Место для мучений и экзекуций оказалось недалеко: поворот, второй, и вот она дверь, за которой сейчас издеваются над моим боевым товарищем. Но, уже взявшись за ручку, я замедлился: в мою оперативную память хлынули совсем иные образы, сравнения и догадки. А когда дверь аккуратно, беззвучно приоткрылась, мне ничего больше не оставалось, как с жёлчной завистью выдохнуть и некоторое время вообще не дышать. Внутри довольно внушительной спальни, на огромном ложе, при освещении нескольких тусклых фонариков по углам, творилась откровенная вакханалия двух обнажённых тел.
И как тут было не позавидовать?! И не рассердиться?! Когда мой боевой товарищ, должный прикрывать мне спину, предательским образом бросил доверенный ему пост, и сейчас, с утробным, животным рёвом спаривался (это слово у меня заменялось более грубыми и вульгарными синонимами!) с той самой аборигенкой, которую мы условно обозначили «царевной Нефертити».
Вот и кто он после этого?! Только и оставалось, что мысленно восклицать:
«Еловая жизнь! Я там, как раб на галерах вкалываю, веду допросы и навожу дипломатические контакты, а он … …! – куча совсем неделикатных эпитетов чуть не взорвала мне мозг. – А ведь у меня под руками имелось два не менее роскошных тела! И я сдержался! Проявил истинную силу воли. А этот… этот…»
Слов не хватало.
Правда, стоит мне отдать должное, попытка оправдать товарища (отвергая естественную причину такого предательства, конечно) у меня всё-таки родилась:
«Вдруг на него эта ведьма воздействовала гипнозом?.. Точно! И он совершенно ничего не соображает! Действует на одних инстинктах… Как же ему помочь?..»
Мои самые искренние и добрые попытки оправдания (пока вина не доказана – подсудимый невиновен), оказались брутально и моментально развеяны самим Найдёновым. Наверняка почувствовав, по притоку свежего воздуха, что дверь открыта, он вначале затих, затем обернулся на меня и фыркнул с раздражением и недовольством:
- Боря! Ну что за бесцеремонное вторжение?!.. Неужели не видишь, что ты нам мешаешь?
На прозвучавшее наглое заявление, я только растерянно что-то мекнул, словно глухонемой и, чувствуя себя последним ослом, закрыл дверь снаружи. Именно, что наглое! Не скажу, что я любитель подсматривать подобные порнографические сценки, но с чего это Лёня стал такой щепетильный? Когда мы занимались подобными развлечения с сестричками Свонх, товарищ ни капельки не заморачивался отсутствием отдельных, изолированных помещений.
Или он всё-таки под гипнозом?
Перепроверяя эту версию, я вновь заглянул за дверь и прикрикнул командирским голосом:
- Ты почему ушёл с боевого поста? – ну и получил в ответ:
- Борь, не нуди! Всё нормально и всё под контролем! Дай спокойно расслабиться
Ещё и «царица» вякнула нечто недовольное и осуждающее, сопровождая свою реплику резким выбросом своего указательного пальчика на дверь. Однозначно это действие трактовалось, как «Пошёл вон!»
Это меня настолько разозлило, что я грохнул вполне приличной, деревянной дверью и чуть ли бегом вернулся к месту предварительного допроса. Займа продолжала спать, а вот Кали уже каким-то образом почти избавилась от частично парализации (жаль, что я с неё не снял все её магические побрякушки!) и пыталась то ли встать, то ли продвинуться на четвереньках в сторону своей подруги. Она уже и коснулась Займы, словно проверяя, жива или просто спит. Но не это во всей сцене оказалось наиболее пикантным и завораживающим.
Вид сзади на Кали – получился умопомрачительный. Жалкое подобие юбочки ничего не скрывало, а только подхлёстывало накатывающее возбуждение. Мало того! Краем глаза заметив меня, искусительница прогнулась словно кошка, сексуально подвигала попкой и ещё больше раздвинула свои ножки. После чего вообще однозначным жестом пригласила меня не стесняться и заняться с ней любовью.
«Всё-таки это – гипноз! – затрепетала в моём сознании трезвая, но как-то слишком уж далёкая мысль. – И как бороться с такой напастью?..»
