class="p1">Самара наклонила голову.
- Потрясений? Как у Джек?
- Не совсем так. Проблемы Джек стали причиной ее способностей. У ребенка было, есть и будет наоборот, - она медленно выдохнула. - К счастью, она не проживёт долго. Её существование не будет счастливым.
Самара повернулась, ее глаза на мгновение расширились, прежде чем она быстро взяла свои эмоции под контроль. Маэтерис восхитилась, насколько хорошей была эта маска, совершенно безмятежная, без малейшего неосознанного подёргивания, которое выдало бы тот факт, что она пыталась скрыть свои помыслы.
- Вы хотели ей помочь? - вопрос был произнесен медленно и тщательно сформулирован.
- Нет, - Маэтерис повернулась, глядя в пустоту. - Вы не одобряете, - добавила она.
- Это не моё дело, чтобы я могла что-то одобрять или не одобрять.
- И всё же у вас много мыслей по этому поводу. Я хотела бы услышать их.
Самара вежливо склонила голову, и по этому жесту Маэтерис увидела, что асари понимает, как редко такое приглашение дается. Но юстицар не торопилась озвучивать свои мысли, вместо этого потратив несколько долгих мгновений на то, чтобы привести их в порядок. Наконец она выпрямилась.
- Вы не думали об основании монастыря? Может быть, многим это принесет пользу - и тем самым вы могли бы спасти гораздо больше детей от бед, вызванных их... даром.
- Нет, - твёрдо ответила Маэтерис. - У меня нет особой склонности к обучению других.
- И все же вы учите Джек.
- По необходимости, - поправила её Маэтерис. - Не думаю, что мне бы понравилось, если бы меня обвинили в обучении... - она сделала паузу. Асари, безусловно, были примитивны, но у них была определенная уравновешенность и социальная утончённость, которыми можно было практически восхищаться. - Даже таких, как асари, - закончила она.
- Вы так быстро отвергаете предложение? - проницательно спросила Самара.
Маэтерис возмутилась от невысказанного вопроса. Самара, конечно, сразу увидела, что эта мысль даже не приходила ей в голову как вариант. Но что тут было рассматривать?
- Именно, - лаконично ответила она.
- Как пожелаете, - Самара склонила голову.
Маэтерис повернулась, чтобы посмотреть в иллюминатор. Предложение, как она знала, не было неожиданным, хотя и являлось не очень привлекательным. И всё же чувство спокойствия охватило её, и её бегущие мысли замедлились.
Затем они замолкли, одна сидела, другая стояла на коленях, глядя во тьму космоса на свет далёких звезд, сопровождающий путешествие их одинокого корабля.
* * *
Он проснулся рано утром и сразу принялся за работу. Сегодня был день, когда она прибывала. Он был здесь давно, ожидая этого - по крайней мере, другие подумали бы, что давно; он мало обращал внимания на годы, которые провел в этом жалком месте.
Как всегда, он тотчас же подошел к окну своей маленькой комнаты, выглянув из него на грязную толпу людей, бродящую по красноватым улицам станции. Не заметив среди них угрозы, его взгляд метнулся к зданиям вокруг, выискивая в них наиболее благоприятные места, которые он занял бы, если бы его цель жила в этой самой комнате. Никаких угроз он там также не обнаружил, как и не находил их за все годы пребывания здесь. Удовлетворенный, он позволил занавеске опуститься на окно и вернулся в комнату, поднимая свою броню с изножья койки и быстро надевая её. С верхней полки у койки он снял свёрток из грубой ткани и развернул его, проведя кончиками пальцев по спрятанной внутри винтовке. Он взял оружие, провёл простой осмотр, хотя и знал, что это не было строго необходимо - его винтовка была надёжной - прежде чем положить её в дешёвую на вид сумку. Затем, перекинув сумку через плечо, он накинул на плечи плащ, чтобы скрыть броню с оружием, и вышел на улицу.
Вонь Района Гозу сразу ударила ему в нос, приторный запах грязи и нагромождений мусора, смешанный с резким запахом рециркулированного воздуха. Брезгливо сморщив нос и натянув капюшон плаща на глаза, мужчина двинулся вперед. Он продвигался быстро и бесшумно, выбирая знакомые переулки и узкие улочки, залитые красноватым светом Омеги, который позволял желающим просто исчезнуть. Так он и сделал, опустив голову, ничего не делая, кроме ходьбы, плотно прижимая сумку с винтовкой, но не настолько, чтобы можно было предположить, что он несёт что-то ценное. Он был просто еще одним человеком в этом месте, ничем не отличающимся от десятков людей вокруг него, занимавшихся своими делами так же, как он занимался своими.
На определенном перекрестке он резко свернул и направился в темный переулок. На противоположном конце стоял скромный черный флаер с потертым корпусом, но не слишком потрепанным, как он и просил. Когда он приблизился, дверь скользнула в сторону, и из неё вышел турианец, неторопливо удаляясь, даже не взглянув на него. Он быстро преодолел дюжину ступенек к флаеру и скользнув на сиденье, отстегнул сумку с винтовкой и положил её на пассажирское сиденье, а затем направил машину вертикально вверх, корректируя полёт серией мелких движений. Транспортное средство было тяжеловесным и неповоротливым, так непохожим на те, к которым он привык, но такова была цена незаметности. И поэтому он откинулся на сиденье, занимая себя изучением окружающего его траффика.
В том небрежном, неспешном темпе, который он задал, ему потребовалось почти полчаса, чтобы добраться до верхних районов станции. Там он приземлился, забрал винтовку, и направился вверх по улице к определённому многоквартирному дому в двух кварталах от него, прежде чем подняться на лифте и тихо проскользнуть в определённую комнату. Это было какое-то уютное место с пухлыми креслами, мягкой кроватью и ещё более мягкими занавесками на широких окнах, тянущихся от потолка до пола. Однако он не обратил на это особого внимания, вместо этого положил сумку на кровать и вытащил винтовку, обводя прицелом здания за окном, пока не остановился на одном конкретном многоквартирном доме вдалеке. Он находился более чем в миле от него, частично скрытый другими постройками, но это его не слишком беспокоило; его интересовала только одна комната, и она была на виду, всё ещё тёмная и пустая. Через прицел своей винтовки он начал изучать комнату и её содержимое, отмечая всё, что могло поменять свое положение с тех пор, как он видел это в последний раз, прежде чем успокоиться и ждать её прибытия.
Перевод Aged
Виктория остановилась перед каютой Августа, неуверенная как ей следует поступить.
