некромант все присутствующие, на всякий случай, отошли от снайпера на безопасное расстояние. А кое-кто, от греха, и вовсе залег в высокую траву. Но обошлось. Прошка хоть в мишень и не попал, но был близок. И добрый Агафон засчитал попытку.
В знак успешного окончания курса молодого бойца, воинам вручили настоящие, новые, сверкающие на солнце латы. Свой комплект защитного обмундирования, получил и Прошка. Правда железки болтались на нем, производя громкий шум. Качались при ходьбе, то и дело слетали. Агафон, наблюдая за мучениями некроманта почесал затылок.
— С тебя когда мерки то снимали? — поинтересовался он.
— Да с месяц, — Прошка припомнил, как бегал вокруг него, вооруженный веревкой помощник кузнеца.
— Ясно, — засопел Агафон. — Снимай доспех. Новый делать будем.
— А что такое? — удивился Прошка.
— Что? Что? Похудел ты. Вот что.
Зеркала в казарме не было. Разве что в чан с водой глянуться можно было. Да и то не в полный рост. А потому Прошка и сам не заметил, как существенно уменьшился. Сказались ежедневные физические нагрузки, дробное питание и нервотрепка, организованная незабвенным Бориславом. Куда же без нее? Зато теперь Прошка хоть и не был образцом с обложек глянцевых журналов, но и на раскормленного для бойни хряка больше не походил. Был просто плотным солидным мужчиной с полагающимся в таких случаях животом. Марьяна должна была оценить. Только вот попасть к ней снова не вышло. Без доспехов дружинникам на людях появляться было нельзя, а Прошкины латы унесли на доработку. Так и остался он сидеть в одиночестве в казарме, когда все новоиспеченные воины государевы, закованные в металл, отправились на обед в общежитие.
Через пару дней, доспехи все же принесли. Более того, отвели в конюшню, где презентовали Прошке новый личный транспорт. Лошадей, если не считать чокнутого на всю голову Буцефала, некромант больше не боялся. А молодой жеребец, в числе других привезенный с фермы специально для новоиспеченных воинов царя-батюшки, и вовсе проникся к Прошке какой-то особой любовью. Заглядывал в глаза. Все норовил подставить морду, чтобы его погладили.
— Как назовешь? — спросил Агафон. — У нас своим боевым коням дружинники имя дают. Особое! Со значением.
Прошка задумался. Почему-то вспомнился его предыдущий служебный транспорт. «Шкода Октавия» с проблесковыми маячками. Сколько ждал он ее. Сколько надеялся. Начинал на раздолбанной семерке работать. Других тогда не было. Потом «четырку» дали. Бодрая была. Но жопа после смены принимала форму табурета. О комфорте и речи не было. Потом «гранту». Чуть лучше, но тоже не фонтан. И, наконец, по какой-то губернаторской программе на отдел выделили пять шкод и один «мерс». Мерс, конечно, сразу начальник узурпировал. Оно и понятно. А вот за остальные дары богов пободаться пришлось. Даже сауну организовал зам по тылу. Как водится, с девочками и алкоголем, чтобы транспорт себе выклянчить. И выклянчил. Правда проездил на нем недолго. Все этот очкарик проклятый…
От грустных воспоминаний отвлек Агафон.
— Ну так что с кличкой? Удумал?
— Шкодой назову! — решил Прошка. — Конь довольно фыркнул.
После экзаменов жизнь пошла ровно. Без приключений. Прошку даже в патруль не ставили. Мало ли что? Кощеевы лазутчики не дремлют. Валял дурака, каждый день ходил в столовую к Марьяне. В один из первых визитов даже решился. Подкатил, сверкая доспехами. Красавица даже не сразу его узнала.
— А! Это ты, — разочарованно произнесла она. — Железками обзавелся? Разряд какой? Пятый? Вот и шагай, вояка, за свой столик. Нечего тебе здесь ошиваться.
Пришлось вернуться к трапезе ни с чем. Дни шли за днями. Прошка получал жалование, небольшое, но на то, чтобы время от времени трапезничать в харчевне, хватало. В «бабчарню» к Яге не ходил. Плохие воспоминания давили. Но со старушкой время от времени пересекался. Перекидывался парой слов, как волшебник с волшебником.
На закате августа в город пришло радостное известие. С государственным визитом к батюшке-царю пребывает делегация амазонок, еще и с королевой во главе. Чему так радуются дружинники Прошка понять не мог. Воины почти неделю драили свои доспехи, стригли бороды. Даже в баню сходили прежде времени, чтобы во всеоружии гостей встретить.
Ситуация разъяснилась, когда Прошка воочию увидел шествие амазонок. Что это было за зрелище. Все как одна стройные, загорелые, из одежды разве что набедренные повязки, да небольшой кусочек тряпочки, исполняющий роль бюстгалтера. У некоторых эти тряпочки прикрывали грудь чисто номинально. У мужиков от такого зрелища слюни на землю капали. А женатых бабы на время визита и вовсе дома заперли. От греха. Гостьи шли в конном строю. Тройками. В центре шествия степенно двигалась запряженная тройкой повозка с шатром. Там, по всей видимости, и восседала загадочная королева амазонок.
Наученные горьким опытом царедворцы, а девицы прибыли в город с рабочим визитом уже не в первый раз, амазонок поселили на заднем дворе государева терема. На огороженной высоким забором поляне гости разбили палаточный лагерь. В капитальных постройках амазонки жить принципиально отказывались. Не любили, когда что-то ограничивало их свободу. В центре поляны установили величественный королевский шатер.
Работа у некроманта появилась уже к вечеру. Прошку позвали перед ужином. Предупредили, что жезл нужно с собой взять. Привели к конюшне. Там, на повозке обнаружились два бездыханных тела молодых, незнакомых некроманту дружинников.
— Что это с ними? — полюбопытствовал Прошка. — Белены что ли объелись?
Агафон, которому поручили оживление воинов хмыкнул.
— Да дурачье молодое! — заметил он. — Из-за бабы подрались. Там амазонка одна… Ну из тех, что приехали, к Яге в харчевню ходила. Соли для барашка жаренного взять. А эти двое увязались. Да так разгорячились, что прямо там на улице драку затеяли. Друг друга и порубили.
Прошка осмотрел тела. По счастью, черепушки были целые. Так, незначительное повреждение внутренних органов. Приступил к делу. Быстро справился. А эти двое только очухались, снова в драку бросились, да только тут Агафон их усмирил. Ловко так. С полпинка. Украшенные симметричной синевой под глазами, дружинники присмирели и, чуть не взявшись за руки, зашагали в сторону харчевни, чтобы отпраздновать свое избавление от амазонских чар.
Не успел Прошка дойти до общежития, чтобы все-таки поесть, как его нагнали. Снова пришлось к конюшне идти. Там, на другой повозке лежал, распластавшись, Яшка. Шея его была вывернута набекрень.
— Еще один полоумный, — стал рассказывать Агафон. — Влюбился в воеводу амазонскую. Даже через забор перелез. Предложение руки и сердца делать собрался. Вот, что спермотоксикоз с мужиками молодыми делает. Говорил я ему: женись, или хоть в «бабчарню» наведайся. Все без толку.
— Ну и что дальше было? — поинтересовался Прошка, соображая, как возвращать голову на место.
— Для баб этих такие разговоры
