— Хлопок нужен, государь, — твердо сказал тот, стерев с лица глуповатое восторженное выражение. — Но уж больно далеко и долго его из Индии везти. А так материал отличный! Грех его на марлю изводить. Из него же ткань просто замечательная получится. Только дорогая очень.
— Да, пока замены индийскому хлопку у нас нет. Его еще в Персии растят, но им сейчас не до нас, — князь задумчиво барабанил по подлокотнику кресла. Он повернулся к секретарю.
— Напиши эмиру Сокотры, чтобы в следующий раз привез семян хлопка и знающих мастеров из Индии. В детали не вдавайся. Его этим… хм… делам учить не надо. Он лучше меня знает, как это провернуть. Потом напиши Великому Логофету Египта Стефану, чтобы подыскивал места для посева. Хлопок в Египте будет расти просто замечательно. И префекту Египта Святославу напиши! Как только возьмут крепости Дельты, пусть расчищают Канал Фараонов и восстанавливают порт Арсиноя на Красном море. Наши корабли из Тергестума прямо в Индию поплывут.
Зал зашумел, загудел, замахал руками. В саму Индию! Да неужто возможно это?
— А камни? — жадно спросил ювелир Акинфий, который даже задрожал от нетерпения. — А камни привезут оттуда? Там же изумруды лучшие из всех добывают! И нефрит китайский! И…. И!
— Повезут, — кивнул головой князь. — Заказ делай в Посольский Приказ. Они весть на Сокотру передадут. Будут тебе камни, Акинфий. А мы в Индию твои изделия из янтаря повезем. Там такого камня нет, он у них за великую редкость почитается. Удивим заморских богатеев. Но для начала мой старший сын должен Вавилон и Гелиополис взять. А это крепости очень серьезные.
Князь задумался на минуту. Ведь в ТОЙ его жизни Амр ибн аль-Ас, покоривший Египет, расчистил канал всего за полгода. Мекка и Медина очень нуждались тогда в египетском зерне. Арабы! Проклятие! Брат Никша получит еще одно послание, только устное. Уж больно важное и тонкое дело ему придется провернуть.
— Коста уже приехал из Константинополя? — повернулся князь к секретарю. А когда тот утвердительно кивнул головой, добавил. — Через два часа чтобы был у меня. Он и боярин Звонимир.
* * *
Рабочий кабинет князя был очень прост. Коста, который никогда здесь не был, тайком косился по сторонам и удивлялся. Он думал, что увидит здесь что-то вроде императорского дворца, где был недавно. Но не тут-то было. Простой, без малейших украшений стол, заваленный бумагами. Голые каменные стены и потолочные балки, несущие на себе тяжесть третьего этажа. Камин, пустая и глупая игрушка, пожирающая зимой кучу дров. Из украшений — только огромная карта на стене, сшитая из нескольких коровьих шкур. Впрочем, Коста слышал, что не весь государев дворец был так прост, как его рабочий кабинет. Ходили слухи, что стены в покоях княгинь были затянуты обоями из шелка. Обе государыни отнюдь не отличались тягой к аскетичной жизни. Скорее напротив, они старались перещеголять друг друга в одежде и украшениях. Это весь город видел, когда государева семья на прогулку выезжала.
— Не согласилась императрица, значит, — задумался князь, поглаживая по головке девчушку лет трех, которая пару минут назад с грохотом влетела в покои и влезла к нему на колени. Княжна Видна! Косту предупредили об этом заранее, а потому он сумел не перемениться в лице, как и его начальство, боярин Звонимир. Юной княжне прощалось абсолютно все. Отец в ней души не чаял и, тем не менее, сговорил ее за будущего испанского короля Виттериха.
— Не согласилась, государь, — почтительно ответил Коста. — Железная баба. Сама понимает, что конец и ей, и ее детям, а все равно надеется в будущей драке победить.
— Значит, забудем про нее пока, — махнул рукой князь. — Так даже лучше. Мы выйдем к ней со следующим предложением, но это будет уже после смерти императора Ираклия. Пока есть дела поважнее, чем амбиции какой-то глупой бабы.
