Первыми показались немецкие мотоциклисты, не очень много, порядка полутора десятков, они пылили по дороге, пока не попали под перекрёстный огонь двух Максимов, которые стояли открыто. Сразу показывать немцам тщательно подготовленную оборону было нельзя, вот и приходилось жертвовать людьми. Две длинные очереди перечеркнули немцев, мотоциклы стали переворачиваться, несколько штук загорелись, это после того, как пули пробили им бензобаки и бензин хлынул на горячие моторы. Ещё несколько очередей и на дороге только горящие мотоциклы и трупы немецких мотоциклистов. Разумеется, что подобное развитие событий совершено не понравилось противнику, а потому буквально через пять минут позиции Максимов скрылись за султанами разрывов, вот только и пулемётчики были не желторотыми щеглами, они сразу по отрытому ходу сообщений снялись с места и рванули по нему к основной обороне, где и заняли места в дзоте. Увидев, что дорога впереди занята нашими бойцами, немцы из походного положения стали быстро перестраиваться в боевое, после чего попытались сходу прорвать нашу оборону. Сразу задействовать все свои силы Севастьянов не стал, заработали с десяток пулемётов, а кроме того из глубины наших позиций стали бить несколько самоходок. К веселью присоединились и наши миномёты, 82 миллиметровые мины стали рваться среди наступающих немцев и хотя танкам они были почти безвредны, то вот пехоте от них доставалось хорошо. Очень быстро немцы сдулись, но и наступали они не очень большими силами, а потому уткнувшись в нашу оборону, они отступили, решив не нести бесполезные потери, так как им уже стало ясно, что имеющимися у них силами они нашу оборону прорвать не смогут.
После первой попытки, немцы взяли паузу, что бы подтянуть свои резервы и затем уже в полную силу ударить. Прошло примерно около двух часов, когда немцы снова пошли вперёд, только сначала нанесли артиллерийский удар по нашим позициям. Ватутин со своими штабными видел всё с самого начала, а когда немцы откатились назад и на время затихарились, то все отправились обедать, пока появилось свободное время. А в это время командир немецкой дивизии генерал фон Эдельсхайм получив от своего передового батальона сообщение о сильном русском сопротивлении, приказал пока не атаковать русские позиции. Он не пожелал нести лишни потери, а силами одного батальона судя по всему прорвать русую оборону было невозможно. Его части всё равно уже входили в прорыв, так что один — два часа погоды не сделают, зато потом, когда подойдут остальные полки его дивизии, он одним ударом прорвёт русскую оборону и двинется дальше. Главное, что обойти русских в этом месте было невозможно, разведка уже проверила, лишь отойти назад чуть ли не к прорванной передовой и там свернуть в сторону и опять ни какой гарантии, что и там не окажется русский заслон, дать было нельзя, а у русского заслона было достаточно места для сбора всех сил его дивизии. К тому же он уже доложил наверх, командующему 4-ой танковой армией генерал-полковнику Готу, о своём прорыве. Ему сообщили, что ему на помощь движется дивизия «Великая Германия», так что не хватало ещё и столкнутся с ней при попытке обойти оборону русского заслона. Достаточно быстро его части собрались вместе и только приготовились атаковать русские позиции, как на его части обрушилось море огня. По его дивизии заработало около сотни русских гаубиц, а кроме них нанесли свой удар и Сталинские органы, потери оказались страшными, а самое хреновое, это невозможность управления дивизией напрямую, так как штаб дивизии ещё оставался на старом месте вместе с тыловыми подразделениями. Немецкая дисциплина и тут сыграла свою роль, не смотря на сильный обстрел, связь работала и управление частями сохранялось. Поняв, что оставаясь на месте его дивизия только будет нести потери без всякой пользы, фон Эдельсхайм приказал немедленно атаковать русских. Наибольшие потери от этого обстрела понесла пехота и бронетранспортёры, но и оставшихся сил ещё было достаточно. Немецкие солдаты тоже понимали, что чем быстрее они пойдут в атаку, тем быстрее выйдут из под обстрела, а потому не стали с этим тянуть. Стараясь как можно быстрей приблизится к русским позициям, они рванули вперёд, но и тут им не суждено было это сделать. Когда они приблизились на километровое расстояние до русских позиций, их встретило море огня. Вся русская позиция засверкала огненными вспышками и немецкие танки и бронетранспортёры один за другим стали останавливаться и загораться. Даже десяток новых Тигров, имевшихся в танковом полку, не смогли им помочь, у них не получилось даже дойти до русских позиций, их подбили в лоб, причём на одном из них попавшим русским снарядом снесло с погона башню, а сам танк проехал ещё немного, прежде чем остановился. Самым паршивым было то, что было даже непонятно откуда и чем били по ним русские, наличие пламегасителя и хорошая маскировка позволили русским практически безнаказанно стрелять по ним.
