и не станет получаться ничего! — заявила Кайа, усаживаясь на колени Консультанта.
— Звучит будто бы какое-то мошенничество. — шепот мужчины приятно согрел ее ухо.
— А это потому, господин Горчаков, что я практически буква в букву процитировала…
Договорить фразу у нее не получилось, ибо…
Кайа вдруг поняла, что смотрит мимо Консультанта на большое ростовое зеркало, а внимательно присмотревшись к отражению в нем, романтический морок, насланный на нее находящимся рядом мужчиной, моментально рассеялся.
Уклонившись от губ Консультанта, она быстро встала с его колен и сделала несколько шагов назад.
Порой я совершенно забываю, что сосуду моей души не тридцать восемь лет, как это было там, а лишь четырнадцать. — подумала она. — А четырнадцать, кто бы там и какие виды на меня ни имел — это совсем не тот возраст, когда барышня может вот так вот запросто рассиживаться на коленях у взрослого мужчины, целуясь с ним. Даже если ей этого очень хочется. Даже если ей это дозволяет закон… По крайней мере, барышня, доверенная лично мне. Кайа. А другие… А что другие? До других мне нет никакого дела, пусть делают что хотят!
Консультант — окей, Кайа, но никак не ранее шестнадцати! — напомнила она себе.
Недолгое время спустя, возле окна.
— Я тебя чем-нибудь обидел? — после некоторого молчания поинтересовался Консультант, у которого явно испортилось настроение. — И если да, прошу меня простить. Я…
Кайа отрицательно помотала головой.
— Нет! Ты виновен лишь в том, что заставил меня испытать чувство влюбленности, из-за которого я на некоторое время перестала соображать, что вообще творю… — ответила она, не давая ему договорить, отвернувшись затем и закусив губу.
Другая Кайа, та, не получив желаемого, неистовствовала, мешая ей дышать, мыслить и говорить.
— Нет, Дим, из нас двоих по-настоящему виновна только я… — сквозь слезы улыбнулась она, обернувшись к Консультанту. — Я не должна была сейчас вести себя подобным образом. Если ты сказал все, что собирался мне сказать, то давай вернемся в кабинет, пожалуйста. Нехорошо так надолго бросать одну бедняжку Ию…
Примечание автора:
Автор, исполняя требование модерации Author.Today, решительно осуждает Кайю за проявленный ею романтический интерес к представителю мужского пола, к Консультанту.
В общем зале.
И когда они были уже на полпути к кабинету…
— Дима? — позади них раздался удивленный женский голос.
Кайа с Консультантом синхронно обернулись на него.
Увидев ту, которая позвала ее спутника… Кайе одномоментно захотелось заржать и сделаться невидимой.
Разве могло случиться так, что в моей практически книжной истории не осталось бы места для внезапной встречи с «бывшей» «престарелого юноши», которому столь не безразлична моя Кайа? — подумалось ей. — Никак не могло, а потому…
— Ну, здравствуй, «дочь самурая»… — едва слышимым шепотом произнесла она.
Какая же все-таки эффектная девица, эта твоя «бывшая», Дима! — подумала Кайа, глядя на идущую к ним «дочь самурая».
А затем она перевела взор на своего спутника, чья физиономия выражала сейчас деланное спокойствие, однако от ее взгляда не укрылось то, как он пару раз сжал и разжал кулак левой руки, которую держал за спиной. В «бочку меда» этого вечера ему не хило так навалили «дегтя».
Она опустила взгляд на свои туфли.
Молчи, Кайа! Все, что сейчас будет происходить — личное дело Консультанта и только он сам должен все разрулить! — велела она себе.
Да и я в данный момент, несмотря на полнейшее внешнее спокойствие, пребываю в состоянии жуткой ментальной биполярности, ибо то, что происходило несколькими минутами ранее кардинально отличалось (в смысле моего к этому отношения) от того, что уже происходило у меня с Блумфельдтом, да и с самим Консультантом до этого тоже. Я словно бы стою на маленьком пустынном островке, в тот момент, когда островок этот внезапно накрывает двумя огромными волнами, пришедшими с разных сторон. И их противоборство разрушает к чертям собачьим и сам островок, и, разумеется, меня. Волны моего естества. Бывшего, принесенного оттуда и еще до конца не успокоившегося. И теперешнего. — подумала Кайа. — В общем, прямо сейчас я не гожусь ни на что, кроме как брякнуть невпопад какую-нибудь глупость, которая выставит мою Кайю идиоткой, а я этого не желаю, потому-то и стою, разглядывая свои туфли.
И Консультант все разрулил. Одним предложением…
— Прошу прощения, барышня, но вы, очевидно, обознались. Мы незнакомы.
…вернее, двумя. А затем…
— Идем, Кайа! Мы, итак, заставили твою подругу дожидаться нас в одиночестве. Это невежливо.
— Прошу прощения… — тихо пробубнила Касуми и, сжав кулачок, опустила руку, которую до этого приветственно подняла. — Да, действительно, я обозналась.
На этот раз неприятной беседы мне удалось избежать. — подумалось Кайе.
Буксируемая Консультантом, Кайа обернулась через плечо на его «бывшую», к которой теперь подошла ее подруга, ну или просто знакомая.
Касуми продолжала стоять на месте и смотреть прямо на Кайю.
Этот ее взгляд, взгляд человека, нашедшего виновника своих несчастий, не сулит мне ничего хорошего. — подумала Кайа. — Так что, да, на этот раз… Ну а, впрочем, и что с того? Подумаешь, одной недоброжелательницей больше, мало их у меня, что ли?
— Не переживай о Касуми. Ты не сделала ничего плохого. — заявил Консультант, когда они подошли к кабинету. — Мы с ней знакомы очень давно. С юности. Но теперь наши отношения закончены.
Старо предание, да верится с трудом! — подумала она, однако же вслух сказала…
— Да.
Интересная мы с Консультантом парочка, оба мечемся между нашим прошлым и настоящим. Черта с два он ее не любит! Этот «выключатель» не выключить по мановению пальца, даже если сильно захотеть. Если… — подумалось ей.
Закусив губу, она собралась с мыслями.
Нужно сказать… — решила она.
— Ты же помнишь, о чем я тогда говорила? — произнесла Кайа, когда Консультант намеревался открыть дверь кабинета.
— Я помню… — мужчина начал раздражаться.
— Раз уж ты так уверен, что мы еще долго не сможем встретиться вновь, то за это время реши, пожалуйста, что будет лучше для тебя самого…
— Кайа! — он перебил ее довольно громким шёпотом, и явно был готов дать отповедь, но сдержался и сказал иное. — Я люблю. Тебя. Возможно, в четырнадцать это еще не столь очевидно…я как бы не планировал иметь подобные чувства к кому-то твоего возраста…к кому-то, кроме тебя…но любовь — это когда в первую очередь думаешь о том человеке, которого любишь…
Она закатила глаза. Мысленно, разумеется.
— Конечно же, очевидно! Вот именно по этой причине я прошу и требую, чтобы в первую очередь ты подумал о себе, о своих собственных чувствах, планах на жизнь и тэ дэ и тэ пэ! — на сей раз перебила его она. — Эта дочь самурая любит тебя, Дима.
