Сзади резко посигналили. Я взглянул в зеркало и увидел красный «Москвич», который пристроился вплотную за нами. Я немного прижался к обочине. Навстречу неторопливо шла «шаланда» с увязанными в кузове трубами.
«Москвич» не переставал сигналить.
— Андрей, что ему надо? — встревоженно спросила Катя.
Я пожал плечами.
— Наверное, хочет обогнать.
Едва «шаланда» прошла, «Москвич» и в самом деле рванул на обгон. Непрерывно гудя, он пронёсся мимо. Сидевший рядом с водителем полный мужчина что-то гневно кричал, повернув голову в нашу сторону, и размахивал руками.
Какие нервные бывают люди.
Через полчаса мы добрались до Староладожской крепости. Крепость стояла на полуострове, при впадении реки Ладожки в Волхов. С высокого берега открывался потрясающий вид на широкую речную даль. Если взглянуть вниз по течению, взгляд упирался в крутой изгиб берега, на котором высился зеленеющий курган. На противоположном берегу едва виднелись кирпичные развалины монастыря, заросшие кустарником и деревьями.
Крепость как раз реставрировали. Две башни — одна квадратная, а другая круглая — уже были закончены. Их остроконечные шатровые крыши так достоверно смотрелись на фоне голубого неба, что я невольно стал искать взглядом варяжские ладьи на речной стремнине.
Прясло стены между башнями ещё было в строительных лесах. Реставраторы заканчивали каменную кладку верха стены с бойницами.
По пыльной дорожке мы с Катей поднялись к воротам в боковой стене квадратной башни. На фоне башни ворота казались маленькими, но на самом деле были высотой почти в два человеческих роста. Мы прошли каменным коридором, повернули за угол и через вторые ворота вышли во внутренний двор крепости.
— Интересно, зачем здесь двое ворот? — спросила меня Катя. — И почему их не сделали друг напротив друга?
— Эта конструкция, молодые люди, называется «захап»! — объяснил сзади приветливый мужской голос.
Мы обернулись. На нас, улыбаясь, смотрел невысокий и очень рыжий человек, лет сорока с небольшим. Он был одет в клетчатую рубашку, расстёгнутую на широкой груди, и рабочие брюки с испачканными землёй коленями.
— Если врагам удавалось пробить внешние ворота крепости — они попадали в этот узкий изогнутый коридор и упирались во вторые ворота. А защитники в это время забрасывали их стрелами и камнями, поливали кипятком и горящей смолой.
— Брр!
Катя передёрнула плечами.
— Какое зверство!
— Да, — согласился мужчина. — Времена были жестокие. А война всегда безжалостна.
Отросшие волосы мужчины вились жёсткими огненными кольцами.
— Разрешите представиться! — сказал он. — Дмитрий Николаевич Сюзин, руководитель археологической экспедиции ЛГУ.
— Ничего себе! — удивилась Катя. — Вы настоящий археолог?
Дмитрий Николаевич весело рассмеялся.
— Настоящий, и не один. У нас тут целая команда!
— И вы восстанавливаете крепость?
— Нет.
Дмитрий Николаевич весело тряхнул головой, и солнце сверкнуло в его кудрях.
— Крепость восстанавливают реставраторы. А мы раскапываем древнее городское поселение десятого века. Хотите посмотреть?
— А можно? — умоляюще протянула Катя.
— Конечно! К сожалению, музей уже закрыт. Но сами раскопки посмотреть можно. Идёмте со мной.
Дмитрий Николаевич показал на тропинку, которая вела вдоль заросшего травой вала. Кое-где из-под дёрна проступали плиты известняка.
— Получается, что крепость стоит здесь уже тысячу лет?
— Даже дольше. Поселение на месте Старой Ладоги впервые возникло в восьмом веке. А первую деревянную крепость именно на этом месте построил князь Рюрик — легендарный правитель Руси.
— Почему «легендарный»? — удивилась Катя. — Нам про него в школе рассказывали.
— Потому что до сих пор точно не установлено — был ли Рюрик призванным варягом, или местным уроженцем. И действительно ли он был первым русским князем. На этот счёт есть разные версии. Как вас зовут, молодые люди?
Ох, мы и хороши! Пристали к человеку с расспросами, и даже свои имена не назвали.
