Идиллию нарушил мэтр Риган, приведший сиделку.
— Миледи, это никуда не годится! Вы уже давно должны были быть в постели! Безобразие! Сами не спите и милорду не даете отдохнуть! — мэтр недовольно ворчал, выпроваживая герцогиню из комнаты. — Завтра! Все разговоры — завтра. Отдохнете, потом и поговорите.
Лиза бросила последний взгляд на мужа и мэтр аккуратненько выставил герцогиню за дверь.
Утро ворвалось в окно теплыми лучами Цируса и громким щебетом птиц. Герцогиня потянулась и ее словно пронзило — Рэм! Соскочив с постели, Лиза накинула пеньюар и быстро привела себя в порядок. Внутри билось — скорее! Она осторожно приоткрыла дверь в спальню мужа и тихонько вошла в комнату. Из приоткрытого окна доносился легкий ветерок, взметая прозрачные шторы, а в кресле у кровати пристроился Данька и, сосредоточенно нахмурив брови, смотрел на спящего отца.
— Дань, — шепотом позвала его Лиза.
Сын вскинул голову и расплылся в улыбке при виде матери. Он соскользнул с кресла и кинулся в родные объятия, а Алиссия поймала ребенка и приложила пальчик к его губам:
— Тихо, малыш, не разбуди папу.
— Мам, он же давно спит и нас не слышит.
— А вот и нет, вчера ночью папа просыпался, а сейчас он просто отдыхает.
— Правда? — широко распахнул глаза Данька.
— Правда, — улыбнулась Алиссия.
Вывернувшись из ее рук, мальчик подошел к постели, осторожно дотронулся до руки герцога и вдруг наткнулся на внимательный взгляд отца. Данион зачарованно замер. Он смотрел на лорда Аш — Шасси и его сердечко тревожно билось.
— Здравствуй, сынок, — тихо произнес герцог, улыбнувшись сыну.
— Здравствуйте, Ваша Светлость, — робко ответил мальчик.
Лиза обняла сына и тихонько шепнула ему:
— Дань, это же твой папа, чего ты так официально?
Малыш смущенно смотрел на лорда. Он давно мечтал о том дне, когда герцог очнется и сможет поговорить со своим сыном, но сейчас, когда это произошло, Данька разрывался между желанием подойти к отцу и стремлением спрятаться за юбку матери.
Рэмион здоровой рукой подтянул сына поближе и крепко прижал к себе.
— Данион, сынок, я так по тебе скучал, — герцог гладил мальчика по голове и пристально смотрел на него.
Алиссия со слезами на глазах наблюдала за долгожданной встречей и не смогла удержаться — подошла, и опустившись на постель мужа, обняла обоих своих мужчин.
— Ой, мам, он толкается! — Данька удивленно поднял глаза на мать. — Братик меня толкнул!
Лиза рассмеялась.
— Видишь ли, сынок, как выяснилось, это не он… — женщина не успела договорить, как Данька возмущенно перебил ее:
— Правда, мам, он меня прямо в бок пихнул!
— Это она. У тебя будет сестренка, — улыбалась Алиссия.
— Девчонка? — недоуменно переспросил ребенок. — А что я с ней буду делать?
— Будешь защищать и беречь, — ответил герцог, — мы, мужчины, всегда защищаем своих женщин. Теперь мы с тобой в ответе не только за маму, но и за малышку.
Данька, после недолгих раздумий, согласно кивнул, а потом, глядя на мать, важно произнес:
— Мама, ты не беспокойся, мы с папой о вас позаботимся!
— Спасибо, сынок, — серьезно ответила Лиза, — я на вас рассчитываю!
Она потрепала сына по кудрявой макушке и строго добавила: — А сейчас, тебе пора завтракать и отправляться в классную, матрэ Линда уже ждет тебя.
Данька кивнул и вприпрыжку побежал к двери.
— У нас растет замечательный сын, — с улыбкой заметил Рэмион.
— Лисси, — герцог взял жену за руку, — я хотел попросить тебя… Ты сможешь забыть то… ту ночь… — он запнулся и попытался подобрать слова.
Рэм, не нужно, — Лиза легко погладила мужа по щеке, — не мучайся сожалениями. Мы просто забудем и начнем жизнь с чистого листа. У каждого из нас есть о чем сожалеть, давай попробуем смотреть только в будущее и не оборачиваться назад…
— Лис, я люблю тебя… — герцог взволнованно смотрел на супругу.
— Рэми, — девушка наклонилась к нему и невесомо прикоснулась к губам. Лорд Аш — Шасси перехватил жену рукой и ответил на ее ласку, углубляя поцелуй, вложив в него всю любовь и нерастраченную нежность, которыми полнилась его душа. Супруги не могли оторваться друг от друга и лишь деликатное покашливание, раздавшееся от двери, вернуло их к действительности. Мэтр Риган медленно подошел к кровати и обратился к герцогской чете:
— Милорд, миледи, рад видеть вас в хорошем расположении духа. Миледи, вы позволите, я осмотрю Его Светлость?
