Вот и я собиралась.
К тому же, я могла бы воспользоваться сложившейся ситуацией еще и себе во благо.
Если Джош этим вечером не работник, а Кэрри так к нему и липнет, и они в четыре руки гладят первый «корабль пустыни», а второй где-то бродит, но, похоже, очень скоро перекочует на софу в гостиной…
Быть может, я накормлю эту парочку и еще двух ящеров ужином, а потом оставлю дочь под их присмотром? И мне не придется таскать девочку за собой на ночь глядя, причем, в места, где бродят непонятные рингулы, которых так сильно испугалась Кэрри.
К тому же, непонятно, как все пройдет на площади и насколько это может затянуться.
Вместо этого я оставлю Кэрри здесь, во флигеле, но возьму с нее обещание, что играть она будет исключительно внутри, и во двор ни ногой. И еще, слушать дядю Джоша, а потом обязательно пойдет спать, когда он скажет, если я вдруг задержусь.
Мне показалось, что это была очень даже неплохая идея.
Высказала ее Джошу, и тот отнесся к моей просьбе вполне благосклонно, как и к моему ужину. Заявил, что присмотрит за Кэрри, потому что ему становится лучше — надо же, как быстро на этот раз подействовала микстура!..
Он уже начинал что-то видеть, да и шевелить руками больше не было таким мучением, так что кормить его с ложечки не пришлось. Хотя Кэрри предложила и очень расстроилась, когда дядя Джош обошелся без ее помощи.
Во время еды он рассказал мне, что продать повозку Стефану так и не удалось — рынки в Пайсе закрыты аж до послезавтрашнего утра. Зато у комнаньона получилось сторговать у ворот рынка двух лошадей, правда, за смешные деньги. И это не улучшило настроение Стефана, окончательно испортившееся после возвращения, когда он узнал об аллергическом приступе Джоша.
Я вздохнула, представив Стефана в угрюмом расположении духа — картина получилась довольно-таки неприглядной!..
Наконец, засобиралась их покинуть, попросив Джоша присмотреть, чтобы Кэрри легла спать не слишком поздно. И еще, чтобы ящеров с собой в постель не тащила.
Пристань у «кораблей пустыни» на улице, так что пусть ночуют на заднем дворе. К тому же, свежий воздух полезен для вараньего здоровья.
— Все будет в порядке! — улыбнулся мне Джош. — Я за ней присмотрю.
— А я присмотрю за дядей Джошем! — с деловым видом заявила Кэрри.
Перед уходом я убрала остатки ужина и перемыла грязную посуду, после чего застелила постели в нашей с Кэрри комнате, положив еще одну чистую сорочку из сундука на кровать девочки.
Пусть все складывалось очень даже удачно, на сердце у меня почему-то было неспокойно. Но я смогла себя убедить, что здесь, во флигеле на заднем дворе «Веселого Петуха», где время от времени прогуливается охрана, для Кэрри будет намного безопаснее, чем в толпе на Площади Вознесения.
У меня попросту не останется времени за ней следить — впереди ждала серьезная и напряженная работа. И еще, где-то там ходили рингулы, которые, по непроверенным слухам, воруют детей.
Верить мне в такое нисколько не хотелось, но я все-таки с тяжелым сердцем поцеловала Кэрри в лоб, а затем пожелала страдающему Джошу скорейшего выздоровления. До боли прикусила губу — не хотелось уходить, но я должна была!..
Наконец, закрыла за собой дверь и поспешила на Площадь Вознесения, где очень скоро разыскала повозки Андора Вейна.
* * *
Меня уже ждали — и Вейн, и Шоган, и Августина — добродушная, чуть полноватая женщина средних лет, проживавшая с Наоми отдельном вагончике. С ними соседствовали еще с десяток дрессированных собачек и выводок белых голубей.
Правда, клоун Исса Ворвут, как мне показалось, особо меня не ждал, но даже он изобразил улыбку, растянув красные, накрашенные губы.
Зато Наоми — милая блондинка с уже выдающимся животом, шестой месяц, как никак! — расчувствовавшись, кинулась мне на шею, заявив, что я теперь член их небольшой семьи, потому что они здесь все как родные.
Судя по лицу Вейна, он так не думал, да и я списала сказанное на гормоны.
