опытные воины натаскивали новобранцев.
– Солдат обязан подчиняться командирам, и, если потребуется, погибнуть в бою! – кричал центурион.
Одни солдаты оттачивали навыки владения мечом на чучеле, другие стреляли из лука по мишеням, третьи метали дротики в пустые пивные и винные бочки.
– Освоить военное ремесло этим тупицам будет нелегко, – говорил Публий Клодий своему брату Аппиусу.
Братья Клодии были высокими, статными и сильными воинами. Когда Лукулл задумал предприятие – войну с Митридатом, он естественно, мог уверенно положиться на них. Серьезный, умный Аппиус и беззаботный, беспечный Публий были братьями его жены, оба легаты – управляли легионами. Сегодня Публий прискакал в расположение легиона брата, который наблюдал за ходом тренировки молодых солдат.
– Это бывшие крестьяне, которые записались в легион, чтобы поймать удачу и разбогатеть, – пояснил Аппиус Клодий.
– Они – неотесанная деревенщина, – весело сказал Публий.
– Дисциплина и военные занятия сделают их непобедимыми.
– Согласен. Если тысячу раз повторить упражнение, можно закалить характер любого воина и получить превосходство в битве.
– Лукулл радеет за то, чтобы не было праздности, а воины усердно тренировались.
При этих словах раздался голос посыльного:
– Легат Аппиус Клодий! Тебя вызывает главнокомандующий!
Прибыв в штаб, Клодий проследовал в расположение начальника:
– Приветствую тебя, проконсул!
Лукулл кивнул и предложил сесть легату:
– Я всегда покровительствовал тебе, Аппиус. Ты один из лучших моих генералов, исключительный человек: высоко образован, тонко разбираешься в политике и дипломатии, знаешь этикет.
– Слушаю тебя, проконсул!
– Хочу поручить тебе одну тайную миссию. Митридат прячется у армянского царя, и, чтобы его достать, нужно идти на Армению. Я много думаю над возможностью этого похода.
Клодий было запротестовал, но Лукулл его остановил:
– Пока не будем обсуждать последствия этого шага, сначала разведаем, как отнесутся к этой идее парфянский царь и вассальные цари Тиграна. Ты инкогнито поедешь в Парфию склонять царя Фраата к союзу с Римом.
– Между Римом и Парфией есть скрытое соперничество. Фраат недоволен! – сказал Клодий.
– Ты прирожденный дипломат, умолчи об этом.
– И потом, Фраат придерживается нейтралитета во всем, что связано с Арменией.
– Соблюдая нейтралитет, он рискует опоздать к дележу жирного пирога, – саркастически сказал Лукулл.
– Я все понял. Когда выезжать?
– Отправляйся немедленно, и вот еще… – Лукулл загадочно смотрел на Клодия. – Есть тайна, которую я хочу узнать. Попробуй выведать у Фраата кое-что о Дворце власти. Какая магическая сила затаилась там? Хочу знать истину, и я имею волю докопаться до нее!
Береника, озираясь по сторонам, незаметно проникла в зал приемов дворца Тиграна. Как кошка, неслышно перебегала от колонны к колонне, пока не оказалась у скульптуры Поликлета «Раненая амазонка». Эта скульптура ей нравилась всегда: изящность силуэта, легкость пропорций, необыкновенная женственность. Композиция со слабеющей женщиной-воином была близка Беренике и вызывала в ней гамму эмоций, а иногда девушка даже представляла себя в образе раненной копьем и теряющей силы амазонки.
Встав за скульптурой, Береника осмотрела постамент, поддерживающий стоящую фигуру. В нем было проделано отверстие. Она достала из складок одежды клинок кинжала, который сняла со стены в оружейном зале, и вложила в постамент. Не успела завершить дело, как послышались приближающиеся шаги.
В зал вошли Метродор и Амфикрат, два мудреца. Оба греки, и если Метродор сам покинул Грецию, так как ненавидел римлян, захвативших его родину, то Амфикрат, выдающийся ритор и писатель, был изгнан из Афин его соотечественниками: пытался доказать, что большинство политических теорий, созданных Платоном и Аристотелем, не годятся ни для чего, кроме как для деклараций перед праздной афинской публикой. Оба были советниками Тиграна.
– Смерь – это зло, – говорил Метродор.
– А вот Зенон вывел умозаключение: зло не может быть славным, а смерть бывает славной, значит, смерть не есть зло! – в полемическом запале сказал Амфикрат.
– Аркесилай критиковал Зенона и учил, что все вещи непознаваемы, а идеал мудрости – свобода от заблуждений.
Они остановились посреди зала и, не замечая девушку, продолжили разговор. Амфикрат произнес:
– Болтовня не принесла миру ни порядка, ни дисциплины.
– Согласен. Всю мудрость мира можно уложить в одну строку: человек рождается, страдает и умирает.
– Вот армяне, они не болтают, они создают свою цивилизацию. Все свободные люди, живущие в державе Тиграна, являются ее гражданами с одинаковыми правами и обязанностями, подданные верны своему царю, а греки говорят, что это раболепство, но в Армении порядок, благосостояние и безопасность, армянские купцы ездят по всему миру.
Метродор покачал головой:
– Тигран создал огромную империю, но сам знаешь, она нестабильна, и царь прикладывает огромные усилия, дабы удержать ее от распада.
– Царь Тигран опережает время. У него есть дар воодушевлять и объединять людей.
– Я вижу признаки упадка в державе Тиграна, – сказал Метродор.
– Ты сообщишь ему об этом?
– Я обещал ему. Скрыть правду – значит лгать.
– Можешь навлечь на себя гнев царя.
– Надеюсь, он справедлив. По Сократу, несправедливость наносит больше вреда тому, кто ее совершает, чем жертве, – напомнил Метродор. – Нам предстоит помочь царю сохранить державу. Вот и его поручение по поводу Таблицы судеб!
– Он сказал, что ее предначертания открывают божественные замыслы. Завладев Таблицей, можно узнать судьбу и получить возможность изменить ее! – сказал Амфикрат.
Никем не обнаруженная, Береника, стоя за статуей и до этого момента равнодушно слушая философские споры, теперь встрепенулась и внимательно прислушалась.
– Таблица была разделена на три части, – продолжал Метродор. – Местонахождение двух обломков мы знаем: один у царицы Иудейского царства Саломеи Александры в Иерусалиме, другой у парфянского царя Фраата в Нисе. Никто не знает куда царь Ксеркс поместил третий обломок.
– Нам предстоит найти ответ в старых манускриптах.
Философы вышли из зала, а Береника, немного помедлив, осторожно побежала в свои покои.
Глава 14
Город Селевкия располагался на Средиземноморском побережье Памфилии, на вершине холма с крутыми склонами, естественным образом занимая выгодную оборонительную позицию. Он был основан Селевком Никатором среди прочих девяти столиц державы Селевкидов, возникшей во время деления полководцами обширного наследства великого завоевателя Александра Македонского. Построил он этот город как неприступную крепость, ведь приходилось опасаться своего злейшего врага, тоже бывшего македонского полководца Антигона Циклопа. В цитадели Селевкии, которую денно и нощно охраняли армянские воины, царь Тигран держал свою пленницу – непокорную Селену I, царицу Сирии, древней страны, входившей в состав державы Селевкидов.
