Хотя явился барон без предупреждения, встретили мы его во всеоружии, причем как в прямом, так и в переносном смысле слова – сотня была выстроена под знаменем в боевом порядке и приветствовала подъехавшего коннетабля дружным ревом. Ле Рок, окинув наш строй орлиным взглядом, поприветствовал «солдат славного ополчения Линдгорна», после чего спешился (!) и на виду у всего лагеря покровительственно водрузил свою длань на мое плечо.
– Славная работа, сотник! И награда будет достойной!
Торжественность момента несколько портило только то, что барон был ощутимо ниже меня ростом и, говоря о награде, вынужденно посматривал снизу вверх… Ну да это мелочи. Главное прозвучало в конце и уже далеко не так громко:
– Пойдем обсудим.
При этом барон исполнил не лишенный изящества приглашающий жест, явно намекающий на необходимость составить ему компанию в инспекции лагеря. Ну что ж, от таких предложений не принято отказываться.
– Вернуться к работам! Раск – за старшего.
Ле Рок милостиво улыбается, небрежным взмахом руки отгоняет свою свиту и неспешно направляется вдоль ограды лагеря, видимо, собираясь обойти его по периметру. Я топаю за ним. Так мы и шествуем, не произнося ни слова. Сопровождающие барона отстали, только один дворянчик, наверное, его личный адъютант, уныло тащится за нами, оставаясь тем не менее на почтительном расстоянии. Наконец, видимо, собравшись с мыслями, Ланн издает тяжелый вздох и переходит к делу:
– Рассказывай. Что там случилось после атаки ирбренской кавалерии?
Я пожимаю плечами, сохраняя образцовую невозмутимость бывалого вояки:
– Ничего особенного. Мы перестроились и отразили атаку. Затем еще три. Потом, не теряя строя, отступили к лесу. К тому времени наемники уже смяли нашу пехоту и опрокинули конницу – оставаться на поле боя не имело смысла. Я приказал отходить в глубь леса. Думал присоединиться к основным силам ополчения, но смог найти только несколько человек.
Произнеся последнюю фразу, я покосился на коннетабля, но тот проигнорировал этот камень в свой огород с поистине олимпийским спокойствием. Ладно, тогда продолжим.
– Мы вышли лесом к Оборотной, там устроили засаду и вырезали патруль черных рейтаров из игбрунского гарнизона. Командира разъезда взяли в плен и допросили. От него узнали, что передовой отряд ирбренцев уже в Игбруне. Пришлось снова делать крюк по лесу. Дальше шли без приключений.
– Говоришь, рейтаров неплохо потрепали? И сотня не разбежалась, даже когда вы по лесам бродили?
Я молча киваю. Ле Рок недоверчиво качает головой, затем бросает быстрый взгляд на наградную бляху, что болтается у меня на шее, и задумчиво хмыкает:
– Кому другому за такие байки приказал бы плетей всыпать, чтоб неповадно было врать своему командиру, но тебе – верю. Сколько людей привел?
– Сто двадцать четыре человека, все при оружии.
– Неплохо. У меня ненамного больше. И еще примерно столько же безоружных. Свои пики побросали, а линдгорнские арсеналы не бездонны, оттуда еще перед походом почти все выгребли. Осталось одно старье, сейчас его местные кузнецы в порядок приводят, но на всех все равно не хватит. Да и незачем уже.
Последняя фраза сопровождается горьким смешком. Оп-па! Кажется, мы подходим к самому интересному.
– Слыхал уже?
– Что-то слышал…
Я изображаю круговое движение кистью, обозначая всю неопределенность полученной информации. Заодно бросаю быстрый взгляд на топчущегося позади адъютанта – мало ли? Но тот старательно пялится куда-то в сторону, не делая никаких попыток приблизиться, – хороший признак, хотя расслабляться все равно не будем.
– Этельгейр отрекся от короны. Почти вся армия в плену.
Произнесено это было подчеркнуто отстраненным тоном, да и смотрел барон в это время куда-то вдаль, словно специально задался целью никак не проявлять своего отношения к случившемуся. И, лишь озвучив новости, ле Рок устремляет на меня свой пытливый взгляд. Провокатор хренов.
Не на того напал, козел старый! Древняя мудрость гласит: не знаешь, что ответить, – задай встречный вопрос. Последуем хорошему совету:
– И кто у нас нынче герцогом?
Коннетабль усмехается. То ли оценил мой маневр, то ли решил что-то для себя. А может, и то и другое сразу.
– Сын, конечно. Только вот беда – мальчишке всего одиннадцать лет…
– И регентом будет…
– Сам император.
