Насколько я понял из сбивчивого и очень эмоционального рассказа Валери, импланты в этом мире вообще были нормой. В среднем каждый четвертый человек имел какие-то аугментации, а в случае работников корпораций это соотношение и вовсе переворачивалось в прямо противоположное.
Даже в «Зефире» далеко не все оказались «органиками», как их называли в этом мире. И речь даже не о Трилле, аугментация которой была очевидна и видна невооруженным глазом — все было намного интереснее.
— У Маркуса ускорительный процессор, а у Фиби — синтетические легкие!
— Синтетические легкие? — удивился я. — Зачем?
— Не «зачем», а «почему»! — назидательно ответила Валери. — Последствия болезни, после которой спасти легкие не смогли!
— А ускорительный процессор это что?
— Надстройка миндалевидного тела в мозгу! Улучшает реакцию, позволяя быстрее соображать! Без этого Маркус со своей Вспышкой постоянно стены собирал! Вообще это корпоратское железо, но мы для него смогли найти один не самый новый экземпляр!
Вот оно значит как. А я думал, нечеловеческая реакция идет в комплекте к суперскорости. А оказывается, она скорее наказание, чем дар — чтобы с ней справляться нормально, надо еще железа в себя понапихать.
— И что, помогло?
— Не особо! Оно же не сильно уменьшает время реакции, там всего-то раза в два, а Маркус способен ускоряться во все пять! Пришлось долго привыкать и переучиваться, но это все равно лучше, чем ничего!
— А почему не взять то, что ускорит реакцию в пять раз? — не понял я.
— Интересно, где?! — захохотала Валери. — Я о таком не слышала! Двукратное ускорение — это максимум, а больше будет опасно — нагрузка на мозг будет слишком большая! Да и не нужно оно, по большому-то счету! Это же имплант для мотыльков, тактической направленности, для использования в критических ситуациях!
Мотыльковый модуль, говоришь... Теперь понятно, как Кристина на крыше умудрялась отражать мои атаки веерами, которых у нее даже в руках не было в тот момент, когда я принял решение ее атаковать. Видимо, она успела благодаря импланту заметить начало опасного для ее здоровья движения, просчитать его, понять, что что-то не так, и защититься. Вряд ли она понимала, от чего именно ей придется защищаться, в смысле, от какого типа оружия, но вот с направлением удара не прогадала. А я-то думал, она от рождения такая резкая...
— И где вы взяли имплант для мотыльков?
— Там же, где и все остальное не самое законное! — хихикнула Валери. — На сером рынке, конечно! Там чего только не найдешь!
— То есть, кто-то где-то убил мотылька, вытащил из него имплант и продал на сером рынке? — изумился я. — Тогда почему сейчас такая шумиха вокруг одного-единственного убитого мотылька?!
— Ну, во-первых, мотыльки не всегда умирают, они иногда пропадают без вести! — загадочно ответила Валери. — Например, остаются за барьером на восходе солнца! Ну, корпорации так думают!.. А во-вторых, совершенно не обязательно кого-то убивать, чтобы добыть имплант! Люди же не рождаются с ними, железо производится теми же корпорациями! Иногда его воруют сотрудники, чтобы продать задорого! Иногда их выкрадывают конкуренты, в том числе и те, которых проводим мы!
— Стоп, что? — я встрепенулся. — Куда проводите?
— На заводы же! — Валери тряхнула головой. — Заводы очень часто стоят вплотную к ноктусам, многие даже — одной стеной в них! Бывает, что к нам поступают заказы от дилеров на сопровождение диверсионной группы через ноктус — чтобы, значит, никто их не заметил, чтобы они нигде не засветились!
— Интересно. — оценил я новую для себя информацию.
Впрочем, а чего я удивляюсь? Я ведь уже слышал о подобной практике — в Тай-фо. Только там людей водили к Дочери Ночи, но в чем, собственно, разница? И там и там — через ноктус, и там и там — в итоге, возвращая заказчика обратно в люктус. Разве что цели у заказчиков разные, но это уже их дело, а никак не тех, кого они нанимают.
— А почему заводы стоят вплотную к ноктусам?
