— Выходит, что нет. Не будет же газета врать, — твёрдости в голосе Рогнеды можно только позавидовать. Свято верит она в свои слова и от этого становится не по себе.
Ох, и сильно заблуждаешься ты подруга. Врать тебе не будут только глаза, да и то не всегда. Мир же людской сверху донизу пропитан лживостью и даже ваш идеальный славийский уголок не исключение.
Вслух я ей, конечно же, не перечу — не дорос ещё. Симпатия симпатией, а субординацию никто не отменял. Да и не до споров мне, пора бы уже в путь-дорогу собираться — вон часы на стене почти что полдень показывают.
На скорую руку заканчиваю сборку Дуболома.
Вроде не напортачил нигде, лишних деталей на столе не видать, а значит, всё сделал по уму. Осталось только тряпочки промасленные, на пару с щёточками обратно в шкаф оружейный убрать и можно по своим делам топать.
— В добрый путь, — напутствует меня Рогнеда, когда я прохожу мимо её стола к выходу.
— Товарищ десятник, а может поцелуй наудачу? — каюсь, не сумел удержаться, но уж очень момент подходящий выдался.
— А харя твоя наглая не треснет? — усмехается в ответ Рогнеда. — Вот ещё, буду я со всякими Культяпками лобызаться. Вот как от прозвища своего срамного избавишься тогда и приходи.
— Договор? — ну а почему бы и не попробовать, где два раза сработала там и в третий может повезти.
— А давай, где наша не пропадала! — хлопает ладонью по столу Рогнеда. — Руку-то ты себе всё равно не вернёшь. А ежели проиграешь, то вместо Мотыги будешь гильзы стрелянные собирать, хоть отдохну от тебя маленько. Договор?
— Договор, — киваю в ответ, а сам думаю: а если отдохнуть ты от меня хотела, то чего ж тогда не пожелала, чтоб не появлялся я здесь больше?
* * *
И вот стою я на плацу, промокая под дождём. А впереди под тентом навесным люди в мундирах цвета стали ютятся. Они, как и мы, ждут начала испытаний. Ждут долго и, как видно, уже злятся. А всему виной, как ни странно, наше начальство.
Отцы-командиры с чего-то решили новиков всех в кучу собрать да испытанья совместные провести. Никогда так не делали и тут на тебе озарение на них снизошло. То ли выслужиться перед княжьими людьми захотели, то ли, наоборот, нос тем утереть пожелали — сейчас уже и не понять. Да оно и не надо, всё равно задумка не удалась, дождь помешал.
И ладно бы подготовили все заранее, так нет же — вот и ждём мы новики своего часа. Сварожичи, пока землю для испытаний по специальным ёмкостям расфасуют. Велеситы, пока клетки со зверьми подвезут. Одни лишь Перуновы избранники ничего не ждут, их передвижной генератор загодя на плац выкатили, а большего я так понял им и не надо.
Ещё через полчаса наметились какие-никакие подвижки. Испытания вроде как начались и первыми удаль молодецкую решили продемонстрировать любимцы Перуна. Ну а как иначе, первые в учении — первые в бою, кажется, так у славийцев принято.
Чеканя шаг, вперёд выходит один из новиков. Синий мундир на его плечах потемнел от дождя и скомкался, но отроку нет до этого дела — он задорно улыбается и продолжает дальше шагать в сторону передвижной будки.
Там его уже ждёт другой избранник Перуна — гридень в точно таком же синем мундире и он удерживает в своих руках толстенный кабель от генератора. Гудящего, мать его так, генератора!
Когда же новик подходит поближе, то гридень и вовсе сдёргивает с конца кабеля заглушку. От оголённого провода к руке самоубийцы тут же тянется разряд, но тому всё побоку — он как лениво переминался с ноги на ногу, так и продолжает этим заниматься. А после, ничуть не смущаясь, вручает новику искрящий будто фейерверк кабель, а сам отходит к генератору. Точнее, к приборной панели, на которой отчётливо виднеются круглые индикаторы, со стрелочками.
— Готов? — громко вопрошает гридень и, дождавшись уверенного кивка от младшего по званию, добавляет. — Выпускай!
