– Думаю, нужна отдельная группа под эту задачу.
– Полностью поддерживаю. Да, масштаб проекта более чем серьезный. Мы уже до конца года должны создать и ввести в строй первую эскадрилью торпедоносцев – малых ракетных кораблей, и приступить к их боевому слаживанию и учебе.
– Мартемьян Андреевич, такой объем работ потребует огромных затрат на математические расчеты.
– А я вам и здесь помогу. Готов предоставить вам доступ к энерговычислительной машине. Будете в трехмерном виде строить модели, ставить задачи, а машина сама проведет расчеты и очень быстро выдаст вам результаты.
– Разве это возможно?
– Скажем так, не знаю, возможно или нет, но я располагаю таким ресурсом. И для красного словца никогда ничего не говорю.
– Я заметил…
– Сергей Павлович, проект продолжит работу в рамках моей личной компании «Автоматы Колычева». Так проще и удобнее. Я сам буду осуществлять сто процентов финансирования. Вам об этом думать не надо, просто делайте бюджет и защищайте его по каждой потраченной копейке. Но чтобы дело шло быстрее, вам выделят мощности испытательных стендов и лабораторий Исследовательского центра ОЗК. Посчитайте, сколько вам понадобится времени и на каких площадках.
– Это решит еще целый ряд моих проблем…
– Я так и предполагал. И последнее. Пороховые ракеты – дело этого года, но нам, безусловно, нужны полноценные управляемые, скоростные и дальнобойные снаряды с твердотопливными или жидкостными турбореактивными двигателями. Работу в этом направлении нам также необходимо начинать немедленно. Собирайте специалистов под эту тему. Когда будете готовы, проведем встречу, озвучим свои идеи на этот счет.
– В таком случае, нам крайне желательно привлечь к работе Валентина Петровича Глушко [12], он, конечно, молод, но лучшего специалиста нам не найти… Мы с ним вместе трудились прежде.
– Он ведь на год вас младше?
Вопрос немного смутил Королева, но Март лишь улыбнулся и заметил:
– Согласитесь, Сергей Павлович, не мне в мои семнадцать думать о том, насколько молоды тридцатилетние… Чем Глушко сейчас занимается? Если правильно понимаю, в штате ОЗК он больше не значится.
– Да, его направление закрыли. Пришлось уехать в Германию. Читает на правах приглашенного профессора курс лекций в Мюнхенском техническом университете.
– Я только за. Срочно вызывайте его сюда. И еще. Постарайтесь отыскать и привлечь Николая Дмитриевича Кузнецова [13]. Он еще моложе, ему только тридцать, если не ошибаюсь, но уверен, он будет полезен.
– Не слышал такую фамилию, но наведу справки.
– Цандер [14] жив?
– Он долго болел, с ним не было связи, но недавно я его повстречал на конференции по ракетным двигателям…
– Попробуйте и его привлечь, если получится. И держите связь с Владимиром Яковлевичем Климовым. Я отдельно просил его всемерно помогать вам и словом, и делом.
– Если мы соберем всех этих ученых, процесс значительно ускорится, но и расходы существенно возрастут.
– Готовьте новый бюджет. Заранее ничего обещать не буду, но думаю, смогу изыскать средства для покрытия возросших объемов финансирования. По крайней мере, на данном этапе.
Если бы еще вчера кто-нибудь сказал начинающему юристу Горелину, что одно из тех дел, которые ему поручат на практике, окажется для него судьбоносным, он бы ни за что не поверил. Будучи от природы человеком добросовестным, Олег Петрович старался делать свою работу как можно лучше, невзирая на личности подзащитных и предполагаемый гонорар.
Благотворительностью тут, впрочем, тоже не пахло. Таким образом он надеялся наработать бесценный опыт, который в дальнейшем, несомненно, окажется полезным. Но это будет потом, а сегодня надо заниматься делами. Сейчас, например, должна прийти сожительница одного из задержанных. Соответственно, будет много слез, клятвы в невиновности суженого, с которым они успели обзавестись двумя детьми, но так и не удосужились обвенчаться.
