Распахнув верхнюю одежду на груди у трёх трупов, стал вырезать у них на коже руны с добавлением Астральной энергии. На одном, на втором, на третье, по шестьдесят рун на каждом. Закончив, стёр пот со лба — вспотел не смотря на мороз. Теперь последний шаг. Сосредоточился, создал между ладонями энергетическую сферу, положил её на живот первого трупа. Сфера нырнула в тело, разместившись где-то чуть выше желудка. От неё в разные стороны стали расти нити энергии, они проникали в руки, ноги, голову. Руны на животе и груди засветились зелёным, зашевелились и вползли в тело, усилив энергетические нити.
— Встань! — скомандовал трупу.
Тот задёргался, заскрёб снег пальцами, после чего сел и встал на ноги. Ха! Работает!
— Кто вас ко мне послал?
— Баронетта Алиса Соболева.
— Что она приказала?
— Выследить некую Елизавету Пупкову, устное описание она дала, поймать и убить, рассказав, кто приказал сделать это.
Вот сучка! Всё же Алиса! У меня было некое сомнение, мало ли что сказали эти уроды, может, они хотят эту засранку подставить, а кто-то снимал всё действие на камеру, чтоб потом как компромат использовать. Мол, баронетта такая ревнивая дура, что готова детей бивать, вот, сами посмотрите. Но всё оказалось слишком простым.
Разочарованно вздохнул, проделал то же с двумя остальными трупаками. Процедура прошла без проблем, вскоре в переулке уже стояло трое покойников.
— Слушайте мой приказ! — подумав немного, создал план действий. — Есть ли в городе оружейные схроны, где вы можете раздобыть оружие? Потяжелее пистолетов.
— Да. — ответила первая марионетка.
— Хорошо. Разграбите один или два схрона, ночью нападёте на поместье князей Вишневских. Проникайте туда как можно тише, когда вас обнаружат — убивайте всех, кого можете! И кричите при этом «Княжич Кирилл не захотел любить нашу госпожу — смерть ему! Отомстим за баронету Алису!». Приказ понятен?
— Да.
— Сделайте пояса смертников, когда вас зажмут или почти уничтожат — подорвите себя, лучше вместе со зданием или с кем-то вокруг. Ни в коем случае не давайтесь им в руки целыми или относительно целыми!
— Мы сделаем всё, что вы прикажете!
— Хорошо. Всё, отправляйтесь.
Марионетки быстро погрузились во внедорожник и укатили. На всякий случай послал приказ энергетическим ядрам у них в животе взорваться, если их слишком сильно повредят. Не стоит кому-либо знать, что кто-то такие методы использует.
Был ли мой приказ жестоким? Без сомнения был. С точки зрения смертных. Ценность человеческой жизни, гуманизм и всё такое. С моей же точки зрения это было вполне нормальным.
У Бессмертных другое отношение к жизни, тем более к жизни смертных. Ещё на Континенте Небесного Ветра я почувствовал это на себе. Континент этот огромен, намного, намного больше моей первой Земли и это, где я сейчас, вместе взятых. Там жили не то, что десятки миллиардов смертных, нет — их там жило сотни! Но, когда я прожил там свои первые сто лет, я вдруг понял, что никого из тех, кто был жив, когда я туда попал, не остался в живых! Из смертных. Сотни миллиардов умерли за то время, что я просто культивировал и не особо изменился! А уж через пятьсот лет умерли даже правнуки правнуков тех, кто были младенцами в момент моего перерождения. А я был всё так же молод, но гораздо более силён.
Так какой смыл особо заботиться о жизнях смертных, считать их чем-то драгоценным, если их уже умерло триллионы? Это просто глупо! Всё равно что обычному смертному трястись над жизнью какого-то хомячка. Может, ребёнок и будет так делать, но взрослый человек очередного умершего питомца воспримет философски, а не как некую трагедию, которую надо избегать. У практиков было такое же отношение к смертным. Быстроживущие существа, целое поколение которых может состариться и умереть, пока ты просто посидел в пещере и культивировал.
В этом мире всё то же самое. Людей тут поменьше, всего миллиардов восемь, но они такие же хомячки по продолжительности жизни. Даже Одарённые живут лет по сто, что совсем мало по сравнению с моими шестью веками. Так что люди для меня давно превратились в инструменты, а их смерти — обыденность и необходимость, а не трагедия. Умрут эти — родятся другие, такова жизнь.
