— Мы вместе пришли, вместе и уйдем, — буркнул я. — Шли бы вы парни. Лесом…
— Ты чо сказал, урод? — «клетчатый» выкатил вперед грудь петушком и шагнул в мою сторону.
Хрясь! — ударом кулака в челюсть Антон свалил его. Остальная троица бросилась на него одновременно, окружила как стая голодных гиен. Еще секунда и замесят парня. Я вклинился в гущу и хуком в ухо притушил одного. Он схватился за голову, но падать не хотел. Прямой в печень, второй в кадык (немного промазал, бил в голову) и гопник сломался, как тополь от урагана. Завалился на землю, что-то мыча.
Еще одного свалил Быков четким ударом в нос (занятия боксом ему явно пошли на пользу). Последний, оставшийся на ногах, не стал дожидаться своей участи и припустил со всех ног.
Антон подошел к тому, что просил закурить. Тот лежал на земле без сознания — хороший удар. Антон схватил тело за грудки и приподнял. Потряс. Клетчатый пришел в себя и замычал.
— Слышь, гнида! — процедил Антон. — Еще раз тебя в поле зрения увижу. Убью!
Быков швырнул его на землю к постанывающим сотоварищам. Бравада с них слетела. Как побитые собачонки, они расползлись по сторонам и, поскуливая, встали на ноги.
— Ты же знаешь, Бык, — прогнусавил один из них, держась за разбитый нос. — Ты не прав. Гоша тебя все равно достанет.
Антон презрительно плюнул в сторону поверженных:
— Пошли, Андрюха, пусть загорают.
Мы вышли из подворотни и зашагали по освещенной фонарями улице.
— Это что было? — спросил я.
— Меня пасли, ублюдки, — опустив глаза, ответил Антон.
— Это я понял. Что им надо? Почему мне не сказал?
Быков молча вздохнул и потеребил пуговицу на рубахе.
— Давно ты их заметил? — продолжал я допытываться. — Что за Гоша? Рассказывай, давай.
— Я увидел их, когда на субботник к Санычу еще шел… Но тогда светло на улице было. Они не посмели подойти. Ждали меня возле спортзала…
— Значит пиво пить ты меня специально позвал? Чтобы одному не оставаться?
— Ты это… Извини, Андрюх…
— А просто сказать, чтобы я тебя проводил, нельзя было?
— Ну не знаю, — пожал плечами здоровяк, виновато шмыгнув носом. — А вдруг бы ты не согласился. Я тебе много чего нехорошего в школе сделал. Все Катька виновата. С ума по ней сходил, а она на тебя глаз положила. Да и как-то неудобно просить провожать… Я ж не девка, чтобы меня выгуливать!
— Ты мне зубы не заговаривай. Ты явно знаешь этих бандерлогов. Рассказывай кто их Маугли.
— Да шпана эта — подручные у Гоши Индия.
— Какого еще Гоши и почему Индия?
— Да есть тут один катала. В карты всех обувает. Денег я ему должен. Проиграл немного. Вот он отправил своих гончих за мной. Хорошо, что ты рядом был. Одному мне с ними не справиться. Спасибо тебе, Андрюха…
— Кушай с булочками… Ты мне лучше расскажи, что за Гоша и где он тебя облапошил? Сколько денег ему должен?
— Да сотку с небольшим. Деньги не великие, но считай, почти стандартная месячная зарплата. У меня нет пока столько. Я на завод только начал устраиваться. Зарплата еще не скоро. А Гоша этот в подвале одно скользкое заведеньице держит. Место, где собираются поиграть на деньги. Меня туда один знакомый с собой привел.
— Адрес помнишь?
— А тебе зачем, Петров? — удивился Антон.
— Адрес говори… Ментам сольем их шарашку.
— Не получится, — замотал головой парень. Там дверь наглухо закрыта, что и ломом не вскроешь. Просто так туда не попадешь, только если кто за руку приведет. А милиция приедет и дверь поцелует. А чтобы ломать, ордер нужен. А кто его даст, если доказательств нет, что внутри действительно на деньги играют.
— А твои показания?
— А что показания? Я же говорю, дверь крепкая. Пока ломать будут они все карты и фишки сжечь успеют. Там у них специально для этого дела печка всегда затоплена, даже летом. И предупреждают всех сразу, что если менты прорвутся, то говорите, что просто сидим выпиваем. Законом не запрещено. А то, что дверь не открыли, так не слышали. Слышимости в подвале ноль. Опять же, законом не запрещено двери запирать.
— А что за подвал?
— Да в кочегарке городской. Там Гоша Индия директором числится, но основной заработок у него идет с подпольных игр. Я почему знаю все, у меня друг на этой заразе плотно сидел. Все вынес из дома. Я и пошел-то с ним туда, чтобы узнать изнутри все это. Чтобы вытащить его оттуда попробовать. Но не получилось. А теперь он без вести пропавшим числится. Не знаю, где он. Сгинул. Может эти упыри его закатали. Может сам сбежал из-за долгов. Но вот теперь я сам на крючке сижу. Родителям не хочу говорить. Но деньги заработаю — отдам. Дожить бы просто до этого. Я и боксом-то пошел заниматься, чтобы разговаривать на равных с подручными каталы. Когда ты меня отдубасил, понял, что кроме силы, техника и выносливость еще важны. Вот и пригодился мне сегодня бокс.
— И никто не знает о подпольных играх? Горком, милиция, КГБ?
— Врать не буду, но мой друг утверждал, что кто-то прикрывает их. Кому-то Гоша нужен.
— В какую игру там играют?
— В покер.
— Ясень пень, в какой именно?
— Что значит в какой?
— Ну, в техасский, стад, омаха?
— Чего? Покер — он и есть покер. Один он в Советском союзе. А что?
— Да есть одна мыслишка… А вообще, чем ты дурак думал? На крупные суммы играть — так себе перспектива. Я еще могу понять, если в своей компании, под пивко, на символические ставки. А там верняк обдерут. В таких местах всегда кидалово или развод.
— Да я ж не знал… Я как лучше хотел.
— Хотели, как лучше, а получилось, как всегда…
Может, мне эту фразу в народ пустить раньше Черномырдина? Хотя, сейчас она неактуальна. Я похлопал парня по плечу:
— Вот что, Тоха… Ты больше