— Просто их переносят в самую последнюю очередь, даже если район уже определен на эвакуацию! Чтобы как можно дольше не прерывать производственный процесс! А перетаскивают их потом, понятное дело, максимально далеко от ноктусов!
— И много платят за такие заказы?
— Очень! — довольно улыбнулась Валери. — Вот сколько ты получил после похода за астриумом, умножь на пять! Потом месяц можно не работать!
Месяц... Я бы не работал полгода, наверное, если бы мне столько заплатили. Впрочем, откуда мне знать, как эти ребята привыкли жить — может, их ноги настолько широки, что ни в одном обувном не найдется на них обуви по размеру.
— Ладно, вернемся к имплантам. — поспешил я перевести тему обратно в конструктивное русло, пока Валери не принялась болтать по-новой. — Что конкретно ты предлагаешь?
— Нейронный интерфейс! — сияя, как световой клинок Фиби, ответила Валери. — Поставить тебе нейронный интерфейс, какой-нибудь попроще, только для одного дрона, чтобы тебе легче было с ним освоиться!
Нейронный интерфейс, что-то знакомое. По-моему, я уже слышал это словосочетание, причем от самой даже Валери.
— Это... — я нахмурился. — Так. Это для того, чтобы связываться с дронами, у которых ограниченный искусственный интеллект, верно? Как у мотыльков?
— Не только у мотыльков! — Валери тряхнула головой. — Такой модуль много кто использует — все, кто работает с любыми роботизированными конструкциями! У некоторых он проводной, если предполагается большая нагрузка — ну например, огромным краном ворочать, но для дрона такого не нужно! Маленький беспроводной — он отлично встанет!
— А почему ты сама его не используешь? — я посмотрел на Валери, постаравшись вложить в свой взгляд максимум хитрости. — Я же видел, как ты с Пульса управляешь дроном!
— У меня и так немало железа! — Валери покачала головой. — К тому же, большая часть того, что я делаю через дрон, все равно требует прямого управления — тот же самый удаленный взлом барьеров! Так что как ни крути, а прямое управление мне нужнее, чем удобство нейро-интерфейса!
Что уж скрывать, я удивился:
— У тебя есть импланты? А по виду и не скажешь.
— Два! — Валери снова тряхнула головой. — Больше, чем у кого-либо в «Зефире», ну да я же техник!
— И какие же? — чисто из интереса спросил я.
— Мультиметр в ногте. — Валери подняла руку, оттопырив средний палец. — И макро-радужка в левом глазе!
— Это как? — не понял я.
— Встроенный микроскоп с изменяемым увеличением! — гордо ответила Валери.
— А на вид и не скажешь, что у тебя не свой глаз. — признался я, глядя в голубые глаза девушки.
Вместо ответа она подошла ближе, практически уперевшись своим носом в мой, и оттянула нижнее веко левого глаза. Под ним оказалось что-то вроде полупрозрачных дорожек печатной платы, уходящих вниз по белку и прячущихся в глубине глазницы. Больше никаких отличий от обычного глаза видно не было.
— Круто. — без особого восторга сказал я. — И теперь ты хочешь в меня тоже воткнуть железку?
— Не хочу! — Валери помотала головой. — Но другого варианта нет! Пульс твой не потянет нормальный дрон с искином, а без искина срок его жизни в ноктусе будет исчисляться минутами — слишком сильно искажаются сигналы от оператора к машине!
— А твой как же?
— А кто тебе сказал, что он без искина?! — улыбнулась Валери. — Просто у меня заготовлена целая куча команд на разные случаи жизни, и я могу управлять дроном почти с той же свободой, что и при использовании нейро-интерфейса! Только вот у меня, в отличие от тебя, Пульс последней модели, он таких дронов может целый рой одновременно поддерживать — памяти хватит!
— Ладно. — вздохнул я, понимая, что, кажется, выбора действительно нет — если, конечно, Валери мне не врет, но зачем ей это? — Что нужно для всего этого?
— Ну, во-первых, нужен сам модуль, конечно! А во-вторых, надо наведаться к мясорезу!От этого жуткого слова меня даже слегка передернуло:
