Ну и да, тянул время, чтобы в гимназии оставалось как можно меньше народа. Ну, не хотел я компрометировать своим обществом молоденькую преподавательницу. Она могла пригодиться в поисках зазовки, так что не стоило отпугивать свою возможную союзницу.
Когда коридоры освободились от чинно беседующих гимназистов, я двинулся к кабинету географии. Посмотрев налево и направо, я постучал в дверь.
— Да-да, войдите! — послышался голос Алисы Филипповны.
— Ещё раз здрасте! — просунулся я в дверь. — Ты меня вызывала?
— Во-первых, зайдите, господин Южский. А во-вторых, не нужно тыкать! Мы не настолько хорошо знакомы! Субординацию нужно соблюдать!
— Чой-то не нужно? Я бы потыкал. Сама же видела картинки, — я зашел в кабинет и прикрыл за собой дверь.
Легкой походкой я приблизился к вставшей из-за стола Алисе Филлиповне. Сейчас она была даже обворожительнее, чем во время урока. Ноздри гневно раздуваются, на щеках румянец, в глазах молнии. Прямо-таки злющая богиня!
— Ну что, о чем ты хотела поговорить, красотка? — подмигнул я, подойдя почти вплотную.
— Наглец! — вскрикнула Алиса Филипповна и отвесила хлесткую пощечину.
В пустом кабинете эта полновесная плюха прозвучала достаточно громко. Я не стал убирать голову — пусть её. Слегка выпустит пар, зато потом можно нормально поговорить. Щека сразу же вспыхнула огнем, а я прижал ладонь к щеке и направил туда живицу — чтобы уменьшить боль и залечить ушиб.
— Я так и думала! Ты вовсе не тот, за кого себя выдаешь, — с ехидцей произнесла Алиса Филипповна.
— Конечно не тот. Меня нельзя бить по щекам — от этого могут появиться преждевременные морщины, — хмыкнул я, убирая руку.
На месте удара уже не горела кожа.
— Откуда у боярского сына лекарские навыки? Или ты специально обучался этому? — улыбнулась Алиса Филипповна. — Я сразу поняла, что с тобой что-то не так. Слишком уж тяжелые мысли для восемнадцатилетнего юноши. Ты как будто прошел четыре войны и всё время был на передовой. Кто ты?
— Кто я? — я невольно усмехнулся в ответ. — Лучше скажи кто ты, преподавательница? Если у тебя есть ментальные навыки, то значит в роду были кицунэ. А ты зарегистрирована, как телепат? Состоишь на учете в местном отделении полиции? Или на тебя опричников натравить, как на нелегального мыслетвора?
— Что? — чуть побледнела Алиса Филипповна, а я понял, что не зря копался в полицейской базе.
Она не была зарегистрирована телепатом в местной сети. Возможно, просто не хотела принимать участие в полицейских операциях. Телепаты ценились при допросах, особо сильные могли запросто взломать мозг подсудимого и вытащить нужную информацию. Но также могли и сделать наоборот — внушить то, чего не было.
То есть, не только полицейским были нужны телепаты, преступники тоже не гнушались их услугами. Преступники заставляли телепатов внушать жертвам всё, что им было нужно. Могли узнать номера счетов в банках, информацию о скрытых сокровищах или где скрываются жертвы. А также, телепаты могли внушить совершенно постороннему человеку мысли убийцы! Тогда человек вполне себе мог принять на себя преступление, которое вовсе не совершал.
Поэтому телепаты просто обязаны были зарегистрироваться в полиции по месту жительства. Для галочки и для дальнейшей вербовки в ряды органов государственной безопасности.
— Что-что? Работаешь на разбойников? Шмонаешь содержимое голов аристократических отпрысков и узнаешь, где их родаки добро прячут? В глаза смотреть! Я сказал в глаза! — рявкнул я, наступая на Алису Филипповну.
— Да что ты такое несешь? Это всё неправда, — встряхнула алыми кудрями преподавательница и попыталась взять себя в руки. — Ты не сдашь меня, потому что я…
— Потому что ты уже натворила много дел, — оборвал я её. — Тут недавно лавку купца Тормашева вскрыли на Пролетарской. Так вроде бы его сынок в этой гимназии обучается? Ущерб составил довольно-таки приличную сумму. А уж как гладенько всё прошло — воры как будто код к сигнализации знали… И откуда они могли это вызнать?
