В машине читаю письмо и хмыкаю — колбаса оказалась конская, любопытно будет попробовать, а чак-чак от бабушки со стороны отца. В письме обычные глупости — она готовится поступать в МГУ, наш школьный аттестат ей выдали перед отъездом в апреле. Так что делать ей в Уфе нечего. Скучает, и надеется встретиться в июле в Москве, она поступать будет, а я приеду по молодёжным делам. Надо ответ накарябать. А вообще ничего к ней не чувствую. Так, молодое упругое тело, смазливое личико, незлобный, спокойный характер, любит шутки и, главное, смеется над моими остротами. Что-то многовато достоинств. Вот не собираюсь я жениться совсем! И с детьми я нанянчился.
— Сладкоежка Бейбут, моего решения отдать мёд не одобрил, но человек он непритязательный, сказал, что будет лопать, что осталось. Колбасу он тоже заценил, ведь ужина ещё не было, а на тренировке он выложился по полной.
После ужина иду за спиртным вместе с соседом в местный магазин. Я уже обо всем договорился, придётся доплатить, но деньги у меня есть. Заодно посмотрим Бейбутовских девчонок. Подойдя с задней двери к магазину, я постучался в подсобку и позвал Риту, заведующую магазином. Толстая тётка сорока пяти лет вышла через минуту. Оглядев нас с головы до ног, молча протянула руку. Даю ей свою спортивную сумку, она берёт и уходит без слов. Возвращается уже с товаром.
— Семьдесят рублей, — наконец произносит она.
Я, не глядя в сумку, отдаю деньги и заглядываю туда только после того, как дверь подсобки захлопнулась. Тут подъехала машина с товаром, и нам с другом пришлось отойти, позвякивая бутылками, ведь сейчас грузчики будут таскать товар, а нюх у них, наверняка, на спиртное заточен. Видел я этих двух гавриков, точно пьющие.
В сумке лежали две бутылки коньяка армянского пять звезд, бутылка египетского бальзама «Абу Симбел», это из крепких напитков, четыре бутылки грузинского вина «Эрети», по две красного и белого, и ликер вишнёвый.
«Так, нас парней будет пятеро, и девушек минимум четыре, если согласятся. Должно хватить», — прикинул я.
Идём на второй этаж в промтовары и сразу натыкаемся на казашку-хакаску по имени Таня, девицу на вид лет восемнадцати.
— Вот, знакомься — будущий именинник, — гордо показал на меня сосед.
— Привет, типа, приглашаю, — сказал я несколько расстроенно, ведь девушка абсолютно мне не глянулась — пухленькая и лицо круглое, еще, поди, и ноги колесом, под платьем сейчас не видно.
Зато Маша, её напарница, которая, якобы, старая, меня впечатлила. Кукла куклой! А ведь Бейбут сказал, что у неё ребенок есть, причём уже десяти лет!
Я похвастал добытым спиртным, девушки сразу заприметили дорогой коньяк по пятнадцать рублей, заставив меня, встревоженно прикидывать: — «А хватит ли бухла?»
— Квартира тут, в Академгородке, снимаю её на два дня, цветомузыку привезу, кассеты есть новые. Из парней будет один КМС по теннису, и два парня ещё. Ну и соседка наша по общаге с подружкой, — сразу выдал весь расклад я. Но девушек уговаривать не пришлось, с развлечениями туго в СССР, тем более, замужней Маше, у которой ребенок на руках, пусть и немаленький уже.
— А ты, правда, чемпион СССР по боксу? — спросила Маша, прикусив губу, отчего образ санаторской Кати померк перед глазами.
— И чемпион края, вот только вчера награждали, — солидно подтвердил я.
— А я призёр! — вставил ревниво Бейбут, глядя на свою круглолицую подругу.
— Ну что, молодец! — искренне похвалил я соседа по приходу домой. — Девочки — зачет, а как ты с ними познакомился?
— Да это не я, а Таня со мной. Я с тренировки возвращался, а они около дверей магазина стояли и курили. Увидели у меня перчатки через плечо и спрашивают: «Ты что, боксёр?» — признался парень.
«Вот ещё один бонус бокса — девушки любят спортсменов, тем более, чемпионов. Пожалуй, не буду спорт пока бросать, а значит, завтра на тренировку пойду», — думал я, засыпая.
Проснулся я от толчка в плечо, меня разбудил сосед.
— Толян, за стенкой у девочек кто-то плачет, — прошептал он.