Глянув вслед машине, побежал закреплять своё алиби. Не знаю, сколько я тут потерял времени, но явно в школу опоздал. Когда это ночное нападение будут разбирать, то заинтересуются — а где я это время провёл? Что я делал? Ведь рано или поздно же узнают, куда утром направились трое этих уродов. И у меня должен быть на это ответ.
Ещё раз пробежался вдоль витрин, заглядывая в них, выбрал один из магазинчиков с продуктами и зашел внутрь. Стал крутиться у полок, будто что-то выбираю, потом побежал к полке с конфетами и стал хватать их руками и распихивать по карманам.
— Эй, что ты делаешь⁈ А ну стой! — тут же заорала кассирша. — Коля! Быстро сюда!
— Что? — из подсобки высунулся плешивый бугай.
— Там девка конфеты тырит! Быстро её лови!
— Ах ты сука! — бугай помчался на меня.
Я судорожно распихивал конфеты, глядя на него, и в последний момент рванул к выходу. Но так, чтоб бугай меня поймал — и этот чурбан ухитрился почти просрать этот шанс, запнувшись о прилавок. Я уже хотел тоже проделать этот финт, но откуда-то выскочила уборщица со шваброй и преградила мне путь к двери.
— Куда бежишь, тварь⁈ — прошипела бабка и попыталась ударить меня шваброй.
— Нет, пожалуйста, не надо! — отшатнулся в сторону, упал на жопу и закрыл руками голову.
— Аааа, попалась! — плешивый доковылял до меня и схватил за воротник куртки.
— Уууу, воровка! — рядом с ним, грозно держа швабру двумя руками, встала уборщица.
— Я не воровка! — проныл я и решил, что самое время расплакаться.
Слёзы хлынули из глаз потоком, благо, звёзды Тела позволяли делать и не такие фокусы.
— Тащите её к директору! — заорала кассирша.
— Вставай, сволочь!
Меня рывком подняли на ноги и потащили куда-то вглубь магазина. Уже через минуту я сидел на диване в кабинете директора и рыдал, а надо мной стояли Коля, уборщица, симпатичная женщина лет тридцати пяти и девушка, едва ли разменявшая двадцатку, местная бухгалтерша-практикантка, как я понял.
— Ну? — женщина, в отличие от бугая и уборщицы, была настроена не так уж злобно. — Зачем ты решила в моём магазине воровством заняться?
— Меня… меня заставили! — я посмотрел на неё сквозь слёзы.
Женщину это явно проняло, не то, чтоб она сразу же решила меня отпустить, но явно смягчилась. Наверное, у неё есть дочка моих лет.
— Врёт! — убеждённо заявила уборщица.
— Кто тебя заставляет? — директриса попыталась стереть мне слёзы с щёк.
— Я… я их приюта… нас шестеро… в комнате… — запинаясь и глотая слёзы, стал рассказывать. — Они заставляют… приносить… всякое… а если не принесу — бьют!
Ага! У женщины на лице появилось сочувственное выражение, бугай тоже как-то понурился, явно не зная, куда деть руки, девушка равнодушно жевала жвачку, одна только уборщица хмурилась и протестующе сопела.
— Да придумывает она! Чего только малолетнее ворьё не выдумает, чтоб их отпустили! Вызывайте полицию, Виктория Григорьевна, пусть её в тюрьму посадят!
— За пару конфет? — директриса укоряющее взглянула на уборщицу, потом на меня. — Как тебя зовут?
— Л… Лиза!
— Бедная Лиза. — директриса вздохнула и погладила по голове. А лет тебе сколько?
— Че…тырнадцать. Неделю назад исполнилось! — я прекращал уже плакать и только размазывал слёзы по лицу.
— Ей всего четырнадцать, Галина Карловна, а вы её уже хотите посадить?
— Ну, решайте тогда без меня! — уборщица засопела и с топаньем вышла.
За ней потянулся и плешивый бугай, оставив нас втроём.
Директриса села рядом со мной на диван, стала гладить по голове и рассказывать, что не надо делать плохого, даже если заставляют. А о побоях, мол, я должен рассказать воспитательницам, они примут меры. Ага, держи карман шире! Кстати, у неё и правда оказалась дочь двенадцати лет, о чём она между делом поведала.
