Я открыл рот, чтобы что-то ему возразить, но понял, что не знаю, что именно.
— Те, кто раньше были этими дверьми, долго готовились, — вздохнул он. — Они сознательно принесли себя в жертву, тренировали себя при жизни. Но даже они принимали на себя лишь малую часть его силы. Такого никто не выдержит. Если только…
— Что? — спросил я завороженно. Мне послышалось в его голосе что-то похожее на надежду.
— Видишь ли, — он сделал в воздухе неопределенный жест рукой, словно не зная, как бы получше объяснить, — если человек заключит эту тварь в свое тело, но сам будет находиться не здесь, это может сработать.
— Это как? — переспросил я.
— Я могу впустить его в себя, стать новой дверью и проснуться, — пояснил он. — Это… существо не сможет выбраться из меня. Вот только и я не смогу вернуться в этот мир, чтобы не попасть к нему в лапы. В каком-то смысле здесь я умру.
На секунду он замолчал, словно прокручивая в своей голове эту мысль.
— Знаешь, что, — продолжил он. — Ты должен мне кое-что пообещать. Когда выберешься отсюда — постарайся меня найти в нашем мире. Скорее всего, я плохо буду помнить, что здесь случилось. Но вместе мы сможем найти дорогу сюда. Я бы не хотел лишиться этого мира навечно. Мне тут нравится больше, чем там. По некоторым причинам.
— Погодите, возможно, есть какой-то другой путь, — начал я, но он жестом прервал меня и вновь поднес ладонь к гладкой, чуть мерцающей поверхности двери.
— Обещай мне, — произнес он с нажимом.
— Обещаю, — торопливо ответил я. — Если только это возможно.
Он кивнул и обратил взгляд на дверь, надпись на которой вновь ровно засветилась зеленым. Пару секунд ничего не происходило, а затем символы на двери вспыхнули, залив всю комнату ослепительным светом, так что мне пришлось закрыть глаза, чтобы не ослепнуть.
Когда я их открыл, то не сразу смог что-либо разглядеть в мельтешении алых световых пятен. Лишь несколько секунд спустя я увидел, что на полу возле двери сидит, подобрав под себя ноги, Ксай и испуганно смотрит на меня.
Выглядела она так, словно ее только что вытащили из петли: судорожно хватала воздух широко раскрытым ртом, пальцами сжимала свое горло, хрипела и вертела головой по сторонам.
— Как ты? — осторожно спросил я, приблизившись к ней.
— Нор… нормально, — отозвалась она. — Кто это был? Кто там теперь вместо меня?
— Долгая история, — ответил я. — Надеюсь, когда-нибудь мы его найдем и отблагодарим.
— Вот это он дал мне на прощание, — тихо проговорила Ксай, разжав пальцы. На ладони лежал обломок черного камня с мелкими мерцающими рунами. — Он сказал, это вернет нас на Монланд. В то место, где каждый из нас нужнее всего.
Я осторожно прикоснулся к камню, и по его поверхности пробежала волна зеленоватого свечения.
— Я знаю, где я сейчас нужнее всего, — проговорил я, завороженно глядя на зеленые всполохи. — Тарсинское герцогство. Монастырь Мученицы Евфимии.
По камню вновь пробежала волна, но на сей раз алая.
— Нет? — переспросил я.
Алая волна пробежала вновь.
— Кажется, он считает иначе, — Ксай покачала головой. — Наверное, есть место, где ты нужнее.
— Да какого черта! — воскликнул я. На секунду мне захотелось ударить камнем об пол. Как он может знать, где я нужнее, лучше меня⁈ Я нужен Кире. А она нужна мне. Разве может быть что-то важнее этого?
— Может быть, туда отправлюсь я? — тихо спросила Ксай.
— Ты? — я удивился. — Но зачем это тебе?
— Она нужна тебе, — Ксай пожала плечами. — Мы мало о ней говорили, но я знаю, что она много для тебя значит.
— Ну, хорошо, — я кивнул. — А тебе этот камень разрешит?
— Сейчас узнаем, — она пожала плечами. — На всякий случай, до свидания.
Ксай помедлила несколько секунд, занеся над камнем руку. Ее пальцы мелко подрагивали, словно ей было тяжело держать руку на весу.
— И это, спасибо тебе, что не бросил меня здесь, — сказала она через силу. — Кажется, у меня никого теперь в этом мире не осталось, кроме тебя.
