вздохнул и изменил вопрос:
На деле всё сложилось совершенно иначе.
— Моё, моё, — раздражённо отозвался император. — Вели подать мне завтрак и накормить моих людей. И помыться с дороги.
«Какого хрена ты творишь?!» — буквально заорал Стриж мысленно.
Для начала, он наконец-то узнал имя императора — Ариман. Судя по отсутствию цифровой приставки вроде «Второй» или, на худой конец, «Первый своего имени», тут не стремились называть потомков в честь венценосных предков.
Лёха тоже оценил произошедшие с репликантом изменения. Похоже, спасение братьев пошло на пользу обычно нелюдимому и замкнутому искусственному солдату.
— У нас есть план, — уверенно заявил репликант, направляясь к зеркалу.
— Дома... — неверяще повторил Лёха.
К изумлению Стрижа, часть стены отъехала в сторону, обнажая что-то, похожее на объёмную головоломку из доброй сотни кусочков. Арес уверенно переместил её части, меняя узор, и снова закрыл панель.
Сейчас, когда тело восстановилось и сознание прояснилось, он раз за разом прокручивал в памяти произошедшее. Вопросов было много, но с какой стороны к ним подступиться — непонятно.
— Император — альфа?
Что он мог выяснить расследованием у Змеев?
Или не людей. Кто сказал, что у демона-императора нет верных соратников той же природы? А может и вовсе весь клан Золотых Тигров — одержимые? Может потому они способны открывать и закрывать разломы?
Хорошо, пусть не все Тигры одержимые, но это не значит, что у Аримана нет нескольких верных демонов на побегушках. И любой из них может подменить собой стражника, слугу или выдать себя за дальнего родственника, прибывшего по мелкому делу.
— Пожалуй, предпочту второй вариант, — мрачно произнёс Лёха, передёрнувшись от одной мысли, что по ту сторону их будет ждать император.
Ариман способен трансформировать тело и глупо будет предполагать, что Лёха — единственный, способный менять облик.
Контроль над телом вернулся, но попытка рефлекторно затянуть раны закончилась ничем. Белочка пропала, а вместе с ней исчезли и все подаренные ею возможности.
Хотя, учитывая царивший у них бардак, в ближайшие месяцы особо возражать никто не станет. А месяц Стриж тут не протянет.
А теперь прибавим к этому Лауру, каким-то неизвестным образом победившую в ритуале истребления, а затем сумевшую сотворить чудо уровня древних мастеров — магический протез для Дарана. И, по чудесному совпадению, Кречеты как раз недавно поссорились со Змеями.
— Не полетим, — отозвался Арес. — Мы пройдём через телепорт.
— Ну мы же это в первый раз делаем, — хмыкнул репликант.
Что ещё он узнал?
Что бы он не предпринял, повлиять на что-то Лёха не в силах. Даже если предупредить поднебесников, что изменится? Они не сорвутся с места всем городом и не сбегут. Гораздо лучше будет, если они совершенно искренне удивятся и честно расскажут о том, как недавно к ним прилетела пара неизвестных чистокровок в эгидах и попыталась похитить одного из старших. А затем умудрились сбежать, забрав эгиды.
Оставалось или попытаться спуститься, вырастив себе костяной аналог альпинистского снаряжения, или сидеть и ждать помощи. Есть, конечно, вариант попытаться «пересидеть» стерегущих его у портала. Не позволят же Змеи вечно императорским людям нести стражу у их кланового артефакта.
Лязг повторился. Затем ещё и ещё. Но доносился он не от зала с порталом, а из коридора, ведущего на верхние уровни. Оттуда, где находились ангары с брошенными летающими колесницами.
Хорошо, пусть не все Тигры одержимые, но это не значит, что у Аримана нет нескольких верных демонов на побегушках. И любой из них может подменить собой стражника, слугу или выдать себя за дальнего родственника, прибывшего по мелкому делу.
Но всему приходит конец, даже кошмарам. В какой-то момент Лёха открыл глаза и со всей уверенностью осознал, что не спит. Боли не было, прошёл даже зуд от заживающих ран.
Выходит, ушастые сами клепали одержимых? И, судя по словам Аримана, те им ещё и прислуживали? А откуда он это знает? Застал те времена, или говорил с кем-то, кто их застал? А может захватил тело того, кто обладал этими знаниями?
— Интересный облик, — начал издалека Стриж.
Воды оставалось немного, так что вскоре ему предстояло забраться повыше, набрать снега и растопить его.
— Не мог подходящую краску найти, — пошутил он в ответ, показывая на эгиду.
Всё это Лёха слышал сквозь звон в ушах. С трудом повернув голову он увидел, что приземлился совсем рядом с зеркалом. Мысли ещё с трудом ворочались в голове, осознавая этот факт, а тело уже завалилось набок и, превозмогая дикую боль, вползло в портал.
— Но ваше величество!..
Белочка повернула к нему симпатичное личико, обезображенное угольно-чёрными, без намёка на белки или радужку глазами.
— Должно сработать, — бодро сообщил он.
— Нет. Мне кажется, он не совсем демон, а кто-то вроде нас с тобой. Но мы принадлежим к одному виду и он намного, намного сильнее меня. Если бы мы с тобой не делили тело — я бы не могла сопротивляться. Да я и так не смогла. Всё что сумела — просто оставить контроль над оболочкой, оставив её тебе.
Вывод прост: они что-то с этого поимели. И логично будет предположить, что верхушку клана им заказал кто-то из людей.
Ариман каким-то образом учуял Белочку в башне, но при этом не обнаружил её в момент прибытия в замок. Почему? Мешала толпа? Он стоял недостаточно близко к императору? Или тот просто не подал вида, что учуял кого-то из своих, а затем намеренно остался в одиночестве, подставляясь?
— Когда мы полетим обратно? — поинтересовался Лёха.
Ни ему, ни Аресу и на пушечный выстрел не стоит приближаться к императору.
— Дома... — неверяще повторил Лёха.
Какое-то время понадобится на зарядку эгид, а затем друзья отправятся на выручку по воздуху.
— А если не получится?
Итак, что ему известно?
— Лаура показала направление, а когда я добрался до горной цепи — сориентировался по крокам, которые наши составили, пока ждали тут. Они поднимались повыше и отметили ориентиры.
— Почему? — не понял репликант.
Репликант кивнул.
Хотя, учитывая царивший у них бардак, в ближайшие месяцы особо возражать никто не станет. А месяц Стриж тут не протянет.
Ещё в копилку бесполезных фактов можно добавить то, что демон-император, в отличие от Лёхи, не брезгует жрать своих жертв. Вряд ли угроза сожрать и плоть и душу была лишь фигурой речи. Особенно если вспомнить как сложно в
