— Павел Анатольевич! Вы полностью оправданы и вы признаны невиновным! Ошибочка вышла с вашим обвинением! Верховный суд Советского Союза направил нам бумаги о вашей реабилитации и вам полагается материальное возмещение всех лет, проведенных вами в заключении, ваш генеральский мундир, ваши награды будут выданы вам сейчас же. — Полкан разлил чай и пододвинул стакан в подстаканнике поближе к Судоплатову. Сейчас помоетесь, переоденетесь и вас доставят на аэродром, где уже ожидает самолет.
— Куда меня, в Москву? — обжигая губы кипятком, Судоплатов судорожно глотал сладкий чай.
— Нет, товарищ генерал лейтенант, вас доставят в санаторий КГБ СССР «Черноморье» в Крыму, врачи прописали вам лечение в Ливадии, поправите там свое здоровье! Я отдыхал там прошлым летом. У санатория обширная инфраструктура, собственный галечный пляж, к которому идет канатная дорога и прекрасный парк переходящий в низкорослый лес. Территория закрыта и с суши, и с моря. Питание на любой вкус! Посторонних на территорию не допускают. Может у вас есть какие-то просьбы?
Судоплатов невольно напрягся, не понимая причины устроенных комитетом вокруг него танцев с бубном.
— Я бы хотел лечиться под присмотром моей жены, тем более она также бывший работник госбезопасности.
Полковник, помедлил, но поднял трубку и набрал номер — Здравия желаю! Полковник Завьялкин! Да, скоро товарищ Судоплатов будет отправлен в аэропорт, однако у него есть просьба вместе с ним в санаторий направить его супругу. Слушаюсь!
Положив трубку, полковник изобразил улыбку и развел руками — Вот и все, ваша жена завтра будет также посажена на московский борт и вы увидитесь с ней уже в Ливадии. А пока вас отведут на помывку. Я искренне рад за вас, все-таки справедливость восторжествовала и вы выйдите на свободу полноценным гражданином.
Проводив взглядом закрывшуюся дверь, полковник стер с лица подобие радости и произнес — Сука! Повезло тебе, тварь!
Судоплатову известие о освобождении мужа и о срочном сборе вещей для отдыха в Крыму буквально ошарашило и она, известив своих сыновей, спешно собрав чемодан со всем необходимым, провела бессонную ночь, не в состоянии уснуть. Все-таки ультиматум заставил Политбюро освободить Пашу раньше срока. Она последнее время, следуя решению подполья, вела свой обычный образ жизни, зная что комитет начал искать утечку информации среди сотрудников «девятки». А несколько дней назад опять появились «топтуны», причем слежку организовали настоящие профессионалы, меняя постоянно людей. Но опыт не пропьешь и слежку Эмма Карловна определила сразу.
Утром за ней пришла «Победа», домчавшая до аэродрома, подкатившая аж до трапа, высадила пассажирку и водитель дождался, пока она скроется в самолете.
В Крыму так же у трапа ждала черная Волга с водителем и сопровождающим в штатском, который усадил Судоплатову, скинувшую пальто и зимнюю шапку, на заднее сиденье, сев рядом с водителем — Как долетели, Эмма Карловна? Ваш муж уже ждет в санатории, вашей семье предоставлен отличный номер с огромной двухспальной кроватью и с видом на море.
— Нормально, один раз потрясло немного. У меня вопрос: мне забыли сказать на сколько дней путевка.
— На целых три месяца! Все-таки у Павла Анатольевича были три инфаркта, врачи будут восстанавливать его здоровье. Да и ваше здоровье заодно приведут в норму! Ваш муж полностью реабилитирован, вам не о чем теперь беспокоиться! Все сотрудники комитета знают о заслугах вашей семьи перед страной и нелепая ошибка с обвинением вашего мужа наконец-то исправлена! Руководство Партии во всем разобралось, в ближайшее время ожидается пересмотр выдвинутых обвинений и по остальным заключенным, попавшим под маховик следствия. Самое главное: ваш муж на свободе и вы с ним уже через два с лишним часа увидитесь.
