сила, мой проклятый дар? Не за этим ли я нужен Смотрящему? Есть, короче, о чем подумать на досуге. Только будет ли он у меня с такой сумасшедшей жизнью? Кожин-два выглядит старше меня, хотя мы с ним почти одного возраста, разница всего в два месяца. Лицо более вытянуто, как будто иссохло, глаза ввалились. Человек устал от жизни и от всего происходящего вокруг. Смотрит или на пол, или просто перед собой, как будто видит там нечто такое, что другим неведомо. Эх, Вася, знал бы то, что знаю я…
Здесь, вообще, все выглядят старше своего возраста. Во всяком случае по сравнению с моим временем. Жизнь тяжелее, опять же, война проехалась по людям, как ломовая телега. Да и некогда им с собой заниматься. Это в эпоху миллениума большую часть бытовых вопросов решаются на раз-два. Многие обращают больше внимания на себя любимого, а не на общество. Дальше скорей всего будет еще хуже. Страна и социум стремительно атомизируется, коллективное похерено и предано анафеме, каждый любит только собственное «Я».
Тут еще не так. Товарищество, братство отнюдь не пустые слова, а что-то в жизни значат. Люди заняты не только собой, но и общим, у них есть единая цель. Мещанство пусть и не выкинуто, но повержено, отодвинуто на обочину и повсеместно осмеивается. Вспоминаю своих ребят из взвода и становится тошно. Там была Жизнь, а что будет дальше? Раздается громкая команда выходить, поезд прибыл. Еще раз бросаю взгляд в сторону двойника. Он также непроницаем, в форме младшего лейтенанта инженерных войск. Внезапно мы встречаемся взглядом. Его глаза неожиданно вспыхивают искренним любопытством. Но некогда, некогда, не судьба. Коротко киваю, как старому знакомому и двигаюсь к выходу.
Наверное, так и останусь в его памяти, как Дежавю. И такое бывает…
Кострома встретила туманом над Волгой, уютной провинциальностью и колокольным звоном. Видать, сегодня какой-то церковный праздник. Так ж воскресенье! Нас погрузили в старые, скрипящие автобусы и везут куда-то на окраину. Мне же надо быстро соображать - рвать когти сейчас или чуть опосля. Моё инкогнито вскоре будет раскрыто, это уже совершенно ясно. ГэБэ зря свой хлеб не ест. Хотя и на старуху…
Вывели, посчитали, начали распределять. Сестричка с любопытством взглянула на меня, видимо, заметила в карточке, что я местный, сразу стала мягче и сговорчивей, выделила мне место у окна. Скоро обед, вот поем, тогда и решу. Пока знакомлюсь с соседями, здесь разнобой, сержанты, рядовые, старые, молодые. Глубокий тыл, огромные палаты старого госпиталя.
Хоть мне и прописан постельный режим, но выбираюсь прогуляться. В первую очередь просматриваю поэтажные планы пожарной эксплуатации, на них на самом деле много чего полезного обозначено. Например, запасные выходы и лестницы. Еще отметил про себя широкую центральную лестницу, несколько закрытых на навесные замки каморок, идущую по внешней стене навесную пожарную лестницу. То есть я уже подсознательно ищу пути отхода. А что поделать? Жизнь такая пошла. Вот и нелепые отмазки появились. Куда мы, Вася, вообще, катимся?
Первый день госпитальной жизни был потрачен на всевозможные обследования. К обеду врачи дружно постановили, что я перешел в ранг выздоравливающих и, значит, лежу в правильной палате. Раненых с поездом прибыло много, поэтому медицина меня дальше особо недоставала. Таблетки, проверка давления, процедуры. Все-таки не времена Великой Отечественной, врачебное дело ушло далеко вперед. В здешнем мире, вообще, практическая наука развивалась быстрее, пока только это не касалось космоса и ядерной энергетики, больше внимания уделялось биологии, генетике, автоматизации промышленности. Отсюда успехи в местном сельском хозяйстве и медицине.
Да, народ здесь жил также в целом небогато, но точно не голодал. Вот ни от кого ни разу не слышал, чтобы какой-нибудь распространенный вид продовольствия был здесь в жутком дефиците. Госхозы, колхозы, кооперативы и артели исправно снабжали жителей города здоровой и полезной пищей. Обилие всевозможных видов мяса даже создало проблемы для рыбной промышленности, которой было сложно заставить людей не из приморских городов есть больше рыбы и морепродуктов. В этом слое также устраивались рыбные четверги, а всякие крабы и прочие деликатесы спокойно стояли в магазинах. Не понимал народ в них ни черта. Как в моем детстве – когда бабки ругались в сторону прилавков с кальмарами и креветками – «Фу, поганые лягушки!». Им, видашь, треску и палтус подавай!
- Василий Петрович, будем знакомы, - дорогу перегородил высокий худощавый мужчина в полевой форме старого образца с одинокой шпалой капитана, - меня зовут Андрей Вячеславович Вощанин, приглядываю в нашем госпитале за порядком.
- Здравствуйте, очень рад, - пожал я, в свою очередь, протянутую мне сухощавую руку.
Вощанин человеком был заметным, его френч часто можно мелькал в различных корпусах нашего лечебного заведения. Сухая и подтянутая фигура с тросточкой наперевес решительно вышагивала сразу в нескольких направлениях. Он был здесь кем-то вроде зама начальника по административным вопросам. Всегда ходил в форме, скромно обходясь обычными наградными планками вместо орденов и медалей, а также нашивками за два ранения. По слухам, последнее он получил уже в эту войну в Прусской области. Так незамысловато в этом слое обозвали Восточную Пруссию, вошедшую в состав Белорусской ССР. Кадровый офицер добился того, чтобы его не комиссовали, а куда-нибудь пристроили с пользой для дела. Что ж, вполне достойно.
- Василий Петрович, а вы знаете, что я здесь не только военный комендант и хозяйственник, но и секретарь партийной организации? Я всегда был сторонником того, чтобы наши фронтовики вступали в партию. Судя по характеру вашего ранения вы получили его на самой передовой? Осколки от гранат в тыл ведь не прилетают?
Мне стало дурно. Я понимаю, конечно, что Вощанин узнавал обо мне это по долгу службы, преследуя собственные цели, но все-таки от такого к моей персоне проницательного внимания было как-то не по себе.
- Я не могу вам все рассказать, сами понимаете.
- Что ж тут не понимать? – узкое лицо капитана расплылось в искренней улыбке. – Вторую войну тащите, имеете техническое образование, явно были не на рядовой должности. Верю, что и на юге воевали достойно! Так что не задерживайте, пишите заявление о вступлении в ряды партии, мы его тут же рассмотрим. Как только ваши бумаги придут,
