Не спеша пошла по расчищенной дорожке к дому. Мастерская стояла от дома в отдалении, но не слишком далеко. Со стороны мастерской был виден двор и подъезд к парадному крыльцу дома.
Со стороны тракта к дому подъезжала небольшая зимняя карета.
– Интересно, кто бы это мог быть? – Ирина никого сегодня не ждала. Сердце сжалось от предчувствия, что эта встреча ничего хорошего не принесёт.
Из кареты вышла женщина, её встретила охрана. Подчинённые Воева никого не пропускали. Неважно, женщина ты или мужчина, аристократ или простолюдин, хозяева не предупреждали о тебе, значит стой, жди пока хозяйке не доложат.
Вот и сейчас Ирина наблюдала картину, как женщину в дорогой шубе не пускали в дом, дожидаясь, когда Ирина вернётся. Женщина начала нервничать, послышался крик и оскорбления, но Ирина лишь усмехнулась. Такие концерты для солдат Воева, вообще ничего не значат, будут стоять с каменными лицами, а ты ори, пока силы есть. Вслед за дамой из кареты вылез мужчина, но получив ответ на свой вопрос, сразу же вернулся обратно. А вот дама ещё немного поорала, но потом «сдалась» и залезла обратно в карету, чтобы не мерзнуть.
Сначала Ирина хотела немного задержаться, понаблюдать как дальше поведёт себя дама, но в голову пришло, – кто его знает, вдруг она родственница наместника или ещё кого-нибудь из сильных мира, а я её здесь на морозе «выдерживаю». С этими мыслями Ирина ускорилась и подошла к карете.
Вид у Ирины был домашний, чтобы походить по поместью она шубку свою дорогую не надевала, просто накидывала тулуп, поэтому, когда в таком виде Ирина подошла к карете дамы и задала вопрос охране, то из кареты послышался женский голос:
– Эй, девка, доложи хозяину, прибыла графиня Балашова.
Вот это новость, – подумала Ирина, – «сама» графиня Балашова пожаловала, ну что же, встретим графиню как подобает.
Ирина кивнула охране, чтобы даму пропустили, и проводили в кабинет. Ирина уже несколько дней назад «обжила» кабинет отца, которым тот уже давно не пользовался.
Ирина, пробегая мимо горничных распорядилась подать графине чаю, и предупредила, чтобы Глаша с Танюшей не выходили, чтобы с «бабкой» не встретиться. Ирине почему-то не хотелось, чтобы та видела Танечку. Отказалась? Выгнала? Вот и не надо нам такой «бабули».
Спустя почти сорок минут Ирина, переодетая в одно из своих лучших повседневных платьев, прошла в кабинет, где её поджидала графиня в компании с двумя охранниками. Ну а что? Не оставит же Ирина графиню Балашову одну наедине со своими документами?!
Кстати, платье сидело великолепно за последние две недели с поездками и беготнёй Ирина так подтянулась, что те платья, которые Ирэн уже давно не носила в силу того, что они на ней не сходились, стали отлично подходить, даже несколько свободно в талии. Ничего, – мечтала Ирина, вот доберусь до своих любимых кремиков и с такими натуральными ингредиентами как здесь быстро приведу и кожу в порядок.
Стоило Ирине войти, как графиня вскочила и холодно произнесла:
– Это возмутительно, что вы себе позволяете?
– И вам добрый день, графиня, – Ирина решила улыбаться. Ничто так не злит твоих врагов как твой счастливый вид.
Графиня, несмотря на возраст, всё ещё была красива, но красоту лица портило брезгливое выражение, поэтому Ирина тоже не удержалась от «шпильки»:
– Графиня, а что у вас с лицом? Приболели? Тогда близко не подхожу, мне болеть нельзя, у меня дел много, – и глядя на ошарашенный вид Балашовой, с усмешкой продолжила, – а вы по какому вопросу?
Графиня Елизавета Петровна Балашова была уверена, что Ирэн Виленская сидит в поместье и льёт слёзы. И ни в коей мере не ожидала увидеть отремонтированный дом, большой штат прислуги и похорошевшую, посвежевшую Ирэн. Да ещё с таким характером, который она ни разу, за те два года, что она жила с Кирюшей не проявляла.
– Интересно, откуда у неё деньги? Неужели барон Виленский даёт? – возник вопрос в голове графини. Вслух же Елизавета Петровна сказала, немного, впрочем, сменив тон, сделав его уже не холодным, а так, чуть прохладным, – Я к вам по делу.