— Это больше его надо благодарить, — проговорил я, проглотив комок в горле и кивнув в сторону двери.
— Ну, ладно, мы еще увидимся, — неуверенно ответила она и накрыла камень ладонью. А секунду спустя — исчезла.
Камень из ее рук с глухим стуком упал на пол. Я поднял его, разглядывая выбитые изломанные символы. Они мигнули зеленым, словно ожидая моих действий.
— Ну, что ж, давай, отправляй меня, где я там нужен, — произнес я тихонько. Отчего-то я был уверен, что перенесусь в Кернадал.
Перед глазами вновь полыхнула яркая вспышка, и я вскрикнул от ожога: казалось, камень что–то оттиснул на моей руке.
Секунду спустя мои ладони уперлись в утробно хлюпнувший мокрый песок. Я поднял голову и увидел небо, затянутое комковатыми тучами, темную полосу моря, а между ними — севший на мель корабль с пробоиной в днище. Прямо передо мной была беспомощно накренившаяся на мели «Вестница рассвета».
Глава 21
Зрелище было совершенно сюрреалистическим. Корабль возвышался на мелководье, словно крепость, потрепанный, но не сломленный. Паруса спущены, флаг на мачте — тоже, кое-где над палубой вьется темный дымок.
Я поднялся на ноги, отряхнул ладони от мокрого песка и взглянул на обожженное камнем место. Никакого следа на ладони не осталось, хотя она и саднила немного, словно я схватился за слишком горячую чашку. Я сделал несколько осторожных шагов в сторону корабля. Тишина стояла мертвая, ничто не выдавало, что на борту еще есть кто-то живой.
Я почувствовал запах. Отвратительную вонь тления. И источник ее нашелся очень быстро: чуть в стороне, ближе к лесу на земле валялось несколько полуобглоданных трупов в матросской одежде и один в наемничьей куртке.
Повинуясь рефлексам егеря, я сразу же завертел головой по сторонам, оценивая обстановку. Те, кто это сделал, вполне могли быть где-то рядом. И не только в густом подлеске в паре сотен шагов, но и, например, прямо в песке. Или в небе, сразу за низкими серыми тучами.
— Эй! Есть кто живой⁈ — крикнул я, подобравшись немного ближе.
Несколько секунд ничего не происходило, а затем над бортом появился ствол мушкета и блеснул на солнце гребень шлема.
— Ваше инородие⁈ — раздался из-под шлема удивленный голос с характерным акцентом лейтенанта Морионе. Рядом с его головой поднимался вверх дымок от зажженного фитиля. Шутить тут никто не собирался.
— Это я! — я помахал рукой и на всякий случай положил крикет на песок. — Что у вас случилось? Почему вы на мели?
— Стоять где стоять! — раздалось с борта. — Какой турнепс ты взялся тут⁈
Я рефлекторно поднял руки и открыл, было, рот, чтобы объяснить, как именно сюда попал. И тут же закрыл, осознав, что объяснить будет трудновато.
— Он заодно с этими тварями! — послышался с борта другой голос, но тоже смутно знакомый. — Валить его надо, как по мне! Залпом по нем, вот что!
— Я могу вам помочь! — крикнул я в ответ. Откровенно говоря, я пока еще не был в этом уверен. Я не знал вообще, где я нахожусь, как сюда попала «Вестница», и что вообще происходит. Но камень решил, что я нужен именно здесь: что ж, у меня не было причин ему не доверять.
— Ты уже помог! — донеслось с борта. — Из-за твоей помощи мы здесь!
За этим последовало сложносочиненное ругательство, столь заковыристое, что его совершенно точно не мог придумать один человек. Оно могло возникнуть лишь постепенно, выкристаллизовываясь из сложных взаимоотношений боцмана и команды. Собственно, именно боцман со мной, кажется, и разговаривал.
— Да как вы сюда попали? — спросил я.
— А то ты не знаешь! — воскликнул ехидно боцман и отпустил еще один загиб, не хуже первого. — Твоя же каменюка это сделала, которую ты на борт притащил! Сперва повела нас мимо Стура, а затем сюда на мель и вывела. А тут мертвяки, сколопендры какие-то, еще какая-то хренотень! Эрта убили, капитан с раной в животе лежит, помирает. С мели не снимешься никак, вторую неделю тут сидим — авось прилив будет сильный. Да где там!
