— Как правило преступники на мелочи и попадаются, — в ответ на мой спич следак усмехнулся.
— Все может быть, — пришлось согласиться, в словах коллеги был резон. — Но начинать поиск нужно с очевидных данных.
— С них и начнем, — руководитель следственной группы потер ладони. — Сейчас Карпун подъедет, и мы его озадачим. Пусть новую версию отрабатывает.
Загрузив подъехавшего инспектора угро, что осуществлял оперативное сопровождение соединенного уголовного дела новой работой, я с чувством выполненного долга вернулся в отдел, где меня ждала серия краж.
Известного органам второго преступника нашли, правда в виде трупа, но не суть. Главное — дело сделано, а значит всех задействованных в поисках оперативников должны были освободить от дополнительной нагрузки. С этой оптимистичной мыслью я, прихватив из своего кабинета уголовные дела, отправился к Скворцову.
Путь в левое крыло, где обитал уголовный розыск, мне пришлось прокладывать через второй этаж, чтобы не наткнуться ненароком на решившего сделать из меня образцового служаку Курбанова.
Скворцов к моей радости оказался на рабочем месте. Зарывшись в ворохе бумаг и высунув язык от усердия, он что-то писал профессионально-корявым почерком.
— Как дела с поездкой в «Сосновый бор»? — с порога обозначил я цель своего визита.
— Здорово, — с трудом оторвавшись от писанины устало поприветствовал он меня. — Ездил уже. Закрыто там всё, — недовольно проворчал он, как человек выполнивший сложную, но бесполезную работу. — Дачный сезон уже давно закончен.
— И что теперь? — от неприятной новости, я слегка растерялся. Уселся рядом с ним на стул и принялся перелистывать уголовное дело пока не наткнулся на искомый документ.
— Есть, — облегченно выдохнул я. — Городской адрес Вячеслава Овсянникова, — пояснил я хмуро наблюдающему за моими манипуляциями Скворцову. — Это тот чел, что привел на день рождения подозрительную Анечку.
Вадим осклабился. Усталость была отброшена, открылось второе дыхание.
— С большими сиськами, — не применил он меня дополнить.
— Это пока не доказано, — не дал я сбить с себя с делового настроя. — В общем на тебе Овсянников. Надо будет выйти через него на Анечку и проверить их обоих на причастность к кражам.
— Вполне могут оказаться подельниками, — кивком Скворцов, поддерживал мое предположение.
— Только поаккуратней, не в лоб спрашивай, — сказав это, я задумался.
— Вот только не надо меня учить работать, — с усмешкой матерого оперативника ответил на мое ценное указание Скворцов.
— Я не учу, я думаю, — я выставил ладонь, призывая коллегу немного помолчать.
Вадим на этот мой жест закатил глаза, но тишину не нарушил.
— Рассчитывать на то, что они сознаются в совершении краж глупо, — принялся я рассуждать.
Последующий за моими словами многозначительный смешок коллеги я проигнорировал.
— Группа они слаженная, осторожная, раз не оставляют следов и все еще не попались. Берут только деньги, которые невозможно идентифицировать, — говоря это я вновь вспомнил ту злополучную шубу из дела о разбое. — Так что вряд ли от них дождемся чистосердечного признания.
Со стороны Скворцова вновь раздался смешок.
— Предоставь это дело мне, — ухмыльнулся он.
— С одними признательными показаниями я в суд дело не направлю, — перебил я его. — Мне оправдательный приговор не нужен. Откажутся в суде от своих слов и всё.
— Какой оправдательный приговор? — Вадим рассмеялся. — Что за бред ты несешь?
Реакция коллеги меня сперва озадачила. А затем я вспомнил, прочитанные нам в университете лекции по истории уголовного процесса. В советские времена он был не состязательным, а обвинительным. Именно по этой причине оправдательные приговоры были редкостью. Искать другие доказательства вины здешним следственным органам заморачиваться совершенно не нужно. Признание здесь царица доказательств. И для местного суда его вполне достаточно.
Выходило, что мне достаточно получить от этой парочки Слава-Анечка признательные показания, и навязанная мне Шафировым серия краж будет считаться раскрытой.