— Что? Это… Это всё неправда! Я никому не давала никаких кодов. Я вообще…
Вот она и растерялась. Только что была хозяйкой положения, а сейчас уже испуганная деваха, чуть постарше меня нынешнего. Даже губешки задрожали, а зрачки увеличились до размеров радужки.
— А вот об этом тебя уже опричина будет спрашивать. У них неплохие мастера заплечных дел имеются.
Ну, вроде бы достаточно запугал девчонку. Теперь можно попытаться завербовать к себе в союзники.
— Не… Не надо в опричину, — замотала головой Алиса Филипповна. — У меня больная мама и нам едва хватает учительской зарплаты, чтобы протянуть…
Ведьмачье чутьё почувствовало ложь. Да я и так знал, что нет у Алисы Филипповны никакой мамы. Социальные сети такая поганая вещь — могут рассказать всё что хочешь о тебе, стоит только выдать запрос.
Но, сделаю вид, что поверил!
— Ну, в принципе, есть вариантик оставить всё, как прежде, — задумчиво проговорил я.
— Что? Что для этого нужно сделать? — схватила меня за руку Алиса Филипповна.
— Во-первых, нужно запомнить, что бить Эдгарта Южского по роже ни в коем случае нельзя. Во-вторых, надо крепко-накрепко запомнить, что бить Эдгарта Южского по роже нельзя, а в-третьих… — в этот момент я положил ладонь на грудь преподавательницы.
То, что я ощутил в первые секунды, мне понравилось. Правда, это длилось недолго, так как мне прилетела плюха с другой стороны. И вторая плюха была гораздо ощутимее.
— Да я для кого тут озвучиваю, что нужно сделать? Для кого это «во-первых, во-вторых»? — снова схватился я за щеку.
— Извини, это рефлекторно, — улыбка преподавательницы сказала, что ни фига это было не рефлекторно.
Это было специально!
— Ладно, поверю, — хмыкнул я в ответ, пуская живицу по ладони. — В общем, ты спрашивала — кто я? Я самый простой боярский сын Эдгарт Южский. Что до темноты моих мыслей — я многое повидал в Сибири. Там были восстания, о которых не передавали по телевизору. Род купца Переверзева встал войной на род Южских. Пусть народишка там полегло не так уж много, но это всё было кроваво. Потому и во снах часто бывают кошмары. Я ответил на твой вопрос?
— Да… Скажи, а вот зачем ты сюда поступил? Неужели в Сибири не было места для рода Южских?
Похоже, что Алиса Филипповна немного успокоилась. Что же, это неплохо. Можно попытаться и завербовать.
— До меня дошла информация о том, что где-то в гимназии скрывается последний отпрыск рода Переверзева. Только непонятно — это дочь или сын? Вот я и должен найти его. Или её…
— Так тобой руководит месть? — спросила преподавательница географии.
— Честь рода на кону, — ответил я с пафосом. — Покуда последний отпрыск рода Переверзева гуляет на свободе — я не смогу надеяться на получение папенькиного наследства. Напавший род должен быть уничтожен — чтобы другим неповадно было на Южских нападать!
— Всё у вас замешано на чести, крови и мести, — проговорила Алиса Филипповна. — Надо же, ты такой молодой, а уже помышляешь об убийстве…
— Это дело чести, — снова повторил я. — И если бы ты помогла, Алиса Филипповна… То я бы напрочь забыл о твоём умении лазить по мозгам.
Я снова приблизился и встал так, что от поцелуя нас отделяло одно движение шеи. Глаза в глаза, дыхание переплетается с дыханием.
— Я? Но как я могу помочь? — спросила преподавательница.
Она пыталась было отдалиться, но учительский стол не дал этого сделать, уперевшись ребром в аппетитную попку. Преподавательница тяжело задышала, опустив глаза.
— Ты можешь втихаря полазить по мозгам гимназистов и попытаться найти семя Переверзево. После этого сообщишь мне о находке или чем-то таком, что выходит за рамки разумного. А уж я постараюсь забыть о твоих небольших шалостях.
— Но почему ты чувствуешь меня? Ты тоже телепат? — спросила преподавательница.
— Нет, меня шаманы в Сибири научили, — помотал я головой. — В башку залезать не могу, а вот чужих чую. Так что, мы договорились?
