«Мама» разрыдалась. Настолько горько, отчаянно, что мне стало ее жаль. Если все было так, как сказала старуха — опустим бред про какие-то темные ритуалы — то все равно положение у Анастасии Павловны было печальное. Она ведь просто хотела вернуть сына.
Я откинул одеяло и потянулся к ней, чтобы взять ее за руку. Ну хоть как-то утешу. А потом будем разбираться.
— Пожалуйста, успокойтесь. Я ведь…
Но едва она подняла на меня глаза, ее взгляд скользнул ниже, на мой живот. «Мама» вмиг побледнела. Ее мокрые от слез глаза округлились, и она в ужасе шарахнулась назад.
— Боже! — охнула она. — Друзилла… Что это?
Глава 2
Я проследил за ее взглядом и уставился себе на живот. Надо сказать, такого пресса у меня даже в студенчестве не было. А этот Володька держал себя в форме…
Только вот примерно на ладонь ниже солнечного сплетения расплывалось какое-то темное пятно. Этот сгусток тьмы казался живым и вел себя как капля чернил в воде — двигался, тянул тонкие темные щупальца…
— Что это за чертовщина?! — взревел я, подскочив на кровати.
— Тихо! — гаркнула старуха. — Не ори. Это печать.
— Что еще за печать? — я безумно таращился на Темную мать. — Что еще за штучки?
Старуха Друзилла пожала сухими плечами.
— После каждого Темного ритуала на жертве остается частичка Тьмы — ведь она вас коснулась. Мы называем такие следы печатями. Они бывают разными: кого-то сила просто пометит, и тогда печать растворится, иного решит со временем использовать в своих интересах…
Хм. Я с опаской взглянул на печать. Темный сгусток как раз оформился в подобие небольшой татуировки. Если не присматриваться внимательно, на партак и было похоже. Только яркий, не выцветший, словно пару недель назад сделали. Несколько кривых линий сплелись в одну, образовав непонятный знак.
Анастасия Павловна наконец-то взяла себя в руки.
— Так что теперь будет с Володей? Он теперь что… проклят?
— Мне почем знать? — отозвалась старуха. — Ты просила меня провести один из сложнейших ритуалов нашего Ордена. Не будь я сама из Оболенских, ни за что бы не согласилась. Но ради родной кровиночки уж поступилась кодексом. Ты, Настасья, умоляла вернуть человека, которого уже сама Смерть приговорила!
Губы «мамы» снова задрожали. Но старуха жестоко продолжала.
— От смерти отбить нельзя, можно только обменять одну жизнь на другую. Смерть — лучший счетовод, и ее не обманешь. Чтобы выжил твой Володя, где-то должен был умереть кто-то другой. И, сдается мне, Тьма решила пошутить и добавила твоему сыну часть души, что принесли в жертву ради него, раз уж теперь наш Володенька на другое имя откликается. И что из этого получится, лишь Силам известно.
Картинка начала понемногу складываться. Даже если это был бред моего умирающего мозга, то бред отменный. Даже не 4D, а все органы чувств были задействованы: и боль, и запахи, и реалистичные персонажи. Классное кино мне показывали напоследок.
Если это было кино. А если все же нет?
В сверхсилы я никогда не верил, хотя сейчас впору было задуматься о своем невежестве. Я взглянул на старуху Друзиллу.
— А мне что теперь со всем этим делать?
— Жить, мальчик мой. Может из тебя еще выйдет толк, а дед тебя уже почти что в утиль списал. Особенно после того, что ты устроил три дня назад. Нет от тебя проку, только проблемы создаешь. А сейчас, глядишь, может и опомнишься.
Я непонимающе покосился на Анастасию Павловну.
— Кажется, мне нужно знать больше. Что случилось? Что Воло… В смысле я натворил?
Старуха поднялась с кровати, поправила сложную драпировку своего черного одеяния и направилась к выходу.
— С этим вы уже без меня как-нибудь разберетесь, — бросила она на ходу. — Я свое дело сделала, но это первый и последний раз, когда я нарушила правила и пришла на помощь кровной родне. Провожать не нужно, дорогу знаю.
Темная мать Друзилла скрылась за рядами перегородок, и через пару секунд за ней с тихим хлопком закрылась дверь. Я снова уставился на печать, что теперь украшала мое брюхо.
Анастасия Павловна тихо всхлипнула и, заломив руки, отошла к окну.