Глава 3
Глава 3
Черт! А мне такой сон снился, я во сне обнимался с девушкой, похожей на Орнеллу Мути в юности. Причем даже пуговички на джинсах я уже ей расстегнул…
Нехотя одевшись, иду в коридор и стучу в дверь. Открывают сразу, настежь распахивая дверь, так что я сейчас вижу и рыдающую на кровати Синицкую, и очень легко одетую Ленку в дверях.
— Лена, ты хоть грудь прикрой, — попробовал усовестить красотку я.
— Что ты там не видел, — хмыкнула она и тут же прикрикнула на Бейбута. — А ты брысь! Чингисхан недоделанный! А то глаза сломаешь, или я тебе их выцарапаю.
Легкое дуновение ветра от закрывающейся двери моей комнаты, показало, что Бейбут решил не проверять свою удачливость. При всей свое драчливости бить девочек он категорически не умел и не хотел учиться, чем Ленка и пользовалась, шпыняя его, то за грязные следы в коридоре, когда Бейбут забывал вытереть ноги о коврик на входе в общагу, то за размазанную зубную пасту на раковине в умывальнике. Последний раз ему досталось по спине мокрыми трусами, которые несчастный сосед забыл в душе после постирки.
— Оля, ты чего плачешь? — спросил я, отчего Синицкая зарыдала ещё громче.
— Ой, Оль, хватит реветь, а? — раздражённо сказала её соседка, накидывая всё-таки халат на плечи.
Я облегченно выдохнул, смотреть на девицу в одних трусиках после такого сна нелегко.
— Итак, что случилось? Дома что-то? Ты заболела? Парень бросил? Парень обрюхатил и бросил? — накидывал версии я, следя за реакцией плаксы, ведь Ленка по-прежнему зло молчала.
После слов о беременности Ленка хихикнула, а Синицкая, прервав плач, возмущённо уставилась на меня.
— Похитили! — наконец соизволила вымолвить она.
— Так! Уже теплее! Что похитили? Твои лучшие годы? — решил продолжать шутить я.
— Деньги у неё украли, всю стипуху, порезали сумку и вытащили кошелёк, — наконец раскололась соседка.
Синицкая в подтверждении слов подруги показала потасканную зеленую сумочку с разрезом сбоку.
— А когда это случилось? — не понял я, посмотрев на часы, показывающие почти двенадцать.
— Днём ещё, я в город ездила, а заметила только перед сном! — неожиданно внятно и без всхлипов произнесла Оля. — Там все мои деньги были!
— Много? — спросил я, уже приняв решение.
— Тридцать пять рублей двадцать копеек, хорошо, что я тебе на подарок успела рубль отдать, — ответила девушка и в испуге зажала рот руками, глядя на закипающую Лукарь.
— Да! Подарок тебе будет от всего нашего курса, какой — не скажу. И не дай бог не обрадуешься, когда дарить будем! — с вызовом сказала Ленка, встав с кровати и уперев руки в бока, отчего незавязанный халатик опять распахнулся, обнажив красивую грудь.
Впрочем, радовать меня больше не собирались, и халат был моментально завязан чуть ли не тройным узлом, отчего обнажились ноги. На ноги мне смотреть разрешили.
— Спасибо за подарок, не стоило заморачиваться, — смущённо сказал я, не ожидая такой внимательности от своих однокурсников, — так я что хочу сказать, сумку я тебе новую через Аркашу достану уже завтра, а деньги — это ерунда, что тебе родители, не помогут что ли?
— Не помогут, — отрицательно качнула головой опять Ленка, мама у неё заболела, а папу недавно посадили.
Синицкая же сказала:
— Обойдусь без сумки, эту можно заделать, тут заплатку поставить, надо только кожу подобрать.
— Это кожзам, — поправила её соседка.
— Ну, неважно, я починю, — упрямо мотнула головой Синицкая.
Я решил не заморачиваться на уговоры, когда сумка у меня будет в руках, я уж уговорю взять подарок, опыт имеется. Быстро иду к себе в комнату, там меня встречает любопытный Бейбут.
— Ну что там?— возбуждённо спрашивает он.
Я вижу стеклянный стакан на кровати и понимаю, что он пытался подслушивать.
— Ой, да ерунда, Синицкая расстроилась, что у неё парней меньше, чем у Ленки, — махнул рукой я, ища десятку в осенней куртке. Была у меня там заначка.
