дрессировка и даже игры — вот чем ты будешь должен заниматься с ним.
— А вы сами тогда почему без собаки? И где вы взяли вообще её? — уточнил я, не прекращая гладить щенка, который сам подставлял мне под руку свою голову, и даже пару раз лизнул мою ладонь.
— Собака у меня есть, но она не тут живёт. Есть у меня что-то вроде охотничьего домика, там она и обитает, — махнул он мне рукой в сторону леса, — А Трезора специально для меня привезли в соседнюю деревню по моему заказу из одного собачьего питомника, как раз занимающегося разведением охотничьих пород собак. Я, собственно, за ним и ходил с утра. Ну а ты чем тут занимался в моё отсутствие? — полюбопытствовал он, усевшись прямо на крыльцо дома.
— Давайте не будем о грустном, — вздохнул я, — Расскажите лучше про сегодняшнюю нашу охоту на медведя…
— Долго нам ещё? — тихо поинтересовался я у наставника, усиленно отмахиваясь от целой тучи комаров, которые облепили меня со всех сторон, и так и норовили залезть то в рот, то в глаза, и искусали мне уже все не прикрытые одеждой части моего тела. Не спасало даже то, что оно почти полностью было закрыто выданными мне сегодня учителем камуфляжем, кепкой и берцами. Всё равно находили щели, куда впиться. При этом, атаковали они, почему-то, только меня, не обращая ни малейшего внимания на Сергеича, который невозмутимо шагал впереди, а рядом с ним семенил здоровенный лохматый чёрный пёс, неизвестной мне породы, откликающийся на кличку Тигран.
Я и не думал, что бывают такие здоровенные охотничьи собаки. В холке она мне почти до пояса была, и встань на задние лапы, пёс вполне мог бы положить мне лапы на плечи. Я сразу как его увидел попытался у Сергеича узнать, что это за порода вообще такая, но он лишь отделывался общими фразами, да отшучивался. По существу так ничего и не ответил, лишь нехотя произнёс, что такой собаки как у него нет больше ни у кого в этом мире, а дальше я перестал до него докапываться, задумавшись над фразами «нет ни у кого» и «в этом мире».
Мой Трезор, кстати, остался в этот раз дома. Сергеич сказал, что не следует ещё не обученного пса сразу на медведя тащить. Лучше, мол, с кого попроще потом начать, с зайцев там, или уток, а пока и его Тиграна хватит.
— А не боишься, что медведь его порвёт? — поинтересовался я, скептически глянув на пса, который спокойно сидел у его ног и смотрел неожиданно умными глазами то на него, то на меня, — Твой пёс, конечно, хорош, но вряд ли он с медведем справится. Ещё подставится под удар не дай бог…
— За моего Тиграшу ты не переживай, — наставник ласково потрепал пса по загривку, — Он у меня умный и прекрасно знает, что его задача лишь вывести нас на медведя. Сам он к нему не полезет и будет держаться на расстоянии. Разве что лаем может отвлечь, если понадобится. Это твой Трезор по малолетней дурости под удар подлезть может, потому брать мы его сегодня не будем. Ещё и лаем может предупредить о нашем движении по лесу. Нет уж. К баньке привяжем, там пусть и дожидается. Ну а ежели не вернёмся — то верёвку-то он перегрызёт со временем, да выйдет к людям. Не пропадёт.
— В смысле, не вернёмся? — не понял я его.
— В коромысле, — фыркнул он, глянув на меня как на недоумка, — Не на прогулку же идём. Лес тут очень не простой. Всякое бывает, так что отнесись к этому серьёзнее, и меня внимательно слушай, ежели хочешь живым вернуться, — мрачно закончил он, потом кинул мне один из двух рюкзаков, которые он собрал нам с собой, — Держи. Повесь на спину, и проверь, что не мешает идти и не гремит ничем.
Я молча выполнил указание. Вроде, ничего не мешалось и не шумело. Я даже попрыгал для верности. Пока я занимался этой акробатикой, Сергеич куда-то отошёл, и вернулся держа в руках два… копья? Длинные, с мой рост, деревяшки, на конце которых были здоровенные и широченные наконечники, а перед ними что-то вроде металлической перекладины.
— Лови! — кинул он мне остриём вверх вдруг одно из них, и я суматошно еле успел его подхватить.
— Что это и зачем? — настороженно спросил я, осторожно, как ядовитую змею, держа это довольно тяжёлое копьё. Я чувствовал, что его ответ мне не понравится, и предчувствие меня не подвело.
— Это? — ухмыльнулся он в бороду, — Это наше оружие для охоты на медведя. Называется рогатина, — он любовью провёл рукой по гладкой деревяшке, — Я с ним на медведей уже лет двадцать хожу. Можно сказать, это мой боевой товарищ. Сколько косолапых мы с ним одолели — и не сосчитать!
— С вот этим вот — на медведя⁇ — с ужасом спросил я, еле удержавшись, чтобы не добавить, ну он и дебил, — Чем вам ружья-то не подходят? С ружьём же все проще и надёжнее выйдет!
— Ну, ежели я на медведя чисто для охоты и мяса ходил, то так-то конечно проще вышло бы, — кивнул он мне, — Вот только я на него хожу совсем с другими целями, вас, недорослей, воспитываю, а для этого ружьё не подходит. Нет доблести в том, чтобы безвинное зверьё издали изничтожить. Нет, ты должен один на один с ним сойтись, победить в честной схватке, заглянуть ему глаза, ощутить его дыхание, только тогда будет понятно, что ты за человек.
— В смысле, один на один? — зацепился я за его оговорку, — Вы что, помогать мне не будете⁇
— Я помогу тебе его найти. Подскажу, как тебе с ним сладить. А дальше ты уже сам действовать будешь. Но ежели ты с ним не совладаешь, то я буду рядом и подсоблю, конечно. Не боись. Всё будет хорошо, — попытался он меня успокоить, но получалось у него не очень, — К тому же, парень ты крепкий, так что, думаю, справишься ты с ним. Дело-то не хитрое, на самом-то деле. Главное, чтобы ты не струсил и стоял крепко, и тогда никакой зверь тебе не страшен будет.
Ну и дурость, — промелькнула в голове мысль. Что за бред про глаза в глаза, да ощущение дыхание? Вот надо мне больно к его зловонию принюхиваться. Зачем всё так усложнять?
— Я всегда думал, что рогатина — это такая палка с разветвлением вверху наподобие рогатки, — сказал я вслух совсем не то, что думал, — А тут настоящее
