Блин, а я-то думал, кого она мне напоминает! Ну надо же…
– Видите ли, любезнейший господин Оксеншерна, женщины вообще вызывают у меня симпатию, а такие красивые, как Ульрика и Аврора, тем более. Кстати, вы сказали Спаре? Это ее фамилия по мужу, не так ли?
– Именно так, ваша светлость.
– Любопытно, и кто у нас муж?
– У нас? Никак не могу привыкнуть, принц, к вашей манере выражаться. Впрочем, вы, пожалуй, правы, с этим браком не все благополучно. Кристиан Спаре ровесник ее отца и его большой друг. Кстати, Аврора – ее падчерица.
– Святая пятница! Бедняжку выдали замуж за старика и теперь она в отместку эпатирует местную публику!
– Вы заметили?
– Да тут и слепой бы заметил! И что, увесистые рога украшают почтенные седины господина Спаре?
– Вот за сплетнями – это не ко мне, ваша светлость!
– Ну, господин Оксеншерна! Какие же это сплетни, это ценные сведения о противнике перед сражением.
– Вот как? Все-таки у вас очень оригинальный образ мыслей, принц. Кстати, а вы не хотите рассказать, что у вас случилось с молодым Юленшерной? Почему вы его так ненавидите?
– Друг мой, «ненавидеть» – это слишком громко сказано! У меня действительно есть некоторые претензии к Карлу Юхану, но никакой ненависти. Кстати, а у его рода действительно была привилегия брать дань с торговцев?
– Вот оно в чем дело! Ну да. Была такая много лет назад, так вы говорите…
– Я вам, господин Оксеншерна, ничего не сказал; кстати, а у вас какие претензии к семейству Юленшерна? Постойте-ка, а уж не хотели ли вы быть на месте господина Спаре? Святая пятница!
– О нет! – засмеялся Аксель. – Тут ваша проницательность, принц, дала осечку! Наша вражда имеет куда более давние корни. Но давайте прервемся: король, кажется, собирается покинуть общество, нам надо быть в первых рядах, пойдемте!
Действительно, его величество Карл IX, видимо утомившись, встал и направился к выходу. Придворные прихлебатели дружно склонились перед ним; уже выходя, он наткнулся на нас с Акселем глазами. Милостиво кивнув, он произнес:
– Через неделю состоится большая королевская охота, мы будем рады видеть вас на ней, принц Мекленбургский! Мы слышали, что вы отменный стрелок, надеемся, что эти слухи не преувеличение!
– Всенепременно, ваше величество! Почту за честь! – ответил я, поклонившись. Заметив, что наследник идет вслед за королем, я негромко, но вполне отчетливо добавил: – На моем корабле заменили артиллерию, послезавтра я выйду ее испытывать.
Густав Адольф, услышав это, резко обернулся. Наши взгляды пересеклись, как рапиры в учебном поединке. Улыбнувшись мне на прощанье, принц вышел вслед за отцом.
– Ох и ловкий вы человек, ваша светлость! – пробормотал Аксель, не то порицая, не то одобряя.
Вы когда-нибудь стояли на носу несущегося вперед на всех парусах корабля? Незабываемое зрелище. Острый форштевень разрезает волну, поднимая брызги до самого бушприта, держась за который, стоим мы с принцем Густавом. Умом я понимаю, что скорость в семь-восемь узлов, что мы идем сейчас, для двадцать первого века, в котором я некогда жил, – ничто. Но ничего не могу с собой поделать. Я вновь семнадцатилетний мальчишка, и меня завораживает несущийся по волнам флейт. Меня пьянит бескрайнее море, расстилающееся вокруг. Я кажусь сам себе сказочным великаном, покоряющим стихию. Рядом со мной такой же мальчишка с горящими глазами и мокрыми от морских брызг волосами. Мы оба смотрим на море и оба счастливы.