Сказал, как припечатал. Эффектно так – умеет, зараза, информацию красиво подать, не отымешь. Хотя если подумать, чего-то такого и следовало ожидать. По крайней мере, теперь многое с этой войной становится ясно. Нет, то, что имперские уши в этой кампании из всех щелей торчат, и так в глаза бросалось. Уж больно круто ирбренцы выставились – не по средствам. Тут тебе и стены экстра-класса, и целая армия наемников, причем не абы каких, а самых что ни на есть…
Вот только с конечной целью этих инвестиций небольшая ошибочка вышла. Я-то грешным делом думал, что нашего славного герцога слегка по мордасам отлупят, чтоб берега не терял, да и отпустят с миром, но без Игбруна. А оно вона как вышло… Не мелочится наше величество, по пустякам не разменивается. Оно и понятно в принципе. В ирбренскую аферу вбухали столько полновесных имперских дукатов, что какой-то вшивый городишко не окупит этих вложений даже за сотню лет. Герцогство – другое дело. Да и остальным не в меру активным вассалам наглядный урок будет…
Жаль только, что доходит до меня как до жирафа. Мне бы таким умным быть, когда в ополчение записывался… Хотя… чего это я? Целый герцог облажался со всеми своими канцлерами и прочими советниками, а с меня какой спрос тогда? Я, между прочим, хоть в плен не попал в отличие от некоторых, не будем показывать пальцами. И вообще: за одного битого двух небитых дают – в следующий раз умнее буду. Если доживу…
Словно подтверждая мои опасения, Ланн, уставший ждать, когда ж я выйду из задумчивости, заговорил вновь. Причем на этот раз не стал ходить вокруг да около, перейдя сразу к делу:
– Не знаю, кто ты такой и откуда взялся, но ты честно воевал на нашей стороне. Повернись все по-другому, я бы нашел тебе подходящее местечко. Но раз уж так вышло… Власть у нас теперь скоро поменяется, император пришлет своего наместника, тот расставит везде своих людей, и кому-то из них наверняка захочется выяснить, кто такой Морд-северянин – уж больно сильно ты глаза намозолил на этой войне. Для простого ополченца. Как тут быть – смотри сам. Прощай, сотник, не думаю, что еще свидимся.
И, резко развернувшись, зашагал к воротам, где его поджидали сопровождающие с кобылой. А я остался стоять на солнцепеке посреди полупустого лагеря. Кажется, мне только что толсто намекнули, что моя стремительная карьера подошла к своему логическому завершению…
«Шеф, усе пропало!»
Именно эта фраза упорно крутилась у меня в голове, пока я тупо пялился на удаляющуюся спину коннетабля. Карьера в городской страже, стабильный доход, спокойная и обеспеченная жизнь… Все! Все, шо нажито непосильным трудом, – все пропало!
От самобичевания меня отвлек давешний адъютант. Вместо того чтобы последовать за своим патроном, дворянчик решительно приблизился ко мне, на ходу протягивая руку, в которой было что-то зажато.
– Держи, сотник, заслужил.
В подставленную ладонь упало что-то небольшое, но увесистое, и адъютант, не прощаясь, крутнулся на пятках и потрусил догонять начальство. Я проводил взглядом очередную удаляющуюся фигуру, после чего уставился на предмет в своей ладони.
Перстень. Золотой, массивный, простой формы, без всяких наворотов – этакая новорусская печатка. Кстати, вензель какой-то на нем таки выбит – кажись, одна из вариаций герцогского герба. Занятный подарочек. Где там мой консультант по наградам?
Раск обнаружился на границе «нашего» сегмента лагеря. Заместитель вяло руководил процессом обустройства временного жилья и поминутно косился в мою сторону, буквально пританцовывая на месте от нетерпения. Вот же неугомонная душа! Ему бы с такой любознательностью в разведке работать, а не в страже занюханного городишки…
Едва коннетабль со свитой покинул лагерь, как Раск уже придирчиво изучал мое недавнее приобретение. Вердикт был вынесен буквально через минуту:
– Ценит тебя начальство!
– Догадываюсь. А поточнее можно? Что за кольцо вообще?
– Награда за верность и заслуги перед короной. Не дворянство еще, но тоже неплохо. Такое колечко немало привилегий дает.
– Например?
– Тебя теперь нельзя выпороть без разрешения герцога или письменного распоряжения его канцелярии. Вообще нельзя подвергнуть физическому наказанию или публичному позору без санкции его светлости. Еще ты теперь можешь напрямую к герцогу обращаться с прошениями, а также требовать герцогского суда в случае конфликта с шерифом или городскими властями. Ну и еще там по мелочи. Тебе патент уже дали?
