Он посторонился, дал им пройти и снова спрятаться в туалете. Иннокентий постоял некоторое время у приоткрытого окна, затем помыл ещё раз руки и ополоснул лицо. Руки все еще дрожали. То ли от физической нагрузки, то ли от пережитого страха. Не каждый день ты и тебя убивают! Кто-то нетерпеливо постучал в дверь туалета, и он решил дальше не отсвечивать. Слишком уж наследил. В голову пришла мысль, что сейчас его искать будет не только Герыч, но и подельники урок. Все так запуталось, что стало вообще непонятным, кому и кто должен. Откуда взялись неизвестные ему кубаноиды и каким местом к криминалу второй секретарь горкома? Но следы замести максимально все равно стоит. Кеша двинулся к себе в вагон и внезапно заметил висящее около титана расписание. Вот в чем дело! Через пятнадцать минут узловая станция. Вот где урки собирались сойти! Там наверняка проходит множество поездов, идущих по разным направлениям. Можно быстро сесть в любой из них и поминай как звали. Так и что и ему надо срочно валить.
Ну что, ноги в руки! Иннокентий как можно тише вошел в своё купе. Сосед мирно спал. Кеша не волновался, тот его не видел в лицо и рассказать, кто такой Кеша и куда делся никому не сможет. Попутчик и попутчик. Минусы из имеющегося — его хорошо рассмотрела проводница, а у нее память профессиональная. Из плюсов — в эти годы билеты покупались без паспорта. То есть, получается, прямой улики нет.
Васечкин быстро собрал вещи, надел старую куртку и посмотрел на часы, мучительно осознавая то, что только что убил трех человек. Или сильно покалечил. Хотя после выпадения на полном ходу из поезда, шансов остаться в живых у них очень мало.
Руки задрожали, пошел адреналиновый откат. Не хватило еще впасть в ступор. Кеша подскочил к двери, на которой висело зеркало. На лице ссадины. Он схватил портфель, достал оттуда одеколон и платок, протер щеки и лоб, затем более тщательно руки. Подумав, обработал все ручки и места, каких он мог касаться. Хрен его знает, лучше перебдеть.
Поезд начал замедлять ход. Васечкин натянул на голову капюшон, достал тонкие кожаные перчатки, и схватив вещи, поспешил к выходу. Проводница стояла к нему спиной, всё внимание уделяя чем-то озабоченному толстому мужчине.
Похоже, у него пересадка, вот и дергается. На Кешу проводница не обратила внимание. Но больше никаких поездов! Попутками, электричками, только так! Нужно еще купить кепку и какую-то немаркую курточку или пальто, чтобы поменять внешность. Ничего, он еще повоюет!'
Вокзал был маленьким, да и не надо ему туда. Вот привокзальная площадь производила впечатление. Заприметив небольшую очередь к междугороднему ЛАЗу, Кеша тут же поспешил туда. Неважно куда, главное, быстро исчезнуть из поля зрения. Он купил у кондуктора билет и прошел в конец салона. Здесь было шумно, но зато тепло. Где-то через полчаса он согрелся и его перестала бить мелкая дрожь. Нет, это безумное столкновение все-таки не прошло для Кеши даром и в дальнейшем вспомнится не раз. Ведь он был буквально в шаге от гибели. Сейчас бы лежал под откосом, взирая на вечное небо остекленевшими глазами. Иннокентий передернуло.
«Герыч, сука! Найти и удавить!»
В небольшом тихом городке, Кеша решил выйти, чтобы пройтись по магазинам и перекусить. Живот уже сводило от голода. Но как во многих подобных провинциальных поселениях все основное располагалось на центральной площади. В промтоварном нашлась простая куртка, которую Кеша тут же натянул на себя. Кепки также пользовались среди местного населения спросом. И если бы не фирменные ботинки, то Иннокентий не сильно выделялся из толпы. Но обычно на обувь смотрят женщины. Им нравятся почищенные ботинки. Непонятно почему, но они делают по ним вывод о мужчине, как о человеке. Странная логика.