— Андрей, — сказал я.
Дмитрий Николаевич кивнул и протянул мне руку.
— Катя.
— Очень приятно познакомиться!
Кате Дмитрий Николаевич тоже пожал руку.
— Вот, смотрите!
Археолог подвёл нас к участку вала, очищенному от травы и земли. Мы увидели грубую кладку из рваных известняковых плит, уложенных без всякого раствора.
— Это фрагмент стены двенадцатого века. Её построили новгородцы под руководством посадника Павла при князе Мстиславе. Материал для стены брали прямо здесь, на берегу Волхова.
— А как вы так точно определяете даты? — спросила Катя.
Дмитрий Николаевич улыбнулся.
— Ну, сохранились летописи. Берестяные грамоты. Кроме того, есть метод радиоуглеродного датирования. Он позволяет с довольно большой точностью установить возраст органических остатков. Например, брёвен, которые использовались для постройки жилищ.
Я осторожно потрогал шершавый камень. Трудно поверить, что восемь сотен лет назад какой-то безымянный новгородец поднял его с речного берега и уложил в стену.
— Идите сюда! — позвал нас Дмитрий Николаевич.
Мы обошли раскопанный участок стены и вышли на самый обрыв. Под ногами уходил вниз крутой склон, на котором кое-где зеленели кусты орешника. Под ним текла к Ладожскому озеру широкая древняя река.
— Только представьте себе — вот из-за той излучины против течения поднимались варяжские ладьи.
Я вздрогнул — настолько точно археолог повторил мои собственные мысли.
Дмитрий Николаевич показал на крутой изгиб реки, над которым зеленел курган.
— Здесь проходил древний торговый путь «из варяг в греки». Отсюда корабли доходили до самого Константинополя. А Константинополь, между прочим — современная Турция. Видите тот курган? Это знаменитая Олегова могила. По преданию там похоронен Вещий Олег — воевода князя Рюрика и воспитатель его сына Игоря.
— И там вы тоже проводили раскопки?
— К сожалению, пока нет. Но когда-нибудь обязательно доберёмся и до кургана. А пока — древнее городище! Идите за мной!
Дмитрий Николаевич вывел нас за пределы крепостной стены и повёл мимо круглой башни. Вблизи толстая каменная стена смотрелась просто устрашающе.
— Это тоже одиннадцатый век? — спросил я археолога.
— Нет, — ответил Дмитрий Николаевич. — Эту стену с башнями возвели в шестнадцатом веке, при Иване Грозном. А Борис Годунов повелел отстроить деревянное укрепление вот там, у южной стены. Оно уже довольно хорошо изучено. Ну, а нам с вами сюда!
Он привёл нас на заросший бурьяном пустырь, на котором чернели глубокие прямоугольники раскопов. Пахло свежей землёй и горько-пряной полынью.
Я заглянул в ближайшую яму и увидел на дне почерневшие остатки гнилых брёвен и забытую кем-то лопату.
— Перед вами десятый век! — торжественно сказал Дмитрий Николаевич. — Обратите внимание на толщину культурного слоя. Когда-то здесь стояли избы горожан, кузницы и мастерские.
— И какие находки здесь попадаются? — спросила Катя.
— Самые разные. Стеклянные и керамические бусины, подковы, рыболовные крючки, монеты, бронзовые и серебряные украшения, детали упряжи... всё, что изготавливали и использовали жившие здесь люди.
— И вы можете узнать — как они жили?
— Конечно, — улыбнулся Дмитрий Николаевич. — По находкам мы можем судить об их привычках, образе жизни, источниках дохода. Именно этим и занимается археология — изучает, как жили люди в разные времена. Смотрите — вот здесь остатки колодца. Возле него тысячу лет тому назад собирались женщины с вёдрами и обменивались новостями. А вот там был рынок. На нём торговали мехами, рыбой и лесным мёдом, глиняной посудой и свежей дичью. Мы нашли остатки бревенчатых прилавков и амбаров, в которых хранилось зерно. Если я начну рассказывать вам подробно о наших находках и о том, что мы узнали, благодаря им — это займёт не один вечер! Вы торопитесь?
— Нет, — ответил я. — Мы только хотели бы искупаться...