По словам Наоми, раньше именно она исполняла акробатические трюки и ассистировала Вейну, выдававшему себя за великого мага без магии. Но сейчас она выбыла на несколько месяцев, так что теперь ее место переходило мне.
Наоми показалась мне очень милой, особенно когда заявила, что успела перебрать свои костюмы для выступлений и кое-что для меня приготовить. Правда, я была на полголовы выше ее и немного худее, но перешивать наряды у нас попросту не хватило времени.
Так, быстро наметали на живую нитку, чтобы все не слишком на мне болталось.
Наоми тут же рьяно кинулась помогать — и делала это не только для меня, но и для остальных в труппы. Старалась изо всех своих сил, порой кидая на Вейна взгляды захворавшей собаки, боявшейся, что хозяин пинком вышвырнет ее на улицу.
Несмотря на свой довольно объемный живот, Наоми ни секунды не сидела без дела — подавала реквизит, помогала надевать костюмы и накладывать грим, приносила еду и воду, выгуливала собачек, а потом, когда начались выступления, подхватила шляпу и отправилась собирать деньги с публики…
Мужчины относились к этом так, словно это было в порядке вещей. Одна лишь Августина, обняв Наоми, негромко произнесла:
— Ну что же ты носишься как шальная оса, глупышка?! Тебе нужно немного поберечься. Ты права, мы здесь одна большая семья, и никто тебя не бросит. Ребенка твоего тоже вырастим, не переживай!
Остальные ответили согласным гулом.
Все, кроме Вейна.
И еще кроме меня, потому что, по большому счету, происходящее внутри труппы меня не касалось. Они не были моей семьей — и напрасно меня уверяла в этом Наоми. Мы стали компаньонами на ближайшие два дня — людьми, которые собирались сообща заработать деньги, а потом разойтись каждый в свою сторону.
Я делала для этого все, что было в моих силах — потому что очень скоро настало время начинать. Да, в моих собственных номерах порой случались огрехи и шероховатости, потому что я давно уже не тренировалась, да и отрепетировать ничего толком не успела. К тому же, Вейн позвал меня ассистенткой, и я пару раз подала ему не то, что он хотел.
Но я не знала его номеров и не умела читать мысли!..
Впрочем, толпа все равно приняла нас с энтузиазмом — возле вагончиков труппы Вейна собиралось все больше и больше народа. Люди не только хлопали и одобрительно кричали, но еще и топали, требуя немедленно повторить, продолжить и показать новенькое…
К тому же, пышная, топорщащаяся во все стороны юбка, которую напялила на меня Наоми, судя по восторженным выкрикам мужчин, оказалась по меркам этого мира довольно короткой — как по мне, она была верхом целомудрия и скромности! — так что на многое они закрывали глаза.
Да и Вейн вскоре подтвердил, что мы произвели на толпу самое что ни на есть хорошее впечатление. Но куда важнее было понравиться жюри, которое уже появилось на Площади Вознесения и начало свой обход.
— И кто же в судейской коллегии? — поинтересовалась я у владельца цирка, когда вернулась в главный вагончик, чтобы немного передохнуть.
Тут и Шоган подоспел с новостями, что сейчас жюри просмотрит еще два номера у соседей, после чего придет и наш черед.
— Градоначальник Пайсы Джефри Деннис, — начал перечислять Вейн. — С ним кто-то из бывших циркачей, Исса как раз отправился разузнать, кто именно. К тому же, поговаривали, будет один из ДерХарров.
Стоило мне это услышать, как сердце забилось с бешеной силой, хотя и до этого, разгоряченное недавним номером и плещущимся в крови адреналином, оно колотилось очень и очень быстро.
— Один из ДерХарров?! — переспросила я, все еще не в состоянии поверить услышанному.
Мой разум старательно отвергал эту новость, заявляя, что такого не может быть.
С другой стороны, я помнила, как на въезде в Пайсу Маркус сказал, что у него есть дела в этом забытом Богами месте. Быть может, герцог подразумевал судейство в цирковом состязании? И уже очень скоро он остановится рядом с вагончиками Вейна, и я растеряю не только свои мысли, но еще и все кольца, а потом убьюсь, делая простенькое сальто с переворотом?!