Водитель вел автомобиль на большой скорости, профессионально проходя крутые повороты и мелькание пейзажа за стеклом невольно погрузило женщину в сон. Проснулась она уже на территории санатория, сопровождающий помог ей донести чемодан в вестибюль здания и администратор стала заполнять анкету. В этот момент навстречу Эмме бросился муж, который вот уже час ждал ее в холле на диване, жадно просматривая прессу.
— Суламифь! Я тебя уже заждался, думал, что самолет отменили!
Побитая жизнью, еще не такая и старая еврейка, уронив перо, бросилась на грудь любимого мужа и, не сдержавшись, разрыдалась — Господи Паша! Как же ты изменился!
— Ничего, родная. Меня обещали привести в норму.
Закончив с оформлением, Судоплатова подхватила свою теплую одежду, а чемоданом завладел ее супруг. Молча они добрались до номера, где Эмма переоделась, ведь на улице была плюсовая погода.
— Пойдем, дорогая, я покажу тебе местный парк! — Павел Анатольевич открыл дверь и супруги вышли, не спеша в молчании покинули корпус санатория и только отойдя метров на пятьдесят, освобожденный генерал шепотом почти не двигая губами во избежания наличия в слежке знатока чтения по губам, шепотом спросил — Я просто голову сломал, пытаясь понять причину моего освобождения и в добавок организации трехмесячного лечения в этом раю.
Его жена раскрыла захваченный из Москвы веер и полностью лишила наблюдателей из комитета получить информацию от специалистов — Паша, тебя освободили по требованию подпольщиков из истинных коммунистов, которые решили бороться с этим троцкистским режимом, отправивших на небеса Суслова, Андропова, Шелепина и Хрущева. Это непростая история и она пошатнула во мне веру в диалектический материализм.
Глава 15
Всю неделю, оставшуюся до отъезда, я провел на тренировках и с любимой девушкой, посещая с ней кафе «Мороженное» и киношку, которую крутили в ДО. Сема с Генкой тоже время зря не теряли и закрутили с Людой и Светой. Семен же смог на третий день добиться от девушки интима и ходил гордый и довольный, будто и не прожил уйму лет. Все-таки возраст человека чаще определяет бытие.
Увидев афишу с новым фильмом «Берегись автомобиля», Юля аж подпрыгнула: новинками тогда не очень то и баловали — Смотри-ка! Смоктуновский и Ефремов! Побежали в кассу, там уже наверняка очередь. Действительно, хвост очереди был на улице. Мы встали и обреченно ждали, так как очередь почти не двигалась. Подошли четверо бакланов лет по двадцать пять, один был с наколками, остальные только «косили» под блатных.
Все четверо нещадно дымили папиросами и подвинув в сторону тетку, попытались втиснуться в толпу. Затем подняли на руках «бывалого» в местах не столь отдаленных и он начал карабкаться по головам.
Я не выдержал такой наглости и за шиворот оттащил одного, за ногу стянул с небес на землю приблатненного и едва успел убрать голову от удара кастетом. Тело действовало на автомате: скользящий шокирующий удар пальцами по глазам вооруженного кастетом с одновременным ударом ногой в голень второго и последующий удар ладонью по кисти с кастетом, которой он непроизвольно потянулся к глазам вместе со второй рукой. От удара своим же кастетом лицо урки смялось и вмиг окрасилось красным.
Рядом завизжала тетка — Помогите, убивают!
Мужик, вставший за мной в очередь цыкнул на нее — Че орешь, дурища? Это хулиганье по роже получило, набросились вчетвером на парня, да еще с кастетом! В милицию их надо сдать!
Двое успели рвануть прочь, а валяющегося и державшегося за свою отшибленную ногу и козла с кастетом забрал военный патруль, стоявший неподалеку. Бедолаг потащили в ближайший отдел милиции. Урка прижал к лицу снег и повизгивал как свинья.
Я сплюнул — Вот сволочи! всю охоту отбили стоять. Пошли пройдемся!
Юля с сожалением окинула взглядом очередь и вздохнула — И то верно, надо будет завтра на дневной сеанс попасть. Пошли ко мне, у меня сейчас никого, все на работе.
Я немедленно согласился. В этот момент подъехал грузовик, с которого выгрузили роскошную сосну и стали устанавливать перед ДО на сваренную конструкцию.
— Юра, какая красивая сосна! Что-то они поздно решили ее установить, до нового года два дня осталось!