Попытки бороться, хороши, конечно же, но… лишь в случае полной импотенции. Ибо моя сила воли, сговорившись с совестью и чувством самосохранения, отправились погулять куда-то далеко, далеко от этого места. Уже напрягшись, как рояльная струна я на деревянных ногах приблизился к Кали, встал сзади неё на колени и с вожделением погладил спинку. Затем мои ладони достали упругие холмики женской груди, послышался томный стон, зовущий к себе женщины, и я …потерял последние капли самоконтроля.
Кто мне расстёгивал и снимал брюки?.. Когда я снял с себя всё остальное?.. В какой момент к нашим забавам присоединилась Займа?..
Очень интересные вопросы, ответы на которые я уже, скорей всего, никогда не получу. Потому что в тот момент я ничего не соображал. Неистовствовал. Изгалялся. Сходил с ума от страсти и удовольствия. Просто лишился нормального человеческого облика (наверное). Превратился в животное. Трясся и дергался, как неврастеник от желания никогда не останавливаться. И… в самом деле, не останавливался! Причём настолько долго, что даже мой разум, потерявший рассудок, забеспокоился. При массе такого водопада удовольствий, совсем нелогично выглядело отсутствие кульминации с моей стороны. А уж не мне ли, как опытному мужчине не знать, как сложно сдержаться в моменты первого единения с женщиной! Причём с такой женщиной!.. А уж если их две?.. И они ни в чём себе не отказывают?.. Никакого стеснения. Никаких ограничений. Ни малейшей скромности в желаниях или какого-то проявления деликатности.
Уж на что я опытен в подобных делах, но последние действия даже меня смутили, (здесь часть текста вырезана цензурой).
А потом мне всё-таки позволили весьма обильную и продолжительную кульминацию. После неё я распластался на каменном полу, словно растёкшийся кисель и минут пять просто пытался отдышаться. Ну и прийти в себя и хоть чуточку разобраться в случившемся. Тогда как Займа с Кали лежали от меня по сторонам и поглаживали меня мо некоторым местам тела. Не сразу и сообразил, что они удивительно быстро залечивают на мне царапины, потёртости и ссадины. Всё-таки мы слишком жёстко действовали на грубой каменной поверхности. И моя скоростная регенерация попросту не успевала восстановить повреждения.
Хотя обе соблазнительницы сразу заметили мои умения самоизлечения, и еле слышно это обсуждали между собой. Ещё и мне понятными жестами показали: «Какой же ты молодец!» Или умелец?.. Или ловелас?.. Или самец?.. Потому что подспудно довлело во мне понимание, что меня всё-таки использовали. Или изнасиловали?..
«Вот ни капельки нет! Насилием это никак назвать нельзя! – убеждал я себя со всей горячностью истинного мачо. – При всём желании со мной они бы не справились. Никакая магия им не помогла бы или умения гипноза. Здесь скорей случилось банальное соблазнение, усугублённое моим долгим воздержанием и отсутствие контактов с женским полом. Вот я и сорвался… К тому же, удержаться от соития с такой… хм, с такими красотками, да ещё при их активном согласии – это верх пуританства, глупости и ханжества. Дают – бери! Суют …мм, ну и так далее, в рифму».
То есть оправдания случившемуся нашлись. Да и причина вставать – быстро появилась в дверном проёме:
- Как вы тут? Угомонились? – это Найдёнов заглядывал своей бесстыжей рожей. – А то мы уже три раза подходили, а вы всё… знакомитесь, да знакомитесь.
Из-за его плеча с понимающей улыбкой выглядывала Нефертити. Причём мне показалось, что она успела обменяться со своими подружками какими-то знаками. Точно знают язык глухонемых!
Пока я в какой-то сонной прострации одевался, Лёня попытался высказать давно для меня известное:
- Оказывается в том прозрачном саркофаге, меня собирались обучать местному языку…
- Тоже мне новость! – перебил я его. И напомнил иную очевидность: - Ты почему пост оставил без предупреждения? А если бы тебя убили? Или на органы разобрали?
- Борь, что за страхи тебя гнетут? Здесь все свои, мирные, прекрасные… хм, разумные. А уж насколько гостеприимны наши соплеменницы! Меня Грейя… ну, которая моя Нефертити…
