class="p1">— Кха-кха! — откашливаюсь я: — аа… я, пожалуй, пойду… Мне сегодня в Академию очень-очень рано нужно! У меня … коллоквиум! И эссе сдавать!
— Ступай. Только поешь сперва. Если будешь плохо есть, то станешь худым и вялым, перестанешь девочкам нравится. Бьянка и Сора тебя бросят. Останемся мы с тобой сыночка одни… — горюет мама, положив голову на ладошку: — эх… вот так растишь, растишь человека, а кто-то пришел и увел из семьи. Несправедливо, скажи, Айка-тян?
— Несправедливо! — пищит Айка: — вернуть на место!
— Зиме вопреки. Вырастают из сердца. Бабочки крылья. — декламирует мама: — даже если ты думаешь, что зима наступила, в твоей жизни всегда есть место любви.
— Мама Басё цитирует. — замечает Хината: — а мне брат уши надрал. А у Басё нет ничего про недопустимость насилия в семье?
— И кто бы мог сказать. Что жить им недолго. Неумолчный треск цикад. — тут же находится мама: — это про то, кто громче всех трещит — тот быстрей всего получает по голове. Не жалуйся. Он твой старший брат и может делать с тобой что хочет.
— Кьяя! — выдает Айка, опять краснея до корней волос.
— Ну… не до такой степени — поправляется мама: — но уши надрать точно имеет полномочия.
— Пойду я пожалуй — говорю я, вставая: — спасибо за завтрак и компанию. Как и всегда все очень вкусно.
— Ступай, сынок. А я пока этих придержу, чтобы тебя не преследовали на улице. — кивает мама: — а то …
— Ну мама!
Так как на самом деле идти в Академию еще рановато — я заворачиваю в доки. В портовый квартал. Светает, улицы уже начинают оживать, мимо меня проезжают грузовички со свежей рыбой, продукцией местных пекарен и курьерские мотороллеры. Я сворачиваю в доки и через некоторое время — стою перед решетчатыми воротами с надписью «Осторожно! Злая собака!», с подписью от руки мелом «Беззубая». И поправкой — рукой Рыжика внизу — «зато засасывает насмерть!».
У меня есть электронный ключ-карта, замок на воротах пищит, и лампочка светодиода вспыхивает зеленым. Ворота открываются. В самом деле, думаю я, что делать в Академии в такую рань? В библиотеке торчать? Я уж лучше Бьянку проведаю, узнаю, как там Юрико устроилась, не обижали ли ее ночью. Впрочем, зная Бьянку и Рыжика могу предположить, что никто никого не обижал, даже наоборот.
Вхожу в дверь здания, наверху щелкает система опознания и выдает зеленый свет. Открывается внутренняя дверь. Да, теперь тут все серьезно, система охраны, автоматические турели, выдающие дротики со снотворным из пневматических стволов. Электрическая изгородь, камеры с распознанием лиц по периметру. Надеяться на двоих упитанных и ленивых ротвейлеров Бьянка не желает, они добродушные твари, скорее залижут до смерти, чем укусят. Вот и сейчас — лежащий на кожаном кресле зверь даже не поднял голову, просто проводил меня взглядом.
— Хорошая собачка — извещаю его я, проходя мимо. Ротвейлер опускает веки и снова предается своему любимому занятию — давить кресло во сне.
Прохожу в Жилую Зону. В жилой зоне горят мониторы, раскиданы бумаги с графиками и диаграммами. На большой кровати в обнимку спят Бьянка и Рыжик, голые ноги отсвечивают белым в полутьме. За мониторами, прижав коленки к подбородку — сидит Юрико, она в банном халате, а на голове у нее накручена чалма из белого, пушистого полотенца.
— Привет, Кента — рассеяно здоровается она, перекладывая листы с места на место и поднимая на меня красные глаза: — а твоя подружка в курсе, что ее обворовывают?
— Кто у меня ворует? Зачем? — спросонья трет глаза Бьянка и зевает. Моргает и нехотя потягивается. Зрелище достойное пера лучших мастеров живописи «Бьянка потягивается», простыня спадает с ее плеча и … она чешет себе голову, становясь похожей не на «Маху обнаженную», а на растрепанную райскую птичку с торчащими во все стороны перьями.
— У тебя в твоей сети заправочных воруют — отвечаю я: — Юрико за ночь нашла и …
— Что? Ну конечно воруют — кивает Бьянка: — как иначе-то? Индекс уровня социальной надежности у наемных работников очень сильно зависит от репутации предприятия. Я открыла сеть заправочных всего год назад, новый бренд, конкуренция на рынке, рискованные инвестиции, рискованная репутация… в таких условиях я не могу позволить себе нанять действительно добросовестных работников, знаешь, таких, которые поставят репутацию выше собственной прибыли. Кроме того, ты будешь шокирован, сколько воруют даже в традиционных предприятиях, если в процентном отношении… — она снова зевает и мотает головой. Опускает ее на подушку, закрывает глаза и делает вид, что засыпает. Я смотрю на нее, невольно умиляясь такой непосредственности. Как же еще можно прожить эту жизнь, если не наслаждаться случайными видами? Бьянка прекрасна даже вот так — лежа в облаке своих распущенных волос, без косметики и одежды…
— Эй, доктор Квинзель, голову подними — говорит со своего места Юрико и я невольно поднимаю брови. Откуда такое отношение? Ю-тян тут уже запанибрата, а ведь только вчера познакомились…
— Не подниму — выдавливает Бьянка в подушку. Но все же — отрывает голову и заразительно зевает. Я — тоже зеваю. Все-таки не выспался. Бьянка встает и потягивается.
— Прикройся — ворчит Юрико из своего кресла: — не у всех такая хорошая фигура и сиськи… отрастила себе. Ты вызываешь нездоровую зависть, а я человек очень злопамятный и завистливый.
— Подумаешь — машет рукой Бьянка: — хочешь, тебе сиськи сделаем? У меня, правда натуральные, но мне предлагали еще на размер увеличить.
— Если их тебе на размер увеличить, то ты ходить не сможешь. Тебя вперед будет тянуть. Центр тяжести сместится и все такое… — ворчит Юрико: — у тебя воруют в «Бьянка Петролеум» и «Осака Ти ИНК».
— Сейчас. — Бьянка протирает глаза, накидывает на голое тело халат и делает несколько шагов к столу. Запускает кофе-машину и прижимается ко мне, положив голову на плечо. Отчаянно зевает, прикрывая ладошкой рот.
— Как у тебя ночь прошла? — спрашивает она: — эти две мелких тебя не доставали? Они мне твои фоточки прислали, ты там такой милый. Приятно знать, что даже в твоей черной душе есть милая сторона…
— Пожалуйста, скажи, что ты шутишь. — отвечаю я: — кроме того не такая уж и черная у меня душа. Давай лучше Ю-тян выслушаем, она старалась, а в прессе пишут, что твоя «BP» близка к банкротству.
— Все воруют — машет рукой Бьянка: — мне некогда ерундой заниматься. «BP» — не исключение. Тут выбор между
