как обычно ведут дела учителя. Они предпочитают начинать с самых простых вещей, и затем переходить к более сложным. Вингардиум одно из самых легких заклинаний, так что...
— В твоем исполнении оно выглядело таким легким, — сказала Гермиона. — И то, что ты подняла целый сундук, тоже.
Я не стала упоминать, что сундук был пустым. Выглядеть впечатляюще намного легче, когда ты не раскрываешь всех своих секретов.
— Ты чистокровный? — спросила я Невилла.
Лонгботтом был одет тем немного странным, сбивающим с толку способом, который у меня ассоциировался с чистокровными. Я читала о полукровках, но подозревала, что им легче вливаться в общество по обе стороны.
Чистокровные специально не собирались вливаться в общество.
Мальчик кивнул, но продолжал смотреть вниз. Пытался ли он избежать чтения мыслей с моей стороны? К моему великому облегчению, все найденные материалы по легилименции в один голос утверждали, что это был относительно редкий навык. Хотя, вероятно, чистокровные практиковали его чаще. Нужно будет последить за любыми подсказками со стороны языка тела.
— Ты маглорожденная, не так ли? — прервала мои мысли Гермиона.
Жакет и куртка с капюшоном в значительной степени указывали на это, так что я не могла воздать должное ее наблюдательности (навыкам наблюдения), но она казалась достаточно смышлённой. Она могла даже оказаться полезной, так что я решила быть вежливой.
Я кивнула.
Они сели, и мне пришлось приложить усилия, чтобы не застонать громко вслух. Я надеялась провести остаток поездки, шпионя за другими детьми. Дети были глупы, и если существовал заговор, то, скорее всего, по крайней мере кто-то из них начал бы болтать о нём в какой-то момент в ходе поездки.
Я знала, что дети глупы, потому что сама когда-то была такой. Я доверяла Эмме, и это оказалось самой большой ошибкой в моей жизни. Я совершала и худшие ошибки, но все мои остальные плохие решения происходили из той ошибки с Эммой.
Без Эммы, меня никогда не запихнули бы в шкафчик. У меня не было бы наихудшего дня в моей жизни, получения суперсил, и становления суперзлодейкой.
Я также не стала бы супергероиней, и не спасла бы все существующие Земли, но Эмма никак не могла знать этого, когда предавала меня.
— Как ты думаешь, люди не любят нас? — спросила Гермиона, понижая голос.
— Тебя?
— Нет, — сказала она, покраснев. — Маглорожденных.
Я нахмурилась, размышляя над тем, сколько следует ей сказать. И решила, что не могу оставить её в неведении; люди пытались убить маглорожденных, и позволить ей оставаться в неведении, было всё равно, что приставить нож к горлу.
— Некоторые части волшебного мира предубеждены против маглорожденных, — сказала я. — По большей части это чистокровные. Там есть фракции, считающие, что маглорожденные вообще не заслуживают изучения магии.
— Что?
— Есть также фракция волшебников-террористов, выбравших целью для удара маглорожденных и их семьи, — продолжала я. — Уже было убито четыре семьи.
Краска схлынула с лица Гермионы.
— Мои родители...
— Не думаю, что они в большой опасности, — ответила я. — Террористы выбрали целью маглорожденных. Пока ты в Хогвартсе, твои родители, скорее всего, в безопасности.
Конечно, я не могла знать этого наверняка, только подозревала. Эти террористы не могли гоняться за каждым обычным человеком в стране, и убийство семьи маглорожденного, пока тот в школе, привело бы только к тому, что в следующий раз их бы лучше охраняли.
Если бы я пыталась уничтожить маглорожденных, то просто последовала бы за ними домой в начале зимних каникул, раз уж все, в конце концов, снова оказались бы на вокзале Кингс-Кросс. Я, может, даже познакомилась бы с несколькими людьми, наиболее похожими на родителей, ожидающих возвращения своих детей.
Как только я узнала бы их имена, было бы легко использовать сову, чтобы найти, где они живут.
Можно было бы перебить множество семей маглорожденных до того, как волшебные органы охраны правопорядка вообще узнали бы о том. Впечатление, которое у меня осталось от волшебной полиции, что они были во многом схожи с полицейскими в Броктон Бей.
Люди в богатых районах получали быструю реакцию на звонки в полицию. Люди в бедных областях... не такую быструю.
— Если ты беспокоишься на этот счет, то можешь послать им сову, когда доберешься до школы, — сказала я.
Я снова закрыла глаза. Возможно, Гермиона поймет намёк, и даст мне немного времени пошпионить.
— Откуда ты все это знаешь? — спросила она.
— Я слушаю, — ответила я. — Разговоры — прекрасно, но ты научишься много большему, будучи тихой и уделяя внимание людям вокруг тебя.
Гермиона замолчала на мгновение.
— Как думаешь, в каком Доме ты окажешься? — спросила она. — Я думаю о Гриффиндоре, потому что это Дом, в котором был Дамблдор, и он самый могущественный волшебник века.
Я едва удержалась, чтобы не скривиться. Она не уловила намёка. Похоже, это будут долгие несколько часов.
Поезд стал сбавлять ход — приближалась конечная остановка — и я вздохнула с облегчением. Не думала, что человек может говорить восемь часов кряду, не останавливаясь. Гермиона Грейнджер показала всю глубину моего заблуждения.
Я уже знала о её семье куда больше, чем о семьях своей команды в Протекторате Чикаго. Я узнала, что она ждет от будущего, её надежды, её мечты… даже её музыкальные вкусы.
Самое ужасное, она очень напоминала меня в этом возрасте — наивную, не умеющую вписываться в компанию тараторку, у которой была всего одна подруга. Её острый ум тут ничем не помогал — она уже подвергалась травле в своей прежней школе, и в новой надеялась начать сначала.
Большую часть времени я даже ничего не говорила. Прикрыла глаза и притворилась спящей, пока они с Невиллом резались в магическую карточную игру, сопровождающуюся слабенькими взрывами.
Я положила себе выяснить, как делаются эти карты — возможно, если подорвать одновременно большое их количество или как-то видоизменить заклинание, получится добиться
