Оказывается, для обряда «Уроним в лужу гостя» уже собрались желающие поучаствовать. В итоге по уши в дерьме оказались они.
А вот дальнейшее поразило Кешу до глубины души. Усач достал нож с берестяной рукоятью, наклонился и ловким движением всадил в шею поверженного бычка. Через пару минут Иннокентию торжественно преподнесли чашу с дымящимся напитком.
«Э…это же кровь!»
Деваться было некуда. Он прибил олешка, ему и пить чашу до дна.
«А ничего вроде. С такими темпами скоро упырем стану. А что? Урок завалил, кровь пью. Чего еще надо?»
Кеша запоздало подумал, не зацепил ли он каких-нибудь паразитов. Позже вспомнил, что ему рассказывали на станции о таком местном обычае. Свежая кровь — это средство от авитаминоза. Её можно смело пить. Ненцы еще любят полусырое мясо. Вон какие зубы у всех. Ну да, лимоны тут не растут, как и капуста.
Иннокентий обернулся и поймал на себе насмешливый взгляд Наташки.
Народ загомонил и гостя потащили дальше. Только вот отношение к нему сменилось, как будто его приняли в большую тесную семью. Жених и невеста уже стоят возле чума, и шаман их чем-то окуривал.
Вот такая вот социалистическая действительность. Председатель колхоза и шаман рядом.
— Пошли водку пить, и мясо есть, — засмеялся усач. — Ты настоящий мужик!
— Мясо — это хорошо, — залыбился Кеша.
Классная все-таки у него работа!
Глава 19
Лыжи у печки стоят
Кеша приоткрыл глаза и поморщился. Такое состояние, видимо, будет преследовать его всю вторую жизнь. Ну и запашок в чуме! Воняет кожей, прогорклым маслом и горелым жиром. Хорошо хоть голова не болела. Водка всяко лучше спирта! Да и закуси было море. А может, так на него плошка свежей крови действует? Он представил, как пьет с друзьями и сначала демонстративно заливает в себя свежую кровь, только что добытую из бедного животного.
«Шобы похмелья не было!»
Интересно, какого размера будут у них глаза? Ему стало смешно, и он пошевелился. Затем внезапно почувствовал прикосновение чужого обнажённого тела. И тела точно не мужского. Уж он в этом разбирается и женские титьки как-нибудь отличит от чего-то другого. Осторожно повернув голову, Иннокентий чуть не выругался матом.
«Наташка!»
Собственной персоной и абсолютно нагишом валяется довольная рядом с ним и спокойно себе посапывает. Затем нахлынули воспоминания о вчерашнем дне.
«Без меня-меня женили!»
Так он и не хотел поначалу наслаждаться девичьим телом, но потом вспомнил рассказы, что в таких случаях отказывать нельзя. Смертельная обида! То есть не приставание и насилие, а обида оттого, что ты отказался переспать с предложенной тебе девахой. Однако и обычаи у малых народов Севера! Но опять же… кровь ведь надо как-то разбавлять!
«Ежмень меть!»
Наташка же оказалась дочкой Тимофея. Вот попал! Хотя нет. Эта сволочь Вылко сам её под него подложил. Москвич, богатырь, блондин. Что еще им надо? Счас по-быстрому выдадут девку замуж за местного. И будет в семье не только лишь черноволосый ребенок.
«А было чертовски приятно!»
Организм, во всяком случае, доволен, как слон после посудной лавки. И опять же, Кеша по долгу службы занимался непотребством. Так что к черту лишние мысли. Но не все. Васечкин улыбнулся и осторожно провел рукой по бедру девушки. Какая шелковая кожа!
«Разбудить, что ли и продолжить?»
Наташка как будто почуяла ход его мыслей, открыла глаза и сразу же протянула руку вниз его живота. Ласково наминая там «народное средство от хандры». Затем она негромко что-то выкрикнула. Рядом зашевелились и вскоре через дырку в пологе Кеши сунули чашку с бульоном. Раздался сдавленный девичий смешок. Васечкин потрясенно помотал башкой:
«Это, они тут рядом, пока мы чихпыхались, все это время были?»
