к телефону, ухватил кончиками пальцев прохладную поверхность и подтянул к себе.
На экране отображался незнакомый номер.
Седой обреченно вздохнул, перевернулся на спину, нажал виртуальную кнопку и поднес айфон к уху.
— Да, слушаю вас.
— Чего ты лошок педальный за фирму свою цепляешься? — осведомился вкрадчивый голос.
— Кто говорит? Представься. Или ты ссыкло, предпочитаешь оставаться анонимным? — сон у бизнесмена прошел моментально.
Невидимый собеседник насмешливо хмыкнул.
— Тебе, лошара, моё погоняло ничего не скажет. У тебя уже жена и ребенок погибли. Мало? Может с сестрой и родителями тоже несчастный случай произойти.
— Сволочь, — заорал коммерсант, привстав, — Я тебя всё равно найду. И с твоими боссами разберусь. На куски вас сук зубами буду рвать! Понял?!
— Не прыгай фраер! Следи за метлой, а то Квазимоду из тебя сделаем! — в голосе появились угрожающие нотки, — На себя наплевать, о близких подумай! Церберы твои ничем не помогут. Если понадобится, и их положим. Думай, у тебя есть сутки.
В трубке зазвучали гудки.
— Суки, — горько сказал седой, отбросив телефон на постель.
— Суки! Суки! — заорал он, с ненавистью избивая подушку кулаками.
А потом обессилено упал лицом в постель.
* * *
Коротко постриженный холеный блондин в голубых джинсах, белой футболке и легких мокасинах Billionaire недовольно нахмурился. Палец дергался на кнопке звонка, но открывать дверь никто не спешил.
Наконец, замок щелкнул, и дверь бесшумно отворилась.
— Чего трезвонишь, не переставая? — недовольно пробурчал седой, дыхнув перегаром на гостя. Блондин поморщился и чуть отстранился. Но тут же приветливо улыбнулся.
— Так Вы Александр Николаевич уже минут пять не открываете. Я кстати не пустой пришел.
Блондин потряс пакетом, в котором угадывались очертания бутылок. Посуда отозвалась протестующим звоном.
— Заходи, — хозяин посторонился, давая гостю пройти.
Блондин протиснулся мимо седого.
— Ну и порядки у вас тут Александр Николаевич. Охранники в подъезде злые как собаки, документы требовали, в кулек заглядывали, с какими-то списками сверялись, чуть не обшмонали. Один со мной поехал в лифте, сказал, что доступ на этаж пентхауса только по особому магнитному ключу, и он меня отвезет. И пока к вам ехали, смотрел как на врага народа. Не понимаю, почему вы в свой загородный дом не вернулись? Там все проще было. Меня знали, пропускали без лишнего слова, — тараторил блондин, снимая мокасины и облачаясь в тапки, заботливо поданные хозяином.
— Не хочу, — криво усмехнулся седой, — Там мне каждый уголок о Маше и Вите напоминает. Не могу я там быть. Выть хочется, и биться головой о стенку. Продавать дом, наверное, буду.
— Понимаю, — сочувственно вздохнул блондин, — Ужасная трагедия. Просто слов нет. Жалко Марию Александровну и Витю. Им бы ещё жить и жить.
— Чего пришел? — грубо перебил Александр Николаевич.
— Может, пройдем в гостиную или на кухне присядем? — предложил гость, — Так удобнее разговаривать.
— Проходи в зал, — хозяин, вскинул руку, показывая направление. Блондин зашел, с любопытством осматривая помещение. Панорамное окно, опускалось до пола, заливая комнату солнечным светом. Раздвижная дверца, позволяла выйти на широкую полукруглую веранду.
В углу зала закручивалась спиралью уходящая вверх стеклянная лестница со стальными перилами.
На другой стороне — маленький мягкий диванчик, накрытый пледом, примостился к большому электрическому камину с черной металлической рамкой.
— А чего обычный не поставили? — поинтересовался гость, разглядывая бушующее за перегородкой пламя.
— Возиться не хотел, — криво улыбнулся Александр Николаевич, — мне, чем проще, тем удобнее. Так чего ты приехал Игорь?
— Присядем? — предложил блондин, указывая на огромный угловой диван и пару больших кресел посередине зала.
— Давай, — согласился хозяин.
Гость неторопливо опустился на пышную диванную подушку, раскрыл кулек и достал пузатую бутылку «Хеннеси» и квадратную «Джонни Уокера».
— Вот, чтобы не на сухую разговаривать.
— Я это пить не буду, у меня своего хватает, — горько усмехнулся седой, показав взглядом на раскрытый бар-глобус с горлышками бутылок — Давай ближе к делу. Хотя подожди немного.
Он встал и чуть пошатываясь, вышел из зала. Через минуту вернулся с двумя помытыми прозрачными стаканами, щипцами и ледяными кубиками, сложенными на стеклянной пиале. Седой поставил их на низенький стеклянный столик, пристроившийся к дивану. Затем прошел к глобусу, несколько секунд стоял, выбирая, цапнул зеленую бутылку с черной этикеткой и вернулся. Бутылка устроилась рядом со стаканами, а Александр Николаевич, нащупав на диване пульт ДУ, щелкнул кнопкой. Огромный плоский экран «Сони» напротив, транслирующий яркие картинки музыкального шоу, резко потух.
— Вот теперь можешь говорить, — повернулся к блондину седой, — я тебя внимательно слушаю.
— «Пропер Твелв»? Тот самый, от Коннора Макгрегора? — кивнул на бутылку гость, собираясь духом.
— Да, — коротко ответил хозяин, — ты от темы не отклоняйся. Чего хотел?
— Александр Николаевич, я не понимаю, что происходит, — выпалил блондин — К нам сегодня утром приехал юрист с какими-то подозрительными типами, говорят что «Альянс А» теперь вам не принадлежит. Проверяют документы, начальника отдела кадров попросили подготовить личные дела сотрудников и список на увольнение. Ваш кабинет занял сын губернатора Вадик Попов. Ещё молоко на губах не обсохло, а требует себя величать Вадимом Андреевичем и совещания проводит по четыре часа. Хрень какую-то несет наркоман обдолбанный. Вся область знает, что он на коксе сидит.
— Так Игорь, тормози, — остановил блондина седой, — корпорацию я действительно продал. Так сложились обстоятельства. Теперь владелец Дима со специалистами управляющей компании. Какие-то проценты ещё и Гере Астраханскому принадлежат. Так что на днях ещё и братва должна на офис подъехать.
— Пропала компания, — вздохнул Игорь, — после этих останутся от неё рожки да ножки. А вы в неё столько времени и сил вложили. Жили в офисе, чтобы она заработала.
— Не трави душу, — пробурчал Александр Николаевич.
Он нагнулся, ухватил ладонью горлышко бутылки, плеснул каштаново-золотистый напиток в стаканы. Забросил щипцами кубики льда.