Заслышав странную команду, новик прижимает кабель к левой стороне груди и начинает чего-то нашёптывать себе под нос. С такого расстояния никак не понять, что он там лопочет, да оно мне и не надо — куда важнее результат. А он, между прочим, есть, да ещё какой! Грудь новика уже вовсю искрит, будто сварочный аппарат, даже смотреть больно. Не отстаёт от новобранца и генератор, он уже не просто гудит на низкой ноте, а чуть ли не воет.
Секунд через пять раздаётся громкий хлопок и яркая вспышка озаряет плац.
— Тройка! — довольно кричит гридень.
А мне остаётся разве что глядеть на оголённую грудь новика, что сжёг к чертям собачьим казённый мундир, да гадать, что же это за тройка такая?
Глава 14
Вслед за первым новиком к генератору стали подходить и другие новобранцы из числа избранников Перуна. Поочерёдно они прижимали к своей груди оголённый кабель и вспышка света из раза в раз освещала плац. Затем любимцы бога войны с улыбками на устах и спалённой на груди формой возвращались в строй.
Вот только улыбки эти разнились и чем большую цифру называл, стоящий у генератора, гридень, тем шире они становились. Особо это касалось единичек, эти будто бы насилу выдавливали из себя радость. Ярче всех же улыбались новики-пятёрки, но таких было наперечёт — три человека на весь взвод да и те из родовичей.
Ну и необычное у них испытание скажу я, прямо светопредставление какое-то. Зато понятно мне теперь, зачем молниеуловители избранникам Перуна нужны и что это за команда такая странная, которую гридень всё талдычит. Получается, “выпускают” новики не абы чего, а молнию до этого пойманную, точнее, тот кусочек её малый, который ухватить сумели. Отсюда и цифры эти непонятные, видать, обозначают они размер ёмкости той, в которой своевольная стихия томится. Ну а дальше и ежу понятно, чем старше цифра, тем вместительней "клетка" в груди избранника Перуна — отсюда и улыбки эти довольные на лицах у родовичей. Радуются, они что не посрамили честь рода и сумели себя достойно показать.
— Ты погляди, чего творят?! — потыкал меня вбок Рябой.
Стояли мы с ним в строю плечом к плечу, оттого на протяжении всего испытания мне и приходилось выслушивать его вдохи и ахи. И ладно бы актёр из него был сносный, так нет же — и дураку ясно, что цедит он из себя эти эмоции, будто сок из репы выдавливает. А вот зачем ему это надо — уже другой вопрос.
А тем временем любимцы Перуна закончили со своим светопредставлением, и пришёл черёд Велесовых погонщиков удаль молодецкую показать. Тем более звери дикие, что в клетках сидели уже и не знали, куда себя девать. И выли они и рычали и прутья клетки на зуб пробовали.
Глядя на эту картину, сразу становилось ясно, чем погонщики будут удивлять. Станут они зверей диких приручать. Да непросто так, а на скорость. Вон и гридень их около клеток ошивается, а в руках у него секундомер. Точно такой же я и у Неждана видел, когда тот нас на полосу препятствий загонял. Помню, ох и намучился я тогда — с одной рукой-то шибко не полазишь. Повезло ещё, что полосу ту треклятую всем отрядом проходили и во главу угла тогда ставилось не личное уменье, а выручка товарищеская да взаимопомощь.
Пока я содроганием вспоминал былые деньки, велеситы приступили к испытаниям.
И вот первый из юных погонщиков замер напротив клетки с дикой рыси. Человек и зверь встретились глазами и тут прозвучал голос гридня с секундомером.
— Готов? — спросил старший по званию.
— Всегда готов! — заверил новик и в ту же секунду прозвучала ещё одна странная команда.
— Чаруй, — приказал гридень и запустил секундомер.
— Чарую! — заверил новик и скрестил взгляды с рысью.
Так они и смотрели друг другу в глаза словно заворожённые — человек и зверь. И лишь спустя несколько секунд странный зрительный контакт был прерван. Новик вскинул голову и молодцевато отрапортовал:
— Чаровать закончил!
— Одиннадцать и шесть! — сверился с секундомером гридень. — Свободен!
Довольный новик вернулся в строй, а ему на смену вышел следующий новобранец-велесит. Ситуация повторилась точь вточь: приказ, секундомер, гляделки, оглашение результата и обратно в строй. И так без малого двадцать раз — я уже и заскучать успел.
