– О, план Бэ, обожаю. – говорит Читосе: – всегда все в жопу летит.
– По плану Бэ у нас есть шприц с сильнодействующим паралитическим веществом. От Такеши остался еще. Тут здорового сна не будет, но уж выхода нет. Отвести взгляд с помощью Джин, подкрасться сзади и поставить укол в шею. У каждого будет по такому шприцу. Но моя надежда в основном на тебя, Майко. Перекидываешься в одну из Сандзюсан и вперед.
– Зачем перекидываться? Джин же иллюзию поддерживает?
– Мало ли. На всякий случай. Джин! – поворачиваюсь я к мелкой девчушке, которая залезла в кресло с ногами, скорчившись в нем и шевеля пальчиками ног на босых ступнях: – тебе все ясно?
– Мне все‑все ясно! – кивает она и ее глаза сияют от восторга: – меня возьмут на дело! Я все сделаю как надо, Сумераги‑тайчо!
– Мда. Вот как‑то так. – я разминаю переносицу жестом Акиры.
– Зато мы узнали, какая способность у Линды. – закидывает руки за голову Майко: – а то когда она во время операции мне на ухо так – «отстанешь у второй ниши. Тебя оглушат и заберут шприц» – мне на ухо, я уж не знала, что и думать.
– Если она умеет проживать вероятности, то скорее всего она не клонирует себя. Она просто проживает эти временные промежутки, где каждая из них – она, но только в разный временной промежуток.
– И подловить ее можно только стратегически, а не тактически. – кивает Майко: – страшная баба эта Линда. S‑класс все‑таки.
– Что есть, то есть. – я ищу взглядом Линду и не нахожу ее. Как только операция закончилась – та сразу же умотала оповещать Мацумото, предварительно уточнив, что контракт с нами остается в силе, но, чтобы мы о себе особенно много не думали. Во время общения она незаметно для остальных ущипнула меня за задницу. Я так и не смог определится, польстило ли это моему самолюбию или скорее испугало. Все‑таки мы остаемся мелкими рыбешками и надо помнить об этом, а то напридумывали себе. Та же Хикэру, пусть мы и смогли ее перехитрить на короткой дистанции, но победить ее как полагается – с капитуляцией сторон, парадом на площади и контрибуциями – не удастся. Во‑первых, как мы подозреваем, Совет Пяти – это просто пять копий ее личности. Может где‑то еще есть. Во‑вторых, существует вероятность, что убив ее тело – мы просто спровоцируем неконтролируемый перенос сознания. Ее желание покончить с собой, все эти суициды в новых телах – наталкивают на нехорошие мысли. Достать Совет Пяти или все ее копии в других людях – нереально. Мы даже не знаем где они и сколько их. А уж она, вернее ее копии на свободе – вполне могут раздавить нас. Как физически – массой, так и способностями. Значит – надо договариваться. Единственное, что играет в нашу пользу – то, что мы знаем о ее способности, пусть и в ограниченном виде. Это знание показывает нам ее психологическое состояние в данный момент. Что же, когда Вечно Молодая Луна клана Митсуи проспится – у меня будет нелегкий раунд переговоров. Я вздыхаю.
– Что, тяжела жизнь молодая? – сочувствует мне Майко: – дай‑ка я тебя обниму. – она заключает меня в объятия, утопив мое лицо в своей необъятной груди. Где‑то рядом невнятно пищит Джин, выражая восторг и надежду.
– А ты что здесь делаешь, мелочь? – беззлобно ворчит Майко, не отпуская меня.
– А мне Акира‑сан разрешила теперь здесь бывать. Как взрослой! – отвечает Джин: – она говорит, что я молодец и что меня нужно… использовать! – я поворачиваю голову набок, прижимаясь к мягкому телу Майко щекой и вижу покрасневшее лицо нашей хикки. Она, как всегда, в кресле с ногами, как всегда босиком и в своей вечной футболке, которую натянула на коленки.
– Простудишься. – говорю я: – одевай тапки. И на ноги что‑нибудь.
– У меня трусы есть! – отвечает мне Джин: – мне Акира дала!
– Это заявление повергает меня в фрустрацию. – говорит Майко, отпуская меня: – и я даже не знаю, что страшнее, то что у нас внизу спит столетняя старушенция в теле школьницы, которая может захватить мир за три месяца, или то, что ты тут сидишь в трусах Акиры.
– Я не сижу в них. – Джин поднимает руку и демонстрирует нам темно‑синие веревочки, которые Акира называет трусами: – они у меня есть! Акира‑сан меня поощрила.