У Косты молоточками застучало в висках. Для него, ромея, сказанное было неслыханным кощунством. Василевс — представитель бога на земле. Именно так трансформировался языческий римский культ императора на Востоке. Государь из живого бога стал его заместителем по земным делам, а потому отблеск святости лежал не только на самом василевсе Ираклии, но и на всей его семье. Впрочем, Коста совсем недавно говорил с самой госпожой, и нашел ее особой весьма надменной, хитрой, но чрезмерно упрямой и недальновидной. Бывший уличный мальчишка отчетливо понимал, что для нее чудом будет остаться в живых после смерти мужа. Ведь ее ненавидели в Константинополе до дрожи, до скрежета зубовного. Может быть, и ему стоит немного по-другому смотреть на всё это?
— Ты поедешь в Египет, — поднял на него взгляд князь. — Передашь наше послание Великому Логофету Стефану и княжичу Святославу. Потом возьмешь у него корабль, отряд данов для охраны и отправишься в Аксум.
Кофе? — прочитал князь во взгляде Косты.
— И кофе тоже, — князь как будто услышал его безмолвную мысль и усмехнулся в усы. — Но главное — это доклад о тамошних делах. Подробный доклад! Ты пройдешь через те места и переправишься на Сокотру. Мой брат еще в походе, он вернется только весной. Ты должен успеть.
— Что я должен передать вашему брату, государь? — спросил Коста.
— Первое, что нужно передать, — ответил Самослав, — это то, что скоро в Палестине начнется чума, и она перекинется с караванами на Аравию и Йемен. В том свитке, что тебе передадут, будут описаны меры, которые помогут ему и его людям уцелеть. Остров для этого подходит как нельзя лучше. Но до того, как начнется эпидемия, ему предстоит сделать еще кое-что очень важное… — князь надолго замолчал. Он смотрел куда-то вдаль отсутствующим взглядом и гладил по спинке крепко прижавшуюся дочь.
— Что же? — не выдержал Коста, когда молчание совсем уже затянулось. Ему так хотелось узнать ответ, что даже уничтожающий взгляд Звонимира не помешал ему совершить эту вопиющую бестактность.
— Моему брату предстоит развернуть натиск арабов на восток, — вымолвил, наконец, князь. — Это будет весьма непросто, но я думаю, что это возможно. Если у него получится, это спасет миллионы жизней, а сам он станет несметно богат. Ты скажешь ему вот что…
Глава 13
Август 637 года. Остров Мелит, безымянная рыбацкая деревушка (в настоящее время — Валетта, Мальта).
Вот об этом месте говорил ему отец! Мальта! Малет на языке древних финикийцев означало «убежище». И действительно, в изрезанных узкими заливчиками бухтах можно было спрятаться и от урагана, и от лихих людей. Впрочем, название могли дать и римляне, ведь мел — это мед на латыни, а мед тут просто превосходный. А еще на этом острове две великолепные гавани, недоступные для штормовых волн. Именно сюда подошел «Владыка морей» и бросил якорь. Пустынный полуостров длинным языком выдавался в глубокую бухту и омывался ее водами с трех сторон. Если поставить тут крепкий замок, то взять его будет совершенно невозможно, ведь подход со стороны суши шириной всего-то в пару тысяч шагов. На полуострове нашелся источник чистой воды, а два залива по бокам служили укрытием для утлых лодчонок местных жителей. Здешние рыбаки по языку были и не греками, и не римлянами. Они говорили на одном из финикийских наречий, густо перемешанном с греческим языком и латынью. Остров был расположен просто бесподобно, служа ключом к южной части Средиземного моря. Но, поскольку в этих водах безраздельно правили римские императоры, то его достоинства оказались не востребованы, и Мелит оставался жуткой, никому не нужной дырой, практически не имеющей торговли. По крайней мере, ее нельзя было сравнить с Сиракузами, Неаполем и Марселем.
Небольшой отряд пехоты под командованием бандофора(1) Лавра быстрой рысью пошел в центр острова, где расположилось самое значительное селение в этих землях. Городок Мелита был построен в десяти милях от этого места и никаких укреплений не имел. Ибо незачем. Жило в нем душ четыреста, если считать со стариками и малыми детьми. Нищее беспросветное захолустье, которое волей великого князя было велено привести под его руку. Лаврик вышел на рассвете, и вот-вот должен вернуться. Времени у них было совсем немного. Гелиополис и Бильбаис взяли в плотную осаду, и они должны вот-вот сдаться. А потому префекту Святославу нужно возвращаться назад, в Египет.
