— И что? Все прыгали? — Федор прошел ещё немного вперёд. Теперь он стоял напротив той яблони, за которой в траве лежали мы с Наташкой.
— Да все, Федь. Сбесились девки. Позорище одно.
— И Наташка прыгала? — Голос у Федора звучал равнодушно, но я очень хорошо слышал в нем злость. Настоящую, глубокую. Граничащую с ненавистью.
— Ну… — Парень замялся. — И Наташка, Федь.
— Сука… — Протянул Федька.
Предмет их разговора, услышав столь нелестный эпитет в свой адрес, дернулась, но я сильнее сжал ее в объятиях. Вот точно сейчас не время обозначать свое присутствие. Будет очень странно, если мы выскочим из травы. Тут уж точно не отмажешься. Особенно, если учесть, как оба выглядим. У Наташки на голове форменное гнездо, щеки красные, губы распухли и платье наполовину снято. Я тоже в данный момент далеко не образец приличия. Ширинку так-то успел расстегнуть, да и рубашка на одной пуговице держится. Проще встать в полный рост, а потом сказать вслух, что ребята нам сильно помешали. За себя не переживаю. По хрену. А вот Наташкину репутацию такая ситуация сильно подпортит.
— Ну, ничего… — Выдал вдруг Федька. — Сегодня эта проблема решится. Избавимся от городского пижона навсегда. Не выкрутится. Я все отлично придумал. Ладно. Идём. Дел навалом.
Глава 15(2)
Парни ещё немного потоптались на месте, а потом направились к выходу с территории сада. Федор бормотал одно по одному, будто ждут меня страшные времена. Мистер Зло, е-мое. Ему не хватало только поднять голову к небу, как совсем недавно Ленка исполняла, а потом сделать громкое "Бу-га-га…" Тогда картина была бы полной.
И чего приходили, интересно? Убедиться, что ничего интересного нет? Интересное то, конечно, имелось. Прямо у них под носом. К счастью, для этого самого носа, особенно Федькиного, оно не предназначалось и осталось незамеченным. Хотя, многое отдал бы, чтоб посмотреть, как вытянутся лица парней, если мы выберемся из травы.
— Да слезь уже.
Наташка подо мной снова дернулась, пытаясь оттолкнуть в сторону. Я скатился и тут же сел. Девчонка сделала то же самое. В смысле, села. Катиться ей было некуда, она итак лежала на земле.
— Что-то задумал Федька… — Высказался вслух, хотя, честно говоря, в данный момент это волновало намного меньше, чем прерванный появлением деревенских следопытов процесс.
Посмотрел на Наташку. О-о-о-о-о… Ну, все ясно. Выражение лица у нее было такое, будто только что собственноручно убила человека. Или котенка. Котенка даже жальче. Ещё, как вариант, Родину предала. В образе Родины в данном случае выступает Федька.
Наташка явно сильно переживала о своей слабости и, наверное, раскаивалась в том, что позволила этой слабости взять верх над благоразумием.
Ну, блин, Федька… Мудак. Точно мудак. Нельзя было позже прийти? Хотя бы на полчасика. И бродил бы среди яблонь с видом великого заговорщика сколько угодно. Нет, именно в самый неподходящий момент явился. Говорю же… мудак. И сам в пролете, и людям не даёт нормально кайфануть.
— Федор, он… Просто можно его понять… Он не такой, не злой.
Ну, все. Залепетала. Федька "не такой". Она тоже "не такая". Все не такие. Один я, озабоченное животное, думаю только о потребностях тела. Блин, никогда этого не понимал. Зачем усложнять? Если два человека нравятся друг другу, если между ними есть влечение, почему обязательно надо этому всему придавать какую-то трагичность. Или романтическое оформление. Или просто из обычного, очень, между прочим, полезного для здоровья процесса делать нечто особое. Ну, да, Наташка явно для нас с Милославским гораздо интереснее кого-либо. Между мной и девчонкой несомненно происходит определенная химия. Иначе вот так, в саду, вряд ли мы бы накинулись друг на друга. И если что, я никого не заставлял насильно. С ее стороны тоже было желание. Причем, желание не маленькое. Так зачем все портить теперь?
Я потянулся к Наташке, планируя ее обнять. Это была ещё одна попытка с моей стороны, как минимум, наладить обломанную Федькой связь, сгладить ситуацию. Но Наташка резко отшатнулась. Смотрела на меня, будто я ей кусок дерьма на блюдечке предлагаю. Отвечаю.