Но ненки, как будто услышали его, и быстро выскользнули из чума, посмеиваясь во время сборов. А возле уха раздался горячащий кровь шепот.
— Так ты будешь меня любить, противный?
Она уже была наверху, скинув шкуру и оголив приятную взору миниатюрную фигуру. Темные соски графично подчеркивали общую смуглость кожи, так контрастирующего с белизной тела мужчины.
— Полегче, подруга!
— А то что?
Кеша неожиданно охнул, какая она прыткая, однако! Это он удачно попал. А началось вся движуха началась месяцем ранее.
С мороза чрезвычайно приятно оказаться в тепле. Если еще в руки сунут обычную эмалированную кружку с горячим глинтвейном, то вообще хорошо. В полумраке сидит небольшая компания, тихонько слушая. Какой-то лобастый тип мучает гитару
— Лыжи у печки стоят,
Гаснет закат за горой,
Месяц кончается март,
Скоро нам ехать домой.
Здравствуйте, хмурые дни,
Горное солнце, прощай!
Мы навсегда сохраним
В сердце своём этот край.
Нас провожает с тобой
Гордый красавец Эрцог,
Нас ожидает с тобой
Марево дальних дорог.
Вот и окончился круг,
Помни, надейся, скучай!
Снежные флаги разлук
Вывесил старый Домбай
А ведь он эту вездесущую песню где-то слышал! И не Васечкин прошлый, а Петров из светлого капиталистического будущего. Хотя особо подобной музыкой Иннокентий не увлекался. Слушал, что и все из его круга. Разве что Цой и КиШ стояли особняком, да рок-музыка вроде «Мельницы». Бардовская же песня точно стороной прошла. Может, в кино?
Светловолосый лобастый мужик был в центре пристального внимания небольшого круга публики. Он играл на гитаре умело, пел уверенно. После этой песни сразу перешел на другую, также посвященную горам и альпинизму. Было заметно, что певец здесь не новичок. Пусть и одет неброско.
Но, вообще, Кеша был искренне поражен. Он считал «совок» дико отсталым, но ежедневность то и дело удивляла его. Вот и сейчас, случайно оказавшись в горах, фотокор ТАСС постоянно крутил головой и не разлучался с камерой. Вероника и Олег даже обижались, что он не всегда катается с ними, а снимает, кадрирует и снова снимает.
А как не удивляться? Настоящий горнолыжный курорт Кавказа в Домбае! Он много раз слышал о нем, а побывать пришлось, лишь попав в СССР семидесятых. И сюда можно прилететь на самолете, доехав дальше в горы на комфортабельном автобусе. Здесь уже стояли пусть и простоватые, но гостиницы, кемпинги и была устроен самый настоящий фуникулер.
Мимо них проходили модно одетые в горнолыжные костюмы люди. Мелькали лейблы, фирменные названия известных компаний, производящих спортивную одежду. Ellesse, Sergio Tacchini, FILA. Как будто ты не на Кавказе, а в Альпах. Тренера в сторонке обучали новичков. Горнолыжники поопытней скользили по склонам. Над все великолепием царили белоснежные вершины и огромное с бездонной голубизной небо. И видимая им красота не где-то в далеком будущем, а сейчас в 1977 году!
Первый день Кеша ходил в обалдении, затем начал замечать детали и недостатки. Потом его затащили в гору. В прошлой жизни Кеши отнюдь не был рохлей и даже некоторое время катался на сноуборде. На лыжах же все оказалось иначе. Тренер ругался на его попытки ехать неправильно и странно посматривал, но к концу второго дня Иннокентию удалось в первый раз спуститься.
Веронику и Олега от лыж было не оторвать. Мужчина приехал с новой пассией. Та гор жутко боялась и не вылезала с базы, сойдясь там с такими же девушками, которым лепше тусовка и движуха. Зато вечером с ними получалось весело провести время! Кеша понемногу пришел в себя и начал фотографировать. Хоть что-то необязательное и для души.
Работа обычным стажером в новостном отделе ему быстро приелась. Серьезных заданий покамест ему не давали. Хотя мероприятий в столице хватало, куда его и посылали. Частенько такие кадры оставались невостребованными. Жить на ставку и прошлые накопления становилось неуютно.