— Какой позор… Неужели я сделала лишь хуже?
— Пардон, но я все еще ничего не понимаю. Объясните?
«Мама» отвела от меня взгляд, словно теперь ей было стыдно.
— Темная метка, — прошептала она. — Если печать не растворится, тебя ждет тяжелая судьба.
Я пожал плечами.
— Судя по тому, что я услышал, Володе Оболенскому следовало покоиться на кладбище. Сейчас же какой-никакой, а шанс на жизнь. Смею вас заверить, жизнь я ценю и люблю, поэтому воспользуюсь столь щедрым подарком.
— Ты не понимаешь, Володя… Если эта печать не растворится, ты… Тебя заберут! Определят в Темный Орден.
— Мне это все еще ни о чем не говорит, — виновато улыбнулся я. Хотелось орать, биться головой о стену и выбивать объяснения из людей ногами. Но дама явно была не в том состоянии, чтобы реагировать на давление. Нет, здесь нужно действовать мягко и осторожно.
«Матушка» тихо пробормотала что-то себе под нос и, описав круг у моей кровати, присела стул у изголовья.
— Темная Мать Друзилла — одна из нас, — пояснила дама. — До посвящения она именовалась Марией Валериановной Оболенской. Она сестра твоего деда, князя. Но в юношестве у нее проступила Темная метка — а это свидетельство связи с Темным даром. Поэтому ей пришлось покинуть род, взять другое имя и… И теперь ее семья — Темный Орден.
— Я верно понимаю, что Темный дар — это что-то злое?
— Не совсем. Темный дар — это обратная сторона могущества наших родов. Носитель связи с Тьмой может родиться в любой одаренной семье, Володя. Не они выбирают Тьму, а Тьма выбирает их сама. А уж чем она руководствуется при выборе, мне неизвестно. Но Тьма — не зло. Просто особая сила, способная разрушать. Но сила соблазнительная и опасная даже для могущественных одаренных. Это… хаос, наверное. Пожалуй, так проще всего описать ее суть.
Что ж, становилось немного понятнее. Видимо, так здесь именовали черных магов? Колдунов? Старуха Друзилла постоянно говорила о Тьме, причем так, словно эта Тьма была чем-то одушевленным, обладающим собственной волей.
— То есть, раз на мне появилась печать, то я связан с Тьмой, — я пытался уложить в голове факты. — Если печать останется со мной, то у меня может проявиться так называемый Темный дар? То есть некая сила, которая позволяет, например, вернуть к жизни почти умершего. Что же в этом плохого?
Анастасия Павловна покачала головой.
— Неужели ты совсем все позабыл? Ты как… чистый лист.
— Боюсь, это и правда так. Я ничего не знаю и ничего не помню о вас.
А кроме того, я вообще другой человек. Другая личность, черт возьми! Но судя по всему, об этом следовало помалкивать, так что лучше держаться идеи о полной амнезии вследствие обилия полученных травм. А что, удобно. Хрен прикопаешься. Только вот выяснить нужно куда больше, чем мне расскажут. Потому что говорить они будут лишь то, что полезно им, а не мне.
«Мама» вытащила из уха сережку и у меня на глазах оцарапала ею мою ладонь. Я вздрогнул.
— Зачем?
— Смотри.
Царапина была глубокой и болезненной, но крови проступило совсем немного. А затем прямо у меня на глазах эта ранка начала затягиваться.
— Видишь, Володя? — улыбнулась женщина. — Это дар рода Оболенских.
Я удивленно моргнул, не веря увиденному.
— Усиленная регенерация? Такая быстрая…
— Именно поэтому ты уже можешь сидеть и говорить, — улыбнулась женщина. — Другие называют его пренебрежительно — «собачья шкура». Но суть понятна: рожденные Оболенскими исцеляются быстрее остальных. Таков один из основных даров рода Оболенских.
— А другие? — хрипло спросил я, еще не отойдя от удивления.
— Оболенские — род воинов. Потомки Рюриковичей, и за мужчинами нашей семьи тянется длинная боевая слава. Потому и дары у нас такие, какие нужны воинам. Сила, выносливость, «собачья шкура» — все, что поможет одолеть противника в бою. У твоих деда и отца есть и другие дары — они проявляются у князей и их наследников. Именно сила рода позволила тебе дожить до того момента, как я вызвала Темную Мать.