Я в волнении ждал приказ на начало моей фазы операции, если раньше времени перерубить пробитый немцами коридор, то можно запороть всю операцию. Я терпеливо ждал, пока значительная часть немецких войск двигалась по коридору, затем наступило затишье, но начинать всё равно было ещё рано. Вскоре из нашего тыла послышалась сильная канонада и наконец поступил приказ выступать, вовремя, так как на подходе показались новые немецкие части. Отдав приказ, я стал лично контролировать бой, первыми на немцев двинулись новенькие Т-43 при поддержке бронетранспортёров. Кроме того их накрыли миномётами и немецкий заслон не выдержал. Мы успели только соединиться, перерубив пробитый немцами коридор, когда с их стороны показались танки. Капониры для техники были отрыты заранее, вот мои танки в них с ходу и заехали, оставив над землёй только башню с орудием. Новые пушки позволяли уверено бороться с немецкими танками, как с модернизированными четвёрками, так и с новыми Тиграми, по крайней мере уже с километровой дистанции бронебойные снаряды пробивали лобовую броню Тигров. Сами позиции пострадали не очень сильно, и сейчас их занимали наши бойцы, так что скоро немцев встречала сильная оборона. Все их попытки снова пробить коридор окончились неудачей, ловушка захлопнулась и хотя немецкие потери на общем фоне были не такими большими, но и они ослабляли противника.
Глава 11
Глава 11
Я знал, что легко нам не будет, но действительность была ещё страшней, это оставленные заслоны немецкой 24-ой танковой дивизии было достаточно легко снести, с нашими-то силами, когда против примерно пары немецких батальонов c двумя противотанковыми дивизионами ставших в оборону действовала моя полнокровная дивизия. Не смотря на то, что в качестве противотанковых орудий немцы использовали новейшие Раk-38 они оказались неэффективны против наших новых Т-43, имевших гораздо более толстую броню, чем старые Т-34.
Pak-38 имел бронепробиваемость обычным бронебойным снарядом вертикальной броневой плиты на дистанции в 500 метров 61 миллиметр. Наглядно видно, что новое немецкое противотанковое орудие сможет гарантировано поразить в лоб старую тридцатьчетвёрку с дистанции в полкилометра, но для Т-43 этого будет уже не достаточно. Оригинальный прототип танка имел лобовую броню в 75 миллиметров и бортовую в 60, так что даже поразить его в борт с такой дистанции было трудно.
Учитывая наше тотальное превосходство над противником в огневой мощи, а также большое количество техники, ведь кроме танков в атаку пошли и бронетранспортёры, то немецкие орудия успевали сделать не больше 5, максимум 10 выстрелов, прежде чем их обнаруживали и уничтожали. Так что максимум чего смогли добиться немцы, это обездвижить несколько танков перебив им гусеницы и поджечь с десяток бронетранспортёров. На этом все их успехи закончились, любые попытки остановить моих бойцов моментально подавлялись, а все огневые точки уничтожались. Шедшая следом за бронетехникой пехота умело использовала её, как защиту от вражеского огня, а когда наконец дошла до немецких позиций, то быстро её зачистила. Ну ни как не катил Маузер 98k, основное оружие немецкой пехоты, против наших ППС и ППШ. Бойцы просто огненной метлой вычищали немецкие окопы, не позволяя немцам даже поднять головы, а в наскоро отрытые блиндажи щедро летели гранаты, а потому, после того, как моя пехота достигла немецких траншей, немцы были обречены. На всё про всё ушло чуть больше получаса, после чего оба моих отряда соединились, перерубив пробитый немцами коридор. Сразу после этого мои бойцы заняли оборону по нашим старым позициям, благо пострадали они во время немецкого прорыва не сильно. И инструмента, и досок с кольями и брусьями хватало, их везли с собой, так что меньше чем через час позиции были полностью восстановлены. Бронетранспортёры по моему приказу откатились на километр от позиций, зря их терять я не хотел, а в предстоящих боях толку в обороне от них будет мало. Танки наоборот заняли позиции в заранее отрытых капонирах позади основных позиций, и их быстро замаскировали, в основном натянув над ними маскировочные сети, но и ветками с кустами укрыли тоже. За это время вернулись и бойцы державшие до этого тут оборону, так что сил у меня было достаточно, весь вопрос стоял только в возможных потерях, так как немцы всеми способами будут стараться деблокировать свою 24-ю танковую дивизию.