Наконец мы находим скалу, одиноко торчащую из моря, и поворачиваем к ней. Надеюсь, мой шкипер знает, что делает, и мы не налетим на мель. Проходя правым бортом мимо скалы, мы по очереди разряжаем наши пушки. Выстрелы грохочут один за другим, пушки, выплюнув ядра, отлетают от порта и непременно пробили бы противоположный борт, но хитрая система канатов и блоков гасит отдачу. Наш канонир не слишком старался попасть – ведь главное проверить работоспособность системы, – однако одно из ядер попадает в скалу, и каменные осколки разлетаются во все стороны. Глядя на это, сначала мы, а потом и вся команда разражаемся радостными криками. Канонир молодец, и я, пожалуй, награжу его. Пройдя мимо острова другим бортом, даем залп одновременно из всех орудий. На этот раз канонир прицелился тщательнее, и уже три ядра из четырех поднимают каменный ураган. Не выдержав, я скидываю камзол и, засучив рукава, бросаюсь к одному из фальконетов. Хватаю банник и начинаю чистить ствол. Густав смотрит на меня широко открытыми глазами – такого фокуса он от меня точно не ожидал. Прочистив жерло пушки, я закладываю туда картузы с порохом и забиваю пыж. Затем закатываю ядро. Орудие готово к стрельбе, я изрядно потренировался накануне и делаю все довольно сноровисто. Тщательно целюсь, точнее, делаю вид – как можно целиться с такими примитивными средствами, я, по совести говоря, не постигаю. Загоняю протравник в затравочное отверстие и, насыпав туда немного пороха, берусь за фитиль. Густав смотрит на меня как на апостола новой религии, и я, широко открыв рот, стреляю. Мы зачарованно смотрим, как ядро, кувыркаясь в воздухе, летит к цели. Как это ни странно, удача на моей стороне, и ядро задевает скалу. Я немного оглушен и плохо слышу, но вокруг меня беснуются от радости мои приближенные. Густав Адольф от них не отстает и прыгает, кажется, выше всех. Мне тоже надо радоваться: сегодня у меня удачный день и я много сделал, чтобы подружиться с будущим великим королем. Но я рад не этому. Я радуюсь солнечному дню и свежему ветру. Волнующемуся морю и смоляному запаху от корабля. Я пьян от грохота пушек и своей молодости и силы. Я все могу и всего добьюсь, и горе стоящим на моем пути! Потом мы полезли по вантам на самую верхушку мачты. Забравшись в наблюдательную бочку, мы любовались морем, и хотелось, чтобы эта минута никогда не кончалась.
– Иоганн, друг мой, где вы научились стрельбе из пушек? – нарушает наше молчание шведский принц. – Неужто в Мекленбурге принцев учат этой премудрости?
– А почему нет, ваше высочество! Просто мне захотелось, и я научился. Я рано задумался о своей судьбе, Густав. Сидеть на троне и носить корону, в сущности, может любая обезьяна. Все будут ей кланяться и оказывать почести, но перестанет ли она быть от этого обезьяной? Я хочу что-то представлять собой сам. Я хочу воинской славы, но как я пошлю солдат в атаку, если не знаю их ремесла? Поэтому я постоянно совершенствуюсь в искусстве стрельбы, фехтовании и вольтижировке. Поэтому я научился стрелять из пушек. Я хочу быть достойным правителем и учусь этому. Я начал с трех человек свиты, а теперь у меня свой корабль и рота мушкетеров. Правитель должен знать, откуда берутся окружающие его блага, и я не чураюсь заниматься торговлей.
– Вы самый необычный человек, какого я только видел в своей жизни! Хотел бы я иметь такого друга!
– Ах, ваше высочество, нет ничего проще! Вы нравитесь мне, и я буду горд нашей дружбой, но есть одна тонкость.
– Какая же?
– Друзей надо не иметь, с ними надо дружить. Просто дружить, понимаете?
– Боюсь, что нет.
– Как бы вам объяснить… вы слышали о короле Ричарде Львиное Сердце?
– Разумеется, это лучший образец рыцарства, какой только давала нам в пример история. Он был королем Англии и воевал за Гроб Господень.
– Бог мой, какого только вздора вам не наболтали ваши учителя! Ричард был прескверным человеком. Он был плохим сыном, часто поднимавшим мятежи против своего отца и все же скинувшим его с престола. Он был никуда не годным правителем, мало заботившимся о процветании своего государства. Он неплохо сражался на Святой земле, но войну эту проиграл. Так что военным он тоже был не очень! По сути, он умел только дружить, хотя и друг-то у него был только один. Вы знаете, о ком я?
– Нет, вы, Иоганн, рассказали мне столько удивительного, что я просто теряюсь. Нет, я не знаю, кто был его единственным другом.
– Султан Салах-Ад-Дин!
– Саладин? Но как это возможно?
– Вот такой выверт истории, мой друг! Они долго воевали друг против друга и, столкнись на поле боя, сделали бы все, чтобы убить один другого, но они дружили. Когда Ричард заболел, Саладин послал ему снег с горных вершин и фрукты. Когда под ним убили коня, он послал ему своего. Ричард даже был готов отдать мусульманину в жены свою сестру, настолько он уважал его.
– Мне кое-что рассказывали мои учителя, но…
– Но никогда под таким углом зрения, не так ли?
– Да, вы правы!
– Всегда полезно, мой друг, смотреть на ситуацию с разных углов.
– Но к чему вы это?
– Густав, со временем вы станете королем, а я герцогом. Может статься, что судьба нас разведет и на поле боя мы будем на разных сторонах. Готовы ли вы хранить дружбу и в таких условиях?
– Я… я никогда не думал об этом! Но я готов!
– Ну что же, вот вам моя рука, принц!
Мы пылко пожали друг другу руки, как жмут их только в юности, когда кажется, что жизнь прекрасна, любовь вечна, а дружба нерушима!