В блинной удалось неплохо перекусить. Две порции блинов с припеком, со сметаной и мясом, два горячих чая, и молодой человек снова пришел в норму. Васечкин вышел на улицу взбодренный и попытался выяснить, как выбраться из этого городка, ведь он понятия не имел, где оказался. Ну а у кого во все времена можно выведать все? Вы правы, у бабуль, что торгуют семечками! Они вездесущи, и все знают. Купив пару кульков с семечками, из подсолнечника и тыквенных, Кеша вскоре получил расписание автобусов и наилучший маршрут до столицы.
Через сорок минут сытый и довольный собой он щелкал семечки в автобусе, что пилил до Александрова. Конечно, сплевывал их не на пол, а свернутый из газеты кулек, не вызывая возмущения соседей. Другой газетой Кеша прикрывался, вдобавок натянув кепку пониже. Очень на самом деле удобно. И продается пресса везде. Заодно он посмотрел, какие новости были представлены ТАСС. Ведь скоро на работу.
Внезапно ему стало грустно. Все-таки родному городку образца тысяча девятьсот семьдесят пятого года он искренне благодарен. Почти год провел в нем, стараясь вылезти из той задницы, в которую попал не по своей воле. Даже стало, жаль, что теперь ему туда и вовсе не вернуться. А если его найдут в Москве? Нет, руки коротки! На крайний случай можно сбежать далеко-далеко. Страна огромная. Сахалин, Ташкент, Батуми, Клайпеда. Выбор еще более широк, чем в России будущего. Да, в конце концов, перед ним целый мир, которого он уже не боится. Васечкин внезапно ощутил, что стал сегодня другим человеком. Более жестким и целеустремленным. Хотя на фиг такой квест сдался!
В Александрове он неожиданно для себя остановился у парикмахерской. Жаль, но придется расстаться с модными патлами. Парикмахер, пожилой армянин неожиданно понял его идею, сварганил нечто вроде модной в начале девяностых «площадки». А что, модно и прилично! И совсем другой человек! Он подошел к автовокзалу, узнал время отправления автобуса на Москву. Еще три часа. Затем Васечкин посетил туалет, где заперся в кабинке. Как и везде в общественных туалетах здесь было грязновато. Но деваться некуда. Постелил газетку, а нее поставил мешок и портфель. Затем вспомнил важное:
«Вот дурак!»
Он еще не избавился от бумажников! Документов в них не оказалось, лишь билеты и деньги. Последние Васечкин забрал без всяких мук совести. Трофей! Видимо, сказалась привычка играть и поступать так в компьютерных играх. Или хотелось компенсировать неудобства и лишние траты. Пистолет лежал в спортивной сумке, немного оттягивая её своим весом.
Он был заряжен, но без запасного магазина. Зачем пистолет ему? Первым порывом было желание выбросить оружие, но затем Кеша отчего-то передумал. Почему? И сам не знает. И это настораживало. Кеша оставил пистолет, завернул в майку и сунул в мешок с зимними шмотками. Васечкин вышел на площадь, огляделся и направился в сторону кафе. Там удобнее ожидать отправления автобуса, заодно можно перекусить и подумать. По пути он осторожно избавился от опустевших бумажников. Позвонить, что ли Веронике? Сказать, что опаздывает. Тут наверняка почта недалеко.
≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡=
Мимо проносились столбы, они проезжали слабо освещенные перекрестки, впереди заревом огней вставала столица. Место, где куется будущее.
Глава 18
Зимние этюды
Командировка в Арктику была как нельзя кстати. Зимние фоторепортажи выполняют в марте или апреле, когда настоящая суровая арктическая зима позади. Да и что прикажете делать здесь фотокорреспонденту полярной ночью, когда морозы за пятьдесят. И они скорее убьют напрочь казенный фотоаппарат и пленку, чем у тебя получится снять репортаж. Поэтому полярная зима на снимках — это практически весна, когда достаточно солнца, а градусник днем не падает за отметку минус двадцать.
Низко висящее над горизонтом яркое солнце пригревало, хоть загорай! В меховой куртке с капюшоном, меховых штанах и шапке, на ногах пимы, выданные работниками станции, Кеша даже вспотел, пока сюда дополз.