Графиня Балашова действительно приехала по делу. Её напугал визит Ирэн в их столичный дом. К сожалению, Кирюша ей ничего не рассказал, хорошо, что слуги сообщили. Вот графиня и решила, что надо решить вопрос с Виленской раз и навсегда.
Графиня повторила:
– Я к вам по делу... – и замолчала. Потому как она думала, что Виленская сидит здесь в деревне в полном отчаянье и нищете, и надеялась решить вопрос быстро и недорого. Но теперь графиня даже не знала с чего начать.
Ирэн не стала «помогать» графине выходить из неловкой ситуации, Елизавета Петровна начала злиться и дыхание её участилось.
– Сейчас «рванёт», – подумала Ирина. Очень уж сопение графини напоминало звук от чайника со свистком.
И «рвануло»:
– Т-ты…должна подписать новые документы для своей дочери, – графиня говорила с Ириной таким тоном, словно та была, ну как минимум, её служанкой
Пока Ирина раздумывала, что ответить и как поставить на место разошедшуюся Балашову, дверь в кабинет отворилась и вошёл…Лопатин Леонид Александрович.
Он был одет в чёрный камзол, чисто выбрит, и в целом вид имел внушительный и недовольный.
– Графиня, по какому праву вы разговариваете в таком тоне с моей дочерью? – голос отца звучал жёстко и твёрдо. Лопатин не стал дожидаться пока графиня ему ответит и продолжил:
– Успокойтесь, либо покиньте наш дом
Ирина даже загордилась отцом и сразу почувствовала себя защищённой. Как же оказывается ей этого не хватало. Этого чувства, когда ты не один, а есть кто-то, кто «закроет» твою спину.
Получив поддержку от отца, Ирина поняла, что ответить Балашовой:
– Сколько? – спросила, глядя на графиню
Графиня ожидала чего угодно: истерик, обморока, оскорблений, но услышав вопрос Ирины, растерялась и даже переспросила: – Что?
Ирина терпеливо пояснила, понимая, что отец тоже пока не понимает о чём речь:
– Я спросила вас, сколько вы предлагаете заплатить, чтобы убрать имя вашего сына из документов моей дочери?
– О-откуда вы…
– Что? Разве не это вы приехали мне предложить? Из самой столицы тащились по зимним дорогам, – Ирина больше не церемонилась. Ей было противно и обидно за ту Ирэн, которая так обманулась в своей любви. Нет, конечно, Ирина не оправдывала Ирэн, но глядя сейчас на графиню Балашову, понимала, что девушка не просто так прыгнула под поезд.
Ирина увидела, что отец собирался что-то сказать, но сделала знак, чтобы он подождал. Графиня молчала некоторое время, но потом всё-таки выдала:
– Пятьдесят золотых
Ирина чуть было не расхохоталась. Пятьдесят золотых за то, чтобы навсегда вычеркнуть Танюшу из жизни графа Балашова. Жадные нынче пошли люди, всё хотят «на халяву», – Ирине было смешно и грустно, она подумала:
– Хорошо что Танюша ещё маленькая и не знает про то, что родная бабка с отцом «продали» её за 50 золотых монет.
Сначала Ирине хотелось поставить на место графиню и назвать сумму в пятьсот золотых или вообще пригрозить судом. Но она вдруг поняла, что не хочет иметь ничего общего с этой семейкой и не хочет, чтобы у Тани тоже было это общее. Ирина приняла Танюшу, и она будет только её дочерью.
Конечно, где-то в столице у Ирэн, а теперь и у Ирины есть сын, но получится ли когда-нибудь его увидеть и узнать, Ирина не знала.
Поэтому Ирина, поразмыслив пару минут, чем ввела графиню в состояние ещё большей неадекватности, усмехнулась и сказала:
– Согласна, но и вы подпишете бумагу о том, что отказываетесь от Тани навсегда и никогда не будете претендовать на родство.
Оказалось, что графиня привезла с собой законника, это и был тот мужчина, который приехал вместе с ней в карете.
В документе прописали, что Танюша больше не Балашова Татьяна Кирилловна. Требовалось сразу сделать новый документ с новой фамилией, и Ирина поняла, что не знает какую фамилию она может дать ребёнку, но не успела растеряться, как прозвучал голос отца:
