Мои воины пыхтели и рычали от натуги, раненых приходилось тащить на себе, но мы не бросили никого при этом отступлении. Многие рвались в бой, стукать остроухих, но всё же воля вождя была ясна и понятна. Уходим в горы, чтобы постукать уже там, где каждый камень знаком, а утёсы и скалы помогают в борьбе.
Пожалуй, я поспешил со своей вылазкой в предгорья, и надо было ограничиться только охотой на их территории. Вот уж воистину успех вскружил мне голову, и я потерял берега, уверившись в собственной непобедимости. Такая пощёчина от эльфов хоть и болезненна, но в каком-то роде полезна, просто чтобы я мог верно рассчитывать собственные силы.
В наши горы вели несколько тропинок. И по мере приближения к ним я размышлял, как лучше поступить. Можно отправить разными путями несколько мелких групп, чтобы до деревни хоть кто-то добрался наверняка, или же сделать наоборот, пойти всем вместе по главной дороге, самой простой и пологой, но с огромным риском, что нас догонят и свяжут боем, и мы либо поляжем там всем составом, либо придётся кому-то оставаться и прикрывать отход. Шансы того, что мы ускользнём целыми и невредимыми, прямо говоря, стремились к нулю.
И посоветоваться снова было не с кем, орки просто скажут мне поступать так, как знаю, а я не знал, и это меня угнетало. Я размышлял снова и снова, пробираясь по сугробам и снежной целине. В итоге я принял решение разделить войско и отправить всех разными путями, авось кто-нибудь да выйдет к деревням. Я понял просто, что не прощу себе, если нам опять навяжут бой, и придётся отступать, оставляя на заклание своих соратников. Я ввяжусь в драку и мы все бессмысленно погибнем, оставив без защиты наши селения. А так хоть у кого-то будет шанс выбраться из этой передряги.
Эльфы по-прежнему гнались за нами, их далёкие голоса иногда доносились сквозь шум леса, хруст снега и стоны раненых, и это мотивировало идти дальше не хуже плётки или курсов по мотивации.
— Надо разделиться, — объявил я, когда мы подошли к одной из развилок.
Орки недовольно заворчали, но я лично отобрал тех, кто пойдёт этим путём, и в приказном порядке объявил, что они пойдут именно здесь. О том, что кто-то потеряется, я не переживал, здешние места были знакомы абсолютно всем. Десяток воинов отправился этой дорогой, а мы пошли дальше. Если и эльфы разделятся, то так будет проще для всех, возможно, получится заманить их в засаду, но сейчас, когда у меня в отряде столько раненых, многие из которых оставались в беспамятстве, эффективной засады не получится, да и такую толпу остроухих перебить за короткое время не выйдет.
Поэтому когда мы подошли к следующей развилке, от моего войска откололось ещё полтора десятка воинов.
Начинало темнеть, долгая погоня оставила почти всех из нас без сил, но огоньки факелов в лесу позади не давали нам остановиться и передохнуть. Мы выбрались на главную дорогу и начали подниматься обратно в горы, словно побитые псы.
Глава 31
Шалость удалась. Мы возвращались в деревню Кривого Копья мелкими группками, чтобы зализать раны и отдохнуть, а эльфы не рискнули соваться в горы на ночь глядя. Здесь каждый камень принадлежал нам и помогал нам, и они это, кажется, понимали. Так что мы завалились в деревню посреди ночи, усталые, голодные и замёрзшие, переполошив вообще всех.
Местные тут же расходились по домам, остальные шли в казармы, в которых пока обитал остаток воинства, молодёжь, новобранцы и прочие орки, которых я не брал с собой вниз. Тем, кому не хватило места в казарме, пришлось размещаться у соседей, и по деревне тут же поползли слухи о нашем разгроме, обрастая всё новыми и новыми подробностями и сплетнями. Ладно хоть общей реакцией на такую новость оказались праведный гнев и желание отомстить, а не животный ужас.
Я вернулся в свой чум только после того, как разместились все остальные и я убедился, что места хватает всем. В итоге я просто валился с ног от усталости и просто рухнул на лежанку, не обращая внимания на хлопочущую по дому Кару. Она что-то ворковала, причитала, но у меня не было ни сил, ни желания её слушать, и я просто лежал, глядя в потолок, хотя она наверняка рассказывала мне важные новости. Несколько пар глаз в темноте под потолком я заметил совершенно случайно.