– К вам пришли, – заглянул к присяжному поверенному служитель.
– Проси! – отозвался молодой человек, устроился поудобнее, попытавшись придать себе значительный вид.
Однако в дверь вошла не убитая горем женщина, а весьма респектабельный господин в хорошо сшитом костюме и котелке. Пахло от него крепким табаком и дорогим парфюмом, а от проницательного взгляда хотелось чем-нибудь заслониться.
– Олег Петрович? – осведомился он.
– Я, – против своей воли вскочил, как мальчишка, Горелин. – Чем обязан?
– Рад знакомству. Меня зовут Семен Наумович Беньямин.
– Оч-чень приятно!
– Взаимно.
– Погодите, я совсем недавно слышал ваше имя…
– И это, скорее всего, чистая правда, – ухмыльнулся Бенчик. – Только попрошу, как коллегу, прокурорским не говорите!
– Но что привело вас ко мне?
– Нужда, Олег Петрович. Я, помимо всего прочего, совладелец адвокатской конторы, и мне нужны толковые помощники. О вас хорошо отзываются…
– Мне, право же, лестно слышать это, но… моя практика еще не закончена!
– Ну, это легко исправить. Если согласитесь, оформим перевод, и вы продолжите трудиться уже в моем богоугодном заведении.
– Прошу прощения, но все это так неожиданно…
– Как и все в нашем деле. Но вы не торопитесь. Время подумать еще есть. А пока давайте поговорим о другом. Здесь, в Московской части, содержится один человек, представляющий, скажем так, интерес для моих хороших знакомых. У меня на него нет времени, но если бы вы согласились помочь, я был бы вам крайне признателен.
– Не вижу препятствий. А как его фамилия?
– Э-э… некто Никодим Развозов. Слышали о таком?
– Честно говоря, нет. Но это легко исправить. Давайте сделаем так. Я немедля обращусь к здешнему начальству с прошением о передаче мне дела и займусь его изучением.
– Ну, вот и отлично.
– Если позволите, еще один вопрос, кто…
– Клиент, готовый заплатить за защиту Развозова?
– Нет, мне любопытно, кто вам меня порекомендовал? Господин Вахрамеев, не так ли?
– Верно. Кстати, вы первый судейский на моей практике, которого он не отматерил! – улыбнулся Беньямин и, пожав на прощание молодому коллеге руку, вышел в коридор.
Надо сказать, что фамилию Развозова он впервые услышал всего несколько минут назад, и никакого клиента у него не было. Зато появилась возможность увидеть начинающего адвоката в деле.
Игнат Вахрамеев никогда не был склонен предаваться воспоминаниям и ностальгии. Но в этот раз и его пробило на скупую мужскую слезу, которую он постарался незаметно смахнуть кулаком со щеки.
Доброму и огромному сердцу бравого старшины вид товарищей, с которыми он прошел через множество испытаний, оказался неожиданно важен. Остальные, в силу куда большей молодости, столь откровенных чувств не проявили, но явно были очень рады видеть и своего «старшого», и друг друга.
Улыбчивый, коренастый Федя Пригожин – отличный связист и большой мастер по ножам; всегда собранный, внимательный снайпер Ваня Ларкин; квартирмейстер [15] абордажной команды Илья Богомаз; неразлучные, бедовые, всегда готовые на любые самые отчаянные дела пулеметчики Мишка Шишкин и Паша Белов. Золотые ребята. Лучшие из лучших!
Больше всего бойцов-абордажников впечатлило то, насколько помолодел их матерый начальник, да и вернувшаяся его ногам подвижность не осталась не замеченной и была оценена по высшему разряду. Бойцы обступили Вахрамеева и, наперебой задавая вопросы, заставили его даже пуститься вприсядку, выдав пару коленец, дружно подпевая хором матросское «яблочко».
Эх, яблочко,
Да куда котишься?
Ко мне в рот попадешь,
Да не воротишься!
Ко мне в рот попадешь,
Да не воротишься!