— Жорик….Нам не надо было. Это…неправильно.
— С чего бы? Наше поведение нарушает уголовный кодекс… — Чуть не ляпнул Российский Федерации, по привычке, но вовремя исправился, — Уголовный кодекс РСФСР? Мы кого-то убили? Ограбили?
— Нет… Но … Федька… — Наташка замялась, пряча взгляд.
— Да срать мне на твоего Федьку! Почему меня вообще он должен волновать, я хрен пойму. И тебя тоже. Если уж на то пошло. Ты его любишь?
Мля-я-я… как меня передёргивает от этого слова, которому телочки придают слишком большое значение. Но в данном случае, в момент сложных переговоров с противоположной стороной, лучше использовать именно его. Тем более, ладно ещё с современной девочкой можно говорить открыто. Мол, нам хорошо? Отлично. Потрахались, разошлись. И то, далеко не с каждой. Далеко… У них, мне кажется, с детства стоит программа ожидания большой и чистой любви. Подгружают прямо в роддоме. Активируется в возрасте около пяти лет после просмотра первой сказки про Золушку. Или Белоснежку. Или другую принцессу. Не важно. Главное — суть.
— Ты его любишь? — Повторил свой вопрос.
— Нет… да… не знаю! — Наташка начала злиться.
— М-м-м-м-м… Ну, я тебе открою большой секрет. Если ты сомневаешься между "да" и "нет", то это однозначно "нет". Нравится быть жертвой? Изображать из себя благородную особу, которая готова поступиться своими личными интересами во благо левого чувака, который даже не факт, что тебе нужен? Тогда, сорян, но ты просто дура.
Короче… поднакрыло меня тоже, честно говоря. Да потому что охренеть, как круто выходит. Не знает она. Нормально? То есть десять минут назад, до прихода Федьки, знала, прозрение наступило, а сейчас вдруг снова не знает. Ведёт себя, как собака на сене. Ни туда, ни сюда. Мальчика, что ли, нашла играться.
— Ах, так?! — Наташка вскочила на ноги.
Я тоже поднялся с земли. Странно оставаться в положении сидя, когда над твоей головой разъяренная особа пыхтит, словно чайник, готовый паром скинуть крышку. Ну, ещё имелось реальное опасение, что она меня по голове стукнет. Не удержится. Учитывая, как запросто они в деревне относятся к таким вещам, получить себе до кучи какой-нибудь сотряс вообще не хотелось бы.
— Ну? И? Дальше, что? — Встал напротив Наташки, сунув руки в карманы.
Предполагалось, вид у меня должен быть серьезный, пацанский.
Девчонка опустила взгляд. Проследил за ним. Черт, ширинка так и расстегнута. Дёрнул замок, возвращая все свое богатство на место. Не для нее розочка росла, выходит. Вообще, чести много. Думает, уговаривать буду? Разбежался!
— Знаешь, что? Жорик… — Наташка выделила мое имя противным тоном. — Иди ты к черту. Я думала… Ты… А ты…
— Ой, мля. Ты. Я. Вместе дружная семья. Аналогично. Можешь идти туда же, куда меня отправила. Все? Закончилась наша большая страсть, не успев начаться?
— Вообще ко мне больше не подходи. — Девчонка демонстративно отвернулась в сторону.
— Ох ты ж боже ты мой… Да не вопрос! Только запомни, — Я сделал шаг к Наташке. Она заметно напряглась, но не отстранилась. Типа, показывает, как ей по хрену. — Если сейчас уйду, обратно дороги на будет. Ясно? Потом не ной.
Развернулся и потопал к выходу из сада. Честно сказать, ожидал. Правда. Все равно ожидал, что девчонка окликнет. Но за спиной стояла гробовая тишина. Ну, и черт с ней.
Вышел на улицу, покрутил головой, соображая, где находится дом Лидочки.
Наташка думает, я плакать сейчас побегу? Найду Андрюху, упаду братцу на грудь и начну жаловаться, как меня, бедного, несчастного бросили? Да непременно! Грудь будет. Только уж точно не Переростка.
Прикинул направление и отправился на поиски бухгалтерши. Я, блин, нормальный, здоровый мужик. Зачем мне весь этот геморрой? Любовь — морковь… Херня! Наташка не единственная девка на свете. А то, что к ней тянет больше, чем к остальным, так это недоразумение. Которое очень даже быстро можно исправить.
