малыша, если сравнивать его с грузовиком или бронетранспортером, - раз плюнуть! К обеду вычищенный, смазанный и обслуженный мотоцикл сиял слегка ржавым хромом и почти не облупившейся краской, но заводиться отказывался категорически. А кто бы завелся на его месте, если в доме бензина ни литра. Так что, хочешь-не-хочешь, а отправился наш герой в гараж своим ходом, то есть ножками. «Ну как так-то! Что за жизнь такая, он бы завелся, я бы сейчас ехал как нормальный человек!» - шел по дороге Николай и ныл. Зато вечером… вечером он шёл обратно с канистрой бензина, найденной в гараже, и плевался пуще прежнего. Небольшое это удовольствие пёхать семь километров с десятью килограммов в руке.
Мотоцикл не стал вредничать и завёлся довольно быстро, еще до полуночи. Понятное дело, что в ночной темноте никто двухколесные машины не обкатывает во избежание неожиданностей. С другой стороны, никто из мужчин бы не утерпел на месте Николая, никто не стал бы дожидаться утра. Вот и он не стал. А то, что упал, так ободрался несильно, Ижаку вообще ничего не было… Главное – теперь у Николая есть свои колеса. Пусть и не совсем свои, зато под задницей! Осталось узнать, как ГАИшники смотрят на тех, кто катается по просёлкам без прав и документов.
- Тут такое дело, Коль. Не знаю как у вас было, а здесь все друг друга знают. Возьми, к примеру Андрея, служи он в ГИБДД, стал бы он моего племянника задерживать за езду без документов на Игоряшкином мотоцикле, на котором его пацанёнком катали? То-то.
- А другие?
- Так и остальные друг другу не родичи, так приятели, не приятели, так в одной школе учились или на секцию ходили, в футбол на пиво играли. Ты на него сегодня протокол оформишь, а завтра его мать к твоей матери придёт и всё про тебя конкретно скажет. Каким ты был обалдуем в детстве, к кому ты от жены бегаешь сейчас и куда тебе идти с твоим протоколом завтра.
- И что, местные гайцы у вас вообще ничего не делают?
- Ну почему же, за чужими присматривают, на трассе стоят. Их в область на усиление постоянно дёргают опять же. Чтоб отчётность была у нас по бумажкам и порядок у них там на дорогах. Всем хорошо.
- Это тут прямо какая-то партизанская республика выходит. Весь район не по закону живёт, а по знакомству.
- Почему весь район? Вся область так живёт, все друг за дружку держатся. По-другому бы не выжили. И давай уже спать ложиться, ночь на дворе, а мне завтра с утра помидоры открывать надо, а то погорят.
Кто-то скажет, что такие большие автомобили, как Бардак в одно лицо не ремонтируют, и будет прав. Вообще, лучше, если в гараже не один человек корячится, а двое-трое работают. И подмогнуть во внезапной нужде будет кому, и словечком перекинуться, и вызвать «Скорую», если случится ЧП. Но ситуация была не та. Николай сам только вчера вышел из подёнщиков, не до найма слесарей ему. Да и вообще, сроками его не сковали, так что гнать горячку нужды нет, а все главные беды, они от спешки.
Подогнал под утюг мощные колодки, которых в соседнем гараже валялось немало, снял колёса. Удобство бронированного корпуса относительно, но кое-в-чём оно есть. Хотя бы в том, что «табуретки» можно подсовывать в любом месте, не переживая за вмятины на кузове. А еще в данном случае не нужна яма или эстакада – гладкое днище не подразумевает доступ к агрегатам снизу. А мосты будет проще выкатить совсем, и заниматься ими в нормальной обстановке. Денис благословил Николая на снятие промежуточных колёс, так что начал он с кузова. Вернее, с демонтажа всего того, что было сочтено лишним, включая башню и приводы дутиков. А уже потом можно будет вырезать арки и ладить дверь. Опять же днище варить, чтоб аппарат не потерял плавучесть. Да чего перечислять, работы был вагон и маленькая тележка, как любит говорить Светка.
В то же самое время, когда Николай начал долгий и многотрудный ритуал призыва умершего где-то в Белоруссии бронеавтомобиля, здесь, в Челябинской области другие кудесники занимались не менее трудным процессом легитимизации его пышущего здоровьем тела в России. Заявление было подано, быстро рассмотрено, в соответствующие органы ушли запросы для подтверждения информации. И не только потому, что заявление подал родственник, сам президент попросил, чтобы соответствующие органы не затягивали со всякими формальностями. Не конкретно за Герасимова попросил, за всех беженцев. А про Герасимова гарант конституции мог и не знать. Хотя вряд ли, не такой он человек, чтоб чего-то не знать.
- Алло, Свет!
- Привет, Андрюха!
- Слушай, а ты давно с Коляном знакома?
- С семи лет.
Эту фразу Селезнева произнесла с уверенностью и без задней мысли, она совершенно чётко помнила, что ей было семь, когда казавшийся большим и очень взрослым Николай спас её от полумёртвого кабана. Но лейтенант полиции услышал эти слова совсем иначе, он понял, что тётя Света знала Герасимова еще тогда, когда он был маленьким мальчиком. Так вот и происходят в жизни удивительные и странные вещи, когда человек говорит одно, а собеседник слышит совершенно другое.
- Спасибо, ты очень помогла.
- А что случилось?
- Да ничего. Просто пришёл ответ на запрос из Донецкой области, они же теперь вроде как тоже Россия. Ага, а архивы что твой винегрет, тут советские записи, там украинские, здесь Новороссия порылась. Короче, всё как всегда.
- Не нашли записи про Николая?
- Нашли, в том-то и дело, что нашли. Вс подтвердилось кроме даты рождения. У них вместо девяносто шестого года значится пятьдесят второй.
- И что теперь?
- Теперь я опрашиваю свидетелей. Только что вот опросил. Будут на основании уточненных данных исправлять опечатку. Приложу еще одну фотографию заявителя, чтоб не было сомнений, что ему двадцать восемь, а не семьдесят один год. Жалко, тогда не было дактилоскопической базы на всех, а то бы сейчас вообще никаких проблем бы не имели. Сравнивай да подтверждай.
- Ну да, вам полицейским всегда одного хочется, чтоб все в базе данных числились.
- Свет, ну чего ты! Честным гражданам бояться нечего.
- Точно? То есть ваш начальник уже убрал ту цитату, которая у него на стене в рамочке висела. Как там: «То, что вы не под следствием – это не
