вы, уважаемый, успели заметить, здесь несколько пованивает. Потому он и устроился в конце коридора, возле открытой форточки. И коридор видно, и свежий воздух из окна. - Произнес один из мужчин, сидящих подле меня.
- Комсомольск?! Не слышал, впрочем Амур большая река, а кроме солдатика в коридоре кто-то есть?
- А вам не все одно. Отсюда не сбежишь. Кроме этой дверцы еще в конце коридора дверь в тамбур возле уборной, и еще одна на выход. Железнодорожные ключи представляете?
- Простите, трехгранные?
- Именно. Вот такие и нужны. Согласен, при должной сноровке замок на этой двери откроется любым гвоздем, если разумеется сможете подобраться к нему с той стороны, но вот дальше, придется уже помучиться. А время не остановишь. Пуля она быстро летит, а у караульного пистолетик на ремне.
- И все же я попытаюсь. Не хотите ли компанию составить, а то как-то неудобно. Все же попутчики. Может, кому из вас хочется на волю, а вы тут прозябаете.
- Все это болтовня. – Вмешался другой мужик. – Согласен, Комсомольск, далеко не райское место. Но и трехгранный штифт без ключа не открыть.
- Такой подойдет? – Достав из-за спины, свой рабочий чемоданчик, я положил его на колени, и приоткрыл крышку. Сидящий рядом со мной зэка, краем глаза заметил его содержимое, и охнув, от восхищения, слегка отстранился от меня в сторону. Я же тем временем достал нужный ключ и показал мужичку напротив.
- Итак, господа, если вы хотите продолжить умные беседы здесь, не смею вам мешать. Но если согласитесь составить мне компанию, следует обсудить, кое какие детали. Так каким будет ваше положительное решение?
Как итог, со мною согласились пойти трое, еще одного сватали на должность барашка, или лося, но честно говоря, мне подобное решение не очень понравилось. Да и не зима за окном, а лес уж всяко человека прокормит, если, разумеется, человек знающий. Почему я набирал спутников, а не собирался идти один. Но и здесь присутствует рациональное зерно. Не то, чтобы я был меценатом, или пытался помочь всему миру, как раз наоборот, но кто-то же должен прикрывать мне спину. Мало ли. Пока выберешься из вагона всякое произойти может, а так хоть какая-то надежда. Да и в дальнейшем, тоже не помешает человек, знающий к кому можно обратиться. Хотя так надолго я уже не загадывал. Зато, уже после нескольких минут разговора, стало понятно, что тот портал перенес меня не просто в арестантский вагон, но и вдобавок мир оказался далеко не тот, к которому я привык. Один вопрос, владеют ли вертухаи особым даром или чутьем, вызвал только очередную порцию смеха. Поняв, что здесь надо мною либо насмехаются, либо никогда не видели настоящую стражу, в которую и принимают-то далеко не всех, а только умеющих распознавать эмоции, и способных хотя бы элементарно угадывать поведение. Впрочем, косвенные вопросы, заданные в момент обсуждения, явно дали понять, что здесь больше рассчитывают на технологии, чем на личный дар, и хотя бы это меня уже радовало.
Брошенный в сторону охранника узор познания, только подтвердил мои мысли, заодно и расставив все точки над Ё, рассказав мне о том, как построена система охраны, в одном отдельно взятом вагоне поезда. Как оказалось, здесь все было очень запущено. Караул, состоявший из одного прапорщика, и семерых подчиненных, нес службу следующим образом.
Четверо из состава караула, занимали посты, согласно расписания, но с некоторыми оговорками. При этом получалось, что молодежь, только недавно призванная в армию была вынуждена стоять на часах, и изображать из себя бодрствующую смены, как раз под утро, в так называемые собачьи часы. Получалось, что по уставу, положено стоять на посту два часа. Но так как, караул не меняется в течении всего конвоя, а это несколько суток подряд, было решено вместо двух часов, стоять вдвое больше. С одной стороны вроде бы и выгоднее. Ведь отстояв четыре часа на посту, затем отсидев те же четыре часа в коридоре изображая из себя бодрствующую смену, можно было спокойно заваливаться спать сразу на восемь часов. Но тут вступал в силу устав караульной службы, говорящий о том, что спать позволительно, только в ночное время суток. То есть с двадцати двух часов вечера и до шести часов утра. Кроме того, согласно тому же уставу караульный вообще не имел право спать на службе более четырех часов. Разумеется и здесь имелись некоторые послабления, но учитывая то, что молодежь в дневное время занималась наведением порядка, то отдохнуть было просто некогда.
А учитывая то, что недавно призванным доставалась как правило такая смена, что стоять и бодрствовать приходилось в ночное время суток, то на сон оставалось совсем уж мало времени. В итоге, уже сейчас, стоящий на посту солдатик, откровенно клевал носом, а тот, который изображал бодрствующую смену, уже бессовестно дрых в коридоре, неподалеку от купе караула. Все же остальные, то есть двое оставшихся часовых, из старослужащих, один солдатик из резерва, повар, помощник начальника караула, и сам начальник, бессовестно спали. Тем более, что ближайшая остановка поезда по расписанию намечалась на семь утра, и до этого момента, ничего тревожного просто не ожидалось.
Действительно. Часовой на посту, бодрствующая смена, на подстраховке, осужденные по камерам, а на дворе четыре часа ночи. Поезд же летит сквозь Сибирские леса, безостановочно уходя все дальше от цивилизации. Кого опасаться в таком разе?
2
Собачья смена, неумолимо приближалась. Точнее сказать она уже началась и тихой сапой двигалась по сонному вагону, похоже совсем не собиралась заканчиваться. Стрелки часов, висящих на стене в отсеке для караула, казалось, совсем обленились, и почти не двигались. Рядовой Рахмаджон Шарыпов, отодвинулся от открытой форточки, и решил пройтись по коридору. Не то, чтобы он был доблестным служакой и свято исполнял свои обязанности. Как раз наоборот. Просто стоя у открытого окна, он слегка замерз, даже несмотря на то, что благоразумно одел шинель, заступая на пост, все-таки ветер залетавший в форточку был холодным, но даже несмотря на это, он в какой-то момент понял, что если будет продолжать стоять на одном месте, то просто заснет, несмотря ни на что. Ни на холодный ветер, дующий ему в лицо, из-за чего он уже основательно простыл и покашливал. Не очередная сигарета, неизвестно какая по счету, выкуренная за последние два часа нахождения в коридоре, не помогали. И дело даже было не в том, что он боялся
