* * *
Проснулся я от настойчивого клёкота ястреба, который сидел рядом. Увидев, что я пришёл в себя, тот сразу же сорвался с места, исчезнув за стеной. А через секунду открылась дверь и на пороге показалась смущённая Лера.
— О, ты уже проснулся. А я переживала, что придётся будить. Там…
Я приподнялся на локте, всматриваясь в девушку и одновременно наблюдая за изображением, которое передавал Сандал. Жрица же, чуть замявшись, продолжила.
— Около дома ждёт действительный статский советник Егоров. Прибыл, чтобы лично вручить вам предписание от генерал-губернатора.
Судя по тому, что я видел при помощи спутника, снаружи был не только он. Но уточнить не успел — брюнетка уже продолжила сама.
— Ещё там китайцы из рода Лецзюнь и репортёры Приморского Вестника.
Опустив глаза в пол, со вздохом добавила.
— Все требуют лично Афеева. Егорову нужна подпись, китайцы кроме вас вообще ни с кем говорить не желают, а журналисты жаждут интервью. Газетчиков мы конечно могли и прогнать, но они же потом понапишут всякого. Поэтому я решила, что лучше разбудить.
Сейчас девушка напоминала провинциальную родственницу, впервые попавшую в Рим. Глаза опущены, руки вытянуты вдоль тела, а от всей позы так и несёт раскаянием.
Встав, я широко зевнул, потакая рефлексам смертного тела. Потом потянулся за штанами, которые вчера оставил на стуле.
— Ты всё верно сделала. Молодец. Сейчас оденусь и пойдём выясним, что им всем от меня нужно.
Глава XII
Оказавшись на крыльце, я обнаружил перед домом настоящее скопление гостей. По центру расположились пятеро китайцев. Один в богато украшенных одеждах стоял по центру, двое замерли за его спиной, а пара одетых куда скромнее прочих, держалась поодаль.
Слева от них скучал Егоров, теребящий в руках папку с документами. Этот был один — с ним прибыл только водитель, который ждал около автомобиля, на опушке леса.
Ну а справа троица репортёров. Один украдкой снимал на дарфон земляные укрепления рядом с усадьбой, ещё двое черкали заметки в блокнотах.
Заметив меня, первыми вперёд двинулись китайцы. Наглые смертные — ведь прекрасно видели предупреждающий сигнал защитной системы. И наверняка понимали, что если я не дам ей отбой, то вся пятёрка попросту умрёт.
Тот репортёр, что снимал всё на дарфон, сразу нацелился на делегацию. Видимо надеялся, что сейчас группа посланцев получит своё, а в его руках окажется эксклюзивный материал. Указал на него взглядом Лере, а сам дал защитной системе команду не реагировать на нежданных гостей.
Те же пёрли вперёд с уверенностью и грацией африканских носорогов. Ещё и смотрели так, как будто я им что-то должен.
Первый добрался до веранды и свёл вместе руки, которые прятались в широких рукавах халата.
— Я Ли Лецзюнь, приветствую тебя, Василия Афеева, от имени своего дома. И по-дружески хочу напомнить о долге твоего рода перед Лецзюнь.
Не показалось, значит. Речь и правда пойдёт о долге.
Сам китаец, не глядя выбросил назад правую руку и один из помощников вложил в неё папку с документами. А глава этой небольшой делегации, протянул бумаги мне.
— Мы долго ждали этого момента, господин Василий. Теперь старые друзья смогут забыть о долгах и обязательствах.
Я молча забрал папку и открыл её. Внутри было всего несколько листов бумаги. Но вот их содержание мне категорически не понравилось.
Во-первых, тут имелся договор займа на сумму в пятьсот тысяч серебряных лянов. Заключённый тридцать лет и давно просроченный. Предполагалось, что Афеевы вернут деньги в течение ближайших двенадцати лет.
Во-вторых, расчёт процентов за использование долга, с учётом прошедших восемнадцати лет. За счёт чего итоговая сумма претензии добиралась до трёх миллионов серебряных лянов.
А в-третьих, письмо главы дома Лецзюнь, который «милостиво соглашался» дать мне отсрочку в десять дней на поиск средств. Либо соглашался принять в качестве возмещения родовую усадьбу, плюс всю иную недвижимость и акции рода. В таком случае, их обещалось засчитать по рыночной стоимости — мне оставалось выплатить всего лишь миллион лянов.
В случае отказа от выплат, глава дома оставлял за собой право взыскать деньги любыми иными способами.
Я поднял глаза на китайца и тот неглубоко поклонился.
— Цените уважение и дружбу великого Веньмина Лецзюнь, да не оборвётся его фамильное древо.
Угу. Уважение и дружба, как же. Ещё одни хитрозадые сатиры, которые посчитали Афеевых лёгкой добычей.
Апеллировать к тому, что договор заключался не мной и на момент его подписания, Василия Афеевых не было даже в мыслях, явно бесполезно. Прибывшие из империи Цин смертные держались настолько уверенно, что с бумагами точно был полный порядок. Но никто не мешал мне зайти с другой стороны.
— Скажите мне, уважаемый Ли, а что произойдёт, если я решу не платить?
Его выражение лица сделалось ещё более чванливым, чем раньше и китаец степенно развёл руками.
— Милость моего господина велика и не знает границ. Но он не сможет простить ваш долг. Рад бы, но никак — остальные его попросту не поймут. Нельзя показывать свою слабость, как истинный аристократ, вы должны это понимать.
Вроде сказал немало, но однозначного ответа всё равно не прозвучало. Ладно, посмотрим, насколько далеко они расположены от границы и что у этих Лецзюнь есть среди интересных активов. Не уверен, что мне нужны земли на территории Китая, но вот немного денег не помешало бы.
— Я подумаю, что можно сделать для разрешения этой проблемы.
Китаец немедленно склонился в поклоне.
— Великий Веньмин Лецзюнь будет ждать вашего решения.
Слова прозвучали пафосно, но китаец сам же смазал впечатление, когда развернулся к ожидающим его помощникам. Бросив косой взгляд мне за спину, обратился к ним на маньчжурском.
— А ту рыжую распутницу, я заберу себе. Как раз освободилось место младшей наложницы.
Сандал, который и без того не был в восторге от беседы, сорвался вниз — я в последний момент удержал его от изъятия у китайца мозга. Сам я сделал шаг в сторону Ли и заговорил на его же языке.
— Прежде чем рассуждать о том, как ты заберёшь чужое, неплохо бы сохранить своё. А начиная войну, нужно быть уверенным, что её исход будет в твою пользу. Иной раз камешек, который показался тебе не заслуживающим внимания, приводит к настоящей лавине, что погребает под собой целые города.
Лецзюнь на момент замер, поражённо разглядывая меня. Потом всё же взял себя в руки. Снова развернувшись, отвесил короткий поклон.
— Прошу меня извинить. Не стоило отпускать на волю свои фантазии. Особенно, когда ты дома у старого друга дома Лецзюнь.
Если до этого посланец выглядел полностью уверенным в себе, то сейчас в его глазах появилась лёгкая задумчивость. Видимо прикидывал, при каких обстоятельствах, Василий мог выучить маньчжурский. Да ещё так, чтобы говорить на нём без всякого акцента.
Впрочем, продолжения переговоров не последовало — всё группа китайцев направилась к ждущим их машинам. А Егоров, который стоял около мерцающей завесы, вопросительно поднял брови. Дождавшись моего кивка, двинулся вперёд.
Остановившись на веранде, угрюмо вздохнул. Тоже посмотрел мне за спину, на секунду задержав там взгляд. Потом протянул бумаги.
— Предписание генерал-губернатора о необходимости закрытия Пробоя.
Открыв папку, пробежался глазами по документу на гербовой бумаге. Вернул взгляд на советника, изобразив на лице немой вопрос. Пусть Келер повёл себя, как тупой циклоп, но Егоров точно приехал не просто так. Отправить бумаги он мог и с обычным курьером.
Офицер Пятого отделения отвёл взгляд в сторону.
— Формально там золото пятого ранга, а ты пойдешь в составе команды. Но… Внутри нежить, которая по некоторым признакам умеет координировать свои действия. Я бы присвоил этому Пробою, как минимум Опаловый ранг. Да и масштаб у него немаленький.
