* * *
«Командуй, мэтр, — сказал я. — Ты у нас специалист по покойникам. Что дальше?»
«Вам нужно доставить рабочий материал в Девятую лабораторию», — сказал профессор Рогов.
Я снова взглянул на мертвеца. Тяжёлым тот не выглядел: впалый живот, тонкая кость, далеко не Геркулес. Да и я уже давно не чувствовал себя слабосильным юнцом. Но всё же продолжал в нерешительности топтаться на месте. Потому что… передо мной был голый мёртвый мужик. Именно это меня и смущало. И дело не в слове «мёртвый», хотя меня приводило в уныние и оно. Тащить на руках голого мужика — вот чего мне совсем не хотелось.
— Надо бы раздобыть транспорт, — пробормотал я.
Завертел головой, осматривая склад. Ничего похожего ни на медицинскую кровать с колёсами, ни на простую тележку, ни даже на узкую лавку я не увидел. Лишь дверки ячеек, да яркие лампы. Как в привокзальной комнате с автоматическими камерами хранения. Не обнаружил я даже носилок, хотя уже согласен был оттащить мужика на них в одиночку — волоком.
«Профессор, что-то я не догоняю, где тут какое оборудование спрятано. Ведь оно есть? Только не говори, что ты носил мертвецов на своём горбу».
«Выдвигайте полку, юноша, — сказал Мясник. — Полностью».
Я прислушался к его совету, хотя и остерегался, что в итоге покойник вместе со своим ложем грохнутся мне на ноги. Вот только опасался напрасно: полка оказалась с секретом. У неё вдруг распрямились ножки — ударились колёсами о пол. Полка превратилась в каталку. Я невольно покачал головой: подобные сложные технические конструкции в мире наверху мне встречать пока не приходилось.
— Прикольно, — признал я. — Куда его теперь?
«В Девятую лабораторию», — сказал профессор.
* * *
Девятая лаборатория раза в два уступала Седьмой по занимаемой площади. Но не казалась ни маленькой, ни тесной. Оборудование стояло в ней не так плотно. Однако и здесь я насчитал больше двух десятков громоздких конструкций непонятного назначения, большая часть которых напоминали разнообразные саркофаги. Я замер у входа — озирался по сторонам. Свет многочисленных ламп отражался от металлических и стеклянных поверхностей. Яркие блики слепили мне глаза, заставляли жмуриться.
«Как же много в твоём логове всевозможных стекляшек, мэтр, — сказал я. — Толстые и тонкие, прозрачные и мутные, ровные и изогнутые, большие и маленькие. А я не смог заказать для витрин приличное стекло. Буду собирать их из небольших кусочков — стрёмно. Да уж. Деградировала, мэтр, промышленность в этом мире за минувшую со дня твоей смерти тысячу лет. Причём, непонятно, почему так случилось. Неужто жрецы Чистой силы сожгли тогда на кострах не только магов, но и специалистов-ремесленников?»
«Вы забываете, юноша, — ответил Лотар Рогов, — что все технологии промышленных производств в моё время основывались на магии. Будь то выплавка металла или литьё стекла. И специалисты-ремесленники, как вы назвали мастеров моего времени, в большинстве своём были магами. Потому неудивительно, что после их гибели от рук религиозных фанатиков мир откатился далеко назад в своём техническом развитии».
«А как же Семеро? Ты говорил, что среди них был и алхимик, и артефактор. Почему они не восстановили производства?»
«Что-то наверняка восстановили. Но сомневаюсь, что многое. Вы не учли, юноша, что ни один учёный не обладает всеми знаниями — даже в определённой сфере».
«Но стекло-то нормальное они могли вновь изобрести, — сказал я. — Ведь учеными же были людьми — не магами-недоучками».
«Вы кое о чём забыли юноша, — сказал мэтр Рогов. — Взять к примеру северцевское стекло, из которого изготовлены духовые шкафы в алхимичке и большая часть того оборудования, что вы видели в лабораториях. Изобретением своего чудо-стекла профессор Северцев совершил едва ли не промышленную революцию. Созданная учёным рецептура позволяла не только добиться от материала широчайшего спектра физических параметров, из-за чего северцевское стекло зачастую могло заменять и дерево, и металлы. Главное: оно прекрасно удерживало в себе любые магические конструкции — намного лучше, чем любой другой материал. Потому и стоило оно недёшево — в руках простых обывателей вы не увидели бы его и тысячу лет назад».
«По этой лаборатории такого не скажешь».
«Маги и раньше не бедствовали. Потому Норвичская академия магии размещала на стекольных предприятиях Северцевых заказы на годы вперёд: при создании научного оборудования изделиям тех предприятий не было достойной альтернативы. Секрет производства северцевского стекла потомки изобретателя хранили в тайне ото всех. Уж очень хороший доход они получали от его производства. Не удивительно, что с магической конструкцией, входившей в рецептуру стекла не были знакомы даже преподаватели столичной академии».
«Неужели те промышленники не продавали патенты на свои изделия?»
«В нашем мире подобные вещи не практиковали, — сказал Мясник. — Во всяком случае — при жизни профессора некромантии Лотара Рогова. Секрет изобретения у Северцевых приобрели бы лишь однажды. И уже его покупатели продавали бы секрет всем желающим. Точно так же обстояли дела и со многими другими вещами — теми же энергозащитными покрытиями, которые вы видели на дверях в лаборатории. Коллега с кафедры артефакторики хвастался мне однажды, что почти раскрыл их тайну».
— Дикари, — проворчал я. — Неужто у вас и нормальных спецслужб не было? Давно бы украли рецептуру у детишек того профессора. Крутое стекло — это же нужная для страны вещь, а не какая-то там паршивая кока-кола. Куда мне везти этого жмурика, мэтр?»
«Доставьте материал к малой примто-камере, юноша. Это стеклянная конструкция — вторая справа от входа. Похожая на большую капсулу».
«Вижу».
«Тебе лишь бы что-то украсть, лодырь, — проскрипел в моей голове голос старого пекаря. — Какой из тебя мастер-пекарь, парень? Бандитская у тебя натура, етить её!»
* * *
Каталка с телом мужчины легко поместилась внутри стеклянной конструкции, похожей на кабину небольшого самолёта. Я убедился, что борт каталки упёрся в стенку, опустил прозрачную крышку. Стекло чуть исказило формы мертвеца — теперь тот выглядел не тощим, а вполне себе щекастым крепышом. Я налёг на крышку аппарата всей своей массой — как наставлял мэтр. Услышал щелчок невидимых запоров.
Аппарат с мёртвым человеком внутри едва ощутимо завибрировал. Словно в нем пробудились невидимые снаружи механизмы. Воздух внутри аппарата помутнел, засветился, будто в кабину этого странного агрегата забралось привидение. Я поспешно обернулся. Увидел призрачного мастера Потуса в паре шагов от себя. Тот застыл на месте — наблюдал за моими не слишком ловкими и уверенными манипуляциями.
«Сделал, — сказал я. — Что дальше, мэтр?»
«Система плетений примто-камеры уже работает — проверяет качество материала и величину остатков в нём постэнтической энергии, — ответил профессор Лотар Рогов. — Когда магические конструкции контроля признают параметры объекта пригодными к дальнейшей обработке — камера подаст сигнал. Придётся вам, Егор, выждать от минуты до трёх. С вероятностью в семьдесят три процента сканирование подготовленного профессором некромантии образца не продлится дольше ста секунд».
Я смотрел сквозь стекло на лицо мертвеца. «Первый» — это имя для будущего работника я придумал ещё в Персиле, когда лепил в пекарне караваи. Ещё тогда решил изготовить в логове Мясника послушных и молчаливых помощников. Покидать подземелья им почти не придётся: все грузы я планировал первоначально складировать в подвале дома — оттуда уже мертвецы станут уносить их поближе к залу пекарни. Поэтому им некого будет пугать своим необычным видом.
«Совсем иным мне представлялся процесс поднятия мёртвых, — сказал я. — Думал, что придётся проводить кровавый ритуал с жертвоприношением — голову чёрному петуху рубить на алтаре или что-то похожее. Представлял, что буду пальцем рисовать таинственные знаки на луже подсохшей крови. И стану зачитывать тоскливые мантры. А тут…»
