в обратную. Но у него интерес к твоей сестре, так что, — Мари обернулась и двусмысленно подмигнула: — я бы на твоем месте попробовала это использовать. И в таком случае получается, что Рик скорее да, чем нет. И еще Лимар.
Мари замолчала. Какое-то время думала, затем наконец, нехотя сказала:
— Он довольно мутный тип, и не так давно у нас в отряде. Старается казаться прилежным, отважным, но как-то все ненатурально. Я несколько раз ловила его на довольно мерзких эмоциях: злоба, раздражение, отвращение. Нет, я ведь не умею читать мысли, это может быть вообще что-то личное. Да и в общем-то тогда нам нужен был стихийник и потому я его взяла, но пока что до конца я Лимара не раскусила.
— Значит, тут определённый риск, — кивнул я, а затем вспомнил, что еще одного члена отряда Мари не упомянула. — А Ольвин?
— Определенно да. Ему доверять можешь. Он потерял всю семью во время восстания теней в Сол-Меридии. И его ненависти к Ворлиару и его приспешникам хватит на нас всех с лихвой.
— Хорошо, я понял, — произнес я и глубоко призадумался.
С одной стороны, с этим лучше не медлить и рассказать сейчас, пока парни не начали себе накручивать невесть что. С дугой стороны делать из этого представление, пафосно объявлять, что я Ананд Несокрушимый, призванный спасти мир — тоже такое себе.
Нет. Даже больше — это вообще не по мне и как бы нужно это сделать иначе. Возможно поговорить со всеми по отдельности, не делать из этого событие, а просто рассказать, как есть, а заодно посмотреть на реакцию каждого и из этого планировать уже дальнейшую стратегию поведения.
В общем, так я и решил поступить, но не торопился. Первую половину дня после пробуждения меня никто не трогал, потому что я сменил Хагена, и теперь гнал в четыре стороны нежить, разведывая обстановку поблизости. Несколько раз даже вступал в схватки с демонами одиночками, но в общем-то, больше серьезных стай нам на пути не попадалось.
На ночь мы вновь встали, развернув стоянку и магический щит. Демонов я оставил снаружи и, если вдруг что, этим количеством мы сможем отбиться.
Я все не знал с кого начать, чтобы завести разговор о произошедшем, но этого и не понадобилось: Болтун, Эсгон и Фройч сами позвали меня на беседу. Отвели в сторонку и Боров, взяв меня за плечи, осторожно произнося каждое слово, прямо спросил:
— Ты адамантиец?
Они втроем так напряженно и опасливо таращились на меня, словно бы одним ответом я тут мог взорвать все к чертовой матери.
Глава 9
— Да, — спокойно ответил я и продолжил, опережая шквал последующих вопросов: — Это тело принадлежит Теодоресу Девангеру, но он, к сожалению, или, к счастью, умер пятнадцать лет назад. Лукреция исполнила мое последнее желание, которое я оставил потомкам на щите. Она пожертвовала собственной жизнью и душой сына ради спасения рода и империи. Лукреция призвала меня — Ананда Девангера.
Гнев, недоверие, удивление, надежда, восхищение, шок — шесть. Именно столько эмоций я насчитал на лицах этих троих. Все было довольно предсказуемо. Нечто подобное я и рассчитывал увидеть.
Менялись эмоции у каждого по-разному. Эсгон сначала разозлился, потом растерялся, а после недоверчиво заулыбался. Фройч нахмурился, затем удивленно вскинул брови и, что-то для себя поняв, шокировано вытаращил глаза и уже через мгновение начал смотреть на меня с легкой надеждой. Я видел, что ему вроде как и очень хотелось поверить, но где-то все же чувствовал подвох.
И только Боров вдруг растянул рот в восхищённой улыбке, уставился на меня, как ребенок на явление волшебного единорога, и даже за плечо пощупал.
— Я верил, что когда-нибудь ты вернешься, — сказал восхищенно Боров, не переставая улыбаться. — Ведь в писаниях же все это было. Ты ведь сам оставлял нам послание.
Здесь он действительно был прав, я в то время был, с одной стороны, одурманенный властью и всемогуществом, а с другой стороны, прекрасно понимал, что когда-нибудь этому миру и впрямь может прийти конец. И, решив слегка потешить свое самолюбие, оставил намеки на некоторых реликвиях и артефактах. А еще несколько раз обмолвился перед летописцами, сказав что-то вроде: «Придет время, настанут темные времена и тогда я вернусь». Ну, возможно, не так пафосно, но смысл тот же. Конечно, я не был уверен, что вернусь наверняка, но получается, что все-таки угадал.
И все же безоговорочное доверие Борова меня слегка удивило. Просто невероятно, как эта грозная морда с горой мышц, умудряется оставаться таким добряком с почти детской наивной верой в чудеса. Видимо, не одного меня это удивило, Эсгон тут же поспешил это исправить:
— Да ладно! — со злым негодованием воскликнул он. — Серьезно, что ли, поверили? Прямо сам Ананд? А может, сам Крайге или Фассет? Чего так мелко берешь, парень? А?
Он сердито уставился на меня, а я с невозмутимым видом улыбнулся и развел руками.
— А какая у тебя версия? — с любопытством поинтересовался я, дав ему немного выдохнуть и остыть.
Реакции у всех, конечно, могут быть самые разные, Рейгу, вон понадобилось довольно много времени, чтобы, наконец, прийти к стадии принятия. Возможно, и с Эсгоном будет так же. А, возможно, он и вовсе не поверит. Но сейчас от этого зависит его будущее и лучше уж ему как-то попробовать это принять.
Конечно, я не собирался просто выдавать им всю информацию и оставлять все на чистом доверии. Так рисковать в моем случае было бы не позволительно. Я был готов и у меня был план, последнюю половину дня я потратил на то, чтобы придумать, как устроить проверку каждому члену отряда. И план вырисовался довольно быстро: помогли земные знания и знания Ананда. Но на последнем этапе мне все же понадобится помощь Мари. Правда, пока она об этом не знает, но выбора у нее нет.
— Думаю, что ты бастард кого-то из братьев Девангеров, — после довольно долгих раздумий заявил Эсгон.
— Значит, в том, что я адамант, ты не сомневаешься, — подвел я итог и перевел взгляд на Фройча.
— Верю, Ваше Величество, — с какой-то отрешённостью и страхом во взгляде ответил Фройч, едва не припав на колено.
Пришлось подхватить старика и поставить обратно. Фройча эта новость, видимо, слишком шокировала, нужно дать ему время прийти в себя.
Я окинул взглядом троицу, придирчиво изучая с подозрительностью лицо каждого.
— И неужели никаких сомнений? — поинтересовался я.
На лице Борова отразилась обида — явно подумал, что сейчас я объявлю, что это розыгрыш и никакой я не Ананд. А Эсгон тут же самодовольно заулыбался, потому что уже решил, что оказался