Усилием воли я стряхнул наваждение. Глупость это — так подставляться, когда есть риск, что суд может поверить подсудимым, если они заявят о том, что признательные показания из них выбили. Всякое может случится, и тогда на скамье подсудимых окажется уже Скворцов.
Эту свою мысль я и озвучил Вадиму, но тот опять заржал, восприняв мои слова как бредовые.
Тогда я спросил его, что, по его мнению, при таком раскладе будет делать суд?
— Не парься, за оправдательный приговор прилетит всем, и судье, в том числе. Пропесочат по партийной линии, еще и статуса лишат. Так что осудят нашу сладкую парочку, — был мне ответ.
Выслушал я его недоверчиво. Ведь мой источник информации был простым опером и мог судить только со своей невысокой колокольни.
Не верилось мне, что суд приговорит заведомо невиновного. Напоминало страшилки обывателей о том, что тюрьмы забиты невиновными.
Намного реалистичней смотрелась версия направления судом уголовного дела на доследование. В этом случае судья останется «в белом», а по шапке получат только прокурор и следак. А зачем мне такие неприятности на ровном месте? Скоро будет решаться вопрос о моем выезде за границу, а значит моя деловая репутация должна быть безупречной.
— Альберт, — услышал я щелчки пальцев.
— Мне нужны железные доказательства их вины, — заявил я, отмахнув от своего лица руку Вадима.
— Например? — прищурился Скворцов.
— Надо бы спровоцировать эту парочку на новое преступление и взять их с поличным, — озвучил я свою идею.
— И как ты это себе представляешь? — Скворцов ухмыльнулся.
Прежде чем ответить, я прошелся по коллеге взглядом. Дешевые, стоптанные ботинки, мятые брюки мышиного цвета. И размеры у нас разные. Скворцов был ниже меня ростом, но шире в плечах, поэтому моя одежда ему не подходила.
Пришлось корректировать планы.
— Ты узнаёшь кто такая Анечка, — для наглядности я навел на него палец, — я с ней знакомлюсь, строю из себя мажора, приглашаю в гости, засвечиваю перед ней крупную сумму денег, и птичка в клетке.
— И она прямо так с ходу клюнет, — голос Скворцова был полон скепсиса.
— А почему нет? — пожал я плечами. — Эта парочка безнаказанно уже три кражи совершила. И это только те, о которых мы знаем. Вполне возможно преступлений намного больше. Такой фарт не мог не сказаться на их самомнении. Уверен, они уже возомнили себя самыми умными и неуловимыми, а всех остальных считают лохами. На этом и сыграем.
— Ну, допустим, — задумчиво проговорил Скворцов, обдумывая мои слова. — А где ты деньги возьмешь?
— Почему я? Ты же оперативник. Вот и затребуешь на оперативные нужды, — сказал я как о само собой разумеющемся.
— Ага, так мне их и дадут, — мое заявление Вадима повеселило. — И вообще почему это ты будешь знакомиться с этой кралей? Я же оперативник.
— У меня лучше получится сыграть мажора, — заверил я его. — Да и квартира, которую она должна по задумке обчистить тоже у меня, а не у тебя.
Приведенные мною доводы Скворцову вескими не показались.
— У тебя нет опыта, сразу же спалишься, — принялся он спорить, — или влюбишься в эту воровку и забьешь на службу.
— Ага, и отправлюсь с ней на гастроли по Союзу чистить хаты, — заржал я.
— Все может быть, — тут же поддакнул Вадим. — Говорят, она настоящая красотка. Так что лучше доверить такое серьезное дело профессионалу.
— Это тебе что ли? — теперь уже я продемонстрировал скепсис.
— А то, — Вадим картинно поправил волосы.
— Ты лучше Никитой Зориным займись, — вернул я разговору серьезность. — Версию с сынком Зориных тоже не стоит отбрасывать, — пояснил я свою мысль.
— С алкашом что ли? — Скворцова мое предложение не особо воодушевило.
— Почему сразу алкашом? Пить он, со слов родителей, стал недавно. Вот мне и интересно, с чего вдруг? Был перспективным студентом и вдруг ни с того, ни с сего запил.