– А я говорил ей не поощрять вот это все. Или не говорил? – задумываюсь я.
– Думаю, ты это заслужила, Джин. Молодец. – хвалит ее Майко с серьезным лицом: – но помни, это большая честь, быть их хранителем. Используй их силу мудро!
– Кьяяя! – пищит Джин и перебирает пальчиками босых ног в абсолютном восторге.
– Мне кажется, что у нашей двери надо все‑таки снять табличку «Убежище» и повесить надпись «Дурдом». – говорю я.
– Нас и так все больше становится. – отвечает мне Майко: – а на такую табличку к нам полгорода сбежится. Адекватных людей в Сейтеки я встречала… кажется в прошлом году. Двоих. И те переехали.
Глава 41
– Вы все умрете. – говорит Хикэру Митсуи. Сейчас ее невозможно перепутать с ее внучкой, или с обычной школьницей, она говорит, то, что думает. Когда школьница говорит вам, что «вы все умрете», она скорее всего имеет в виду пару ударов бумажным веером по голове или два подзатыльника. Но словам из уст участницы Совета Пяти – поневоле веришь. Она так считает. Мы все умрем.
– Конечно, Хикэру‑доно. – отвечаю я. Действительно, чего спорить со старшими? Она где‑то права, помрем мы все, это факт. Да и она тоже рано или поздно помрет, даже если будет последним человеком на земле.
– Вы все умрете в страшных мучениях! Вас ослепят горячими ложками и вытащат кишки крючьями! Вы еще пожалеете! – продолжает плеваться слюной и бешенством Хикэру Митсуи. Она выспалась, отдохнула и теперь полна энергии и сил. Ей надо выговорится.
– Вы все сдохнете! – кричит она в пространство.
– Это уж наверняка. – киваю я: – тепловая смерть Вселенной, все дела.
– Ты же знаешь, что она тебя не слышит. – говорит стоящая рядом Майко: – зачем ты ей отвечаешь?
– Она может и не слышит, но мне надо настроиться. – отвечаю я, глядя на изображение беснующейся Хикэру Митсуи. В соответствии с рекомендациями Линды и правилами допросов – ее руки зафиксированы, а на глазах – повязка. Едва очнувшись от своего здорового сна, Вечно Молодая Луна стала угрожать нам всеми небесными карами и семью казнями египетскими.
– Вы, трусливые ублюдки, которые недостойны своих отцов и матерей! Покажитесь, чтобы я могла плюнуть вам в лицо! – продолжает разорятся Хикэру. Ее внучка, Чиеко – едва очнувшись, сразу же возвела вокруг себя Искажение Пространства и впала в что‑то наподобие искусственной комы. Умно. Чувствуется школа, чувствуется воспитание. Немного преждевременно, правда, но следование инструкциям здесь важнее собственной инициативы и любопытства. Вот, видимо есть у них внутри клана стандартная процедура при захвате заложников и она ей следует. При этом, если взведение вокруг барьеров – это ее способность, то впадение в искусственную кому больше похоже на выработанный рефлекс. На следствие глубокого психологического тренинга. Хорошая подготовка, хотя и жесткая. Как можно охарактеризовать внутреннее психологическое мотто подобного клана? Жесткие к чужим, жесткие к себе. Что‑то вроде «твой главный враг – внутри» или скорее – «и я не пожалею ни себя, ни других на этом пути»? Второе кажется более близким к теме дня. Значит у Вечно Молодой Луны есть какая‑то цель, выходящая за пределы ее существования. Не может же этой целью быть процветание ее клана? Я посмотрел на беснующуюся Хикэру.
– Never lose again. – сказал я первое, что пришло мне в голову.
– Что? – не поняла Майко.
– Никогда больше не проигрывать. – ответил я: – кажется это уже ближе. Когда‑то давно она уже проиграла. Может не она лично, а ее близкие, отец, мать, старший брат. Проигрыш был болезненным и теперь она сделает все, что в ее силах, чтобы предотвратить такое в будущем. Это ее мотто – больше никогда. Или вернее – Никогда Больше! Вот. Поэтому они там такие жесткие. Видишь ли, как и говорит Читосе, все поступки в жизни ты можешь сделать исходя из двух мотиваций – из страха или из любви. Такая вот жёсткость по отношению к себе и к другим – это может быть только из страха. А чего может боятся столетний бессмертный супер? Это должен быть социальный страх.