— Да, конечно, мэтр, — Лиза поднялась с постели супруга.
— Дорогой, я зайду чуть позже, не буду вам мешать, — оглянувшись на мужа и послав ему ободряющую улыбку, молодая женщина покинула спальню герцога.
В замке все воспряли духом — Его Светлость шел на поправку. Часто можно было услышать разговоры слуг, которые обсуждали последние сводки о здоровье милорда и авторитетные заявления кухарки, которая громко разглагольствовала, что, дескать, она так и говорила, что Его Светлость — мужчина хоть куда и не позволит какой‑то хвори свести себя в могилу.
Данька оттаял, перестал бояться отца и теперь часто можно было услышать, как они спорят о чем‑то, или играют в теркиду, многочисленные фигурки которой очень напоминали Лизе земные шахматы, или рассуждают о том, в какие города отправятся, как только герцог окончательно поправится. Данион привязался к отцу и Лиза часто наблюдала за тем, как ребенок радостно улыбается, стоит только герцогу обратить на него внимание.
— Пап, ты неправильно ходишь! — в пылу игры кричал Данька, — разве король так ходит? Тебе нужно было съесть моего воина, а ты… Мама, ну, скажи, что так нельзя! — возмущенно обращался он к Лизе, — папа жульничает!
— Герцог смеялся, соглашался с сыном и партия начиналась заново.
Лиза с улыбкой следила за их игрой. Герцогиня была гарантом соблюдения правил, местным третейским судьей, к которому по очереди взывали то муж, то сын, доказывая свою правоту и требуя от нее справедливости. Женщина выслушивала жалобы своих мужчин и шутливо мирила их. Маленький мирок герцогской семьи вмещал троих одиноких прежде людей, сумевших обрести счастье и друг друга. Ничто не омрачало их радость, кроме одного — герцог так и не смог встать на ноги. Внешне все более или менее пришло в норму: срослись многочисленные переломы, затянулась рана на голове, исчезли грубые шрамы… Мэтр Риган одобрительно осматривал заживающие раны, но относительно ног так и не смог дать никакого прогноза. «Все во власти Всесветлого» — традиционно произносил он и разводил руками. Магия так и не вернулась к Лорду Аш — Шасси, и мэтр ничем не мог помочь. Тремел, часто бывающий в замке, постоянно привозил с собой самых лучших лекарей и магов, но те только разводили руками — никто не мог помочь герцогу, отделываясь общими фразами о том, что время — лучший лекарь и нужно просто ждать. Гант не знал, что еще сделать, чтобы помочь другу и это приводило его в уныние. Он приезжал как можно чаще, бросая все дела в департаменте на заместителя, общался с Рэмионом, пытался подбодрить Алиссию и мучился от вынужденного бездействия. Гант привык, что Рион всегда справляется с любыми сложностями и видеть друга, прикованного к креслу, было невыносимо. Гант уезжал, но не мог долго продержаться вдали от герцогской семьи и снова возвращался в Мон — Терри.
Вот и сейчас, Тремел вернулся из столицы и неспешно шел по садовой аллее. Стояли последние погожие деньки и сад щедро одаривал посетителей своей неброской красотой: тихо шелестели пожелтевшие листья, поздние цветы буйным фейерверком красок украшали пышные клумбы, а трели пичуг обещали, что впереди будет еще много теплых и погожих дней. Гант неслышно приблизился к беседке и невольно замедлил шаг. Он с грустью смотрел на молодую женщину, с задумчивой улыбкой разбирающую свежесрезанные цветы. Теплые лучи цируса ласково касались склоненной головы миледи, загораясь в ее волосах медными бликами, и нежно окрашивали щеки легким румянцем. Увитая плетями гервуса беседка, яркие охапки цветов и красивая женщина в самом расцвете своей женской сути… — картина, заставившая мужчину задержать дыхание. Неподалеку бегал Данион, выгуливая Снежка — огромного лохматого щенка, подаренного ему родителями на день рождения. Данька визжал от восторга, убегая от питомца, а тот радостно несся следом, догоняя хозяина и со всего размаху кидаясь ему на грудь. В итоге оба малыша падали на жухлую траву и блаженно растягивались рядом. Пасторальная идиллия…
— Доброе утро, Гант, — заметила мужчину герцогиня. Она приветливо улыбнулась графу и тот ощутил щемящую радость, разливающуюся в душе от ее улыбки.
— Доброе утро, миледи, — Тремел склонился к ее руке, — как Рэмион?
— Все так же. Перемен нет, — Алиссия прикусила губу.