— Что это? — спросил я, перебивая рассказ Кары о том, как кто-то из местных детей опять подрался и чуть друг друга не поубивал.
— Где? — спросила она, недовольная тем, что я её перебил.
— Вон, под потолком, — указал я.
— Я же тебе сказала! Яйца эти твои! — нахмурилась она. — Ты что, не слушал?
— Слушал, — буркнул я.
— Не похоже, — уперев руки в бока, сказала Кара. — И что я про них говорила?
— Что гарпии вылупились? — предположил я.
— Ну ладно, — немного оттаяла она. — Летают по хате теперь, жрать постоянно просят. Сырое мясо им подавай, другое не хотят.
— Вот как, — хмыкнул я.
Вставать жутко не хотелось, но любопытство пересилило, и я поднялся, кряхтя, будто старик. Под самым потолком на натянутой верёвке для белья сидели, покачиваясь, маленькие гарпии и изучали меня пристальными взглядами. Всего их оказалось шесть штук, хотя яиц точно было больше.
— Шесть? А остальные? — спросил я.
— Не вылупились, — пожала плечами Кара. — Яйца вонять начали, испортились, я их выкинула. Я вообще не думала, что даже эти вылупятся.
— Да, я тоже, — хмыкнул я.
Я протянул палец к ближайшей из гарпий, и та настороженно попятилась, едва не сбивая с насиженного места соседку.
— Ма-ма! — взвизгнула гарпия.
Да уж, занятно. Маленькие, размером с котёнка, они уже обладали полным набором убийцы, длинными когтями и мелкими острыми зубами. Оперение, такое же пёстрое, как и у их матери, видимо, выросло только недавно, кое-где ещё виднелся пух, и вид эти малышки имели не самый грозный, но я знал, какие чудовища могут из них вырасти.
— Знают только «мама» и «дай», — усмехнулась Кара. — Но так вроде всё понимают.
— Мама это, выходит, ты? — спросил я.
— Получается, что да, — пожала плечами она.
Я добродушно рассмеялся. Для меня превращение из отца нации в отца семейства оказалось несколько внезапным. Обычно перед этим бывает хотя бы несколько месяцев ожидания.
— И как ты их назвала? — спросил я.
— Никак… Ну, то есть… Первая, Вторая, Третья, и далее, — сказала Кара.
Не очень оригинально, зато просто. Можно даже ничего не менять, особенно, если они уже привыкли к своим именам.
Гарпии, услышав свои имена, встрепенулись, распушили перья, сорвались со своего места и начали кружить под потолком, умело лавируя между подвешенными там припасами и посудой.
— Дай! Дай-дай! Дай! Ма-ма! Дай! — наперебой заголосили они.
Довольно ограниченный словарный запас, но это значило, что они полностью разумны, и для их возраста это вообще чудо, что они уже могут летать и говорить. Я думал, из этих яиц вылупятся голые пищащие цыплята, ни на что не годные. Сейчас гарпии, конечно, тоже ни на что не годились, но я был уверен, что они повзрослеют очень быстро.
Кара вздохнула и достала из закромов кусок мяса.
— Смотри, — сказала она, подбрасывая мясо в воздух прямо тут, в чуме.
Все шесть гарпий налетели на него, как бешеные, прямо в воздухе разрывая в клочья и пожирая на лету. Зрелище страшное, но завораживающее. Я тут же представил, что вместо сырого мяса они так всем скопом раздирают живого противника, и мне стало не по себе. Хорошо, что на вершине гарпия была всего одна. От такого нападения никакие доспехи не спасут. Будь у меня эти гарпии чуть раньше и будь они чуть взрослее… Может, удалось бы одолеть магов, а не улепётывать со всех ног в родные горы.
Я помрачнел, мои мысли вновь вернулись к досадному поражению. А ведь уже скоро, возможно, даже завтра, эльфы попрутся сюда, поливать огнём уже нашу деревню, чего допускать никак нельзя. Стало тоскливо, я не знал, что противопоставить эльфийским РСЗО и ТОСам. Разве что зарываться в землю, как гномам, благо, в пещерах места хватит на всех, но и там колдуны запросто нас уничтожат. Единственным выходом оставалась партизанская тактика, засады, ловушки и прочее. Чтобы надолго отбить у них желание лезть в горы.
