только людей, близких к торговой еврейской мафии из Они. Зато, теперь процент семьдесят на тридцать в мою пользу установлен после переговоров с главными людьми этой самой мафии.
И Саша побольше перепадает от меня в два раза, но, все равно, у меня под пятнадцать тысяч рублей уже накопилось.
В общем, оставил я Саше и его дяде записку, что уеду на время, пусть меня не ищут, я сам появлюсь через два-три месяца.
И просто ушел на вокзал с своим барахлом, потому что лечение это само по себе никогда не остановится. Всегда необходимо кому-то помочь вот прямо позарез.
А я хочу вернуться сюда так, чтобы никто меня не разыскивал, ни бандиты, ни мафия, ни Комитет Глубокого Бурения.
Доехал на первом попавшемся поезде до Сухуми, оттуда перебрался уже в Гагры и там прожил две недельки, наслаждаясь теплым морем, вкусным мясом и симпатичными знакомыми из женского пола.
Да, никуда не тороплюсь, ибо, спешить некуда, а нужно просто прожить свое время в этом временном поясе. И желательно спокойно добраться до Храма, без погони за спиной и без всяких вертолетов над головой, как в тот раз.
Потом переехал в Пицунду, уже на неделю, потому что пляжный отдых здорово поднадоел, поэтому дальше перебрался в Сочи. Оттуда купил билет в Москву уже в аэропорту за четвертной сверху, сразу засунутый в обложку паспорта и оказался в столице нашей Родины в тот же день.
Когда нет билетов для всех — такой отзывчивый сервис радует.
Погулял по ней три дня, посетил впечатляющую ВДНХ и махнул в родной Питер, где задержался уже гораздо дольше. Паспорт у меня в аэропорту проверяли и еще в Москве два раза, но, ничего подозрительного, кроме моей странной фамилии, не обнаружили. Пришлось еще родной милиции билет два раза показывать, по которому прилетел, что не нарушаю я регистрационный режим. И денег им по этому не выдам нисколько, как бы они не надеялись на это.
Наличными, а других средств для расчета больше никаких и нет, у меня еще двенадцать тысяч осталось. Я сильно деньгами не раскидывался на побережье Кавказа, а то и так обязательно приходилось почти каждый вечер из-за своих симпатичных подруг кого-то осторожно воспитывать. Бить никого не бью, просто перехватываю протянутую ко мне руку и заставляю смельчака медленно опуститься на колени. Ну, потом еще прощения просить искренне и с чувством в голосе.
И еще пару раз в местных поездах приставали каталы, пытаясь завлечь в азартные игры очень фирменно одетого мужика всего то ставкой на один рублик для разогрева. Но, я отказывался наотрез и даже одного настойчивого жулика слегонца ударил головой о столик, особо неприятного по повадкам и за языком своим поганым не следящего.
Начал всякие гадости говорить мне про очкуна и маменькиного сынка, пытаясь толкнуть меня своей ногой в остроносой черной туфле.
— Я не буду играть, — всего то и сказал в ответ, — Хоть задницу себе разорви, — добавил уже потом.
Тут уже пошли выражения про смертельное оскорбление и про то, что придется ответить сурово и по понятиям уважаемым здесь людям.
Ну, я был в веселом настроении, поэтому и не сдержался от такого урока. Потом пинками заставил забрать потерявшего сознание напарника и выставил их в тамбур.
За ними следом, такими невинно пострадавшими, на следующей станции нарисовалась весьма заинтересованная милиция, только я предусмотрительно отошел в соседний вагон и, пока меня искали, угощал четырех веселых девчонок хорошим вином в купе. Так и проехал пару остановок, пока поиски хулигана, обижающего уважаемых людей не закончились.
Да уж, спайка воров, катал и милиции на своей личной территории Грузинской ССР очень отлаженная, ничего не скажешь. Куда уж тут неведомый коммунизм строить, когда здесь процветает самый настоящий тройбализм.
В Питере сразу же наведался в тот туристический магазин на Думской, разговорил и позвал на свидание ту сероглазую скромную девушку. Начали встречаться и вскоре оказались близкими людьми. Помог ей с оформлением больничного и мы уехали на две недели в Прибалтику, посетил все столицы и объехал все побережье.
Как родители у меня когда-то. Ну, что сказать — было круто. Хотя везде вылезали проблемы с размещением, зато, с питанием все оказалось отлично. И с проходами в разные веселые места, правда, местные мужики не раз пытались мне доказать, что русским тут не рады. Естественно, это ни у кого не получилось, однако, настроение такое отношение изрядно портило.
Однако, постепенно мне стало надоедать даже такое веселое времяпровождение, даже с влюбленной в меня девушкой уже не хочется кататься по приятным городкам на побережье. Хочется настоящего дела с трудностями и превзнемоганиями, как крутому попаданцу.
Да, вот такая довольно интересная жизнь подошла к концу, я вернулся в Ленинград вместе с ней на ночном поезде из Вильнюса.
Вручил своей подруге половину оставшихся денег, чтобы она смогла купить комнату или даже квартиру, если у нее это получится провернуть через брак. Девушка с серыми глазами все поняла, но, не обиделась, а только пожалела, что веселое время так быстро закончилось.
— Не переживай! Возможно, мы еще встретимся в этой жизни, — утешил я ее, — Когда окажусь в Ленинграде, обязательно наберу тебя.
Но, две тысячи рублей все же оставил при себе, чтобы немного помочь уже своей семье. Пока она тоже моя и может ей остаться.
Доехал до родителей, посмотрел, как они гуляют вместе со мной маленьким в Покровском сквере на площади Тургенева. Гуляли они долго, и я столько же времени посматривал в их сторону, делая вид, что читаю газету.
Потом отложил полторы тысячи рублей в пакет и догнал к тому времени оставшуюся одну с коляской мать.
— Девушка. Вы тут что-то обронили, — и положил в коляску пакет.
А когда она начала спорить, что это не ее вещь, просто внезапно для самого себя решился на дальнейшее общение. Ведь она так и не потратит чужие деньги, как настоящий советский человек. Никуда мне от плотного общения с родителями не деться. Поэтому приблизился в ней и негромко сказал:
— Вы же супруга Виктора Протасова? Я ваш родственник из Вологодской области. Сын дяди по… — и я назвал снова одного из двоюродных братьев отца, которого он давно уже не видел.
— Я специально приехал встретиться с вами в Ленинград. Давайте зайдем к вам домой и попьем чаю, — и я показал купленный загодя большой шоколадный торт «Прага» из «Севера», — А то он уже скоро растает.
Мать, еще совсем молодая девчонка, заметно смущается от моего внимания и не понимает, как себя вести с внезапно появившимся родственником. Таким в себе уверенным и как-то ее узнавшим на улице.
Мы дошли до подъезда, я помог поднять коляску на второй этаж, не понимая, куда взял да исчез отец. Однако, вскоре он появился, видно, что пробежался
