Едва девушка выполнила указание, как сразу же кусок вроде бы монолитной стены растворился, за ним в темноту протянулось что-то вроде моста над пропастью. Заканчивался мост внутри кабины лифта, похожей на те, которые Василиса не раз видела в фантастических фильмах. С прозрачными стенами, и ехала она в прозрачной трубе. Никаких кнопок в ней не было, но стоило войти, как дверь бесшумно закрылась, и кабина тронулась. Глеб неподвижно застыл металлической статуей, остальные прилипли к стенкам, разглядывая фантастическое зрелище проплывавших в полумраке снаружи загадочных механизмов.
В ушах, словно они и в самом деле находились внутри фантастической киноленты, дико грянула музыка звёздных сфер. Пассажиры то проваливались, от внезапной невесомости аж щемило сердце, и желудок улетал к подбородку, то на плечи давила перегрузка стремительного подъёма. А тонкая мелодия всё звучала, в воздухе вокруг лифта плыли клубящиеся разноцветные облака. Музыка усиливалась, гремела в тысячи голосов, цветные облачка пронзало неистово пляшущее сияние, вокруг трубы лифта взвился и закружил многокрасочный шлейф искр. И уже не было для Василисы ни стен, ни потолка, ни друзей, всё вокруг превратилось в непонятные костры холодного синего света. Свет начал желтеть, мелодия убыстрилась, принялась скакать тяжесть, в воздухе волнами пронеслась жара. Вокруг лифта забили, пронзая темноту, синие молнии, вокруг запылало зловещее фиолетовое пламя, стало холодно. Снова взревели трубы, литаврами ударили медь и серебро, в фиолетовой тьме зажглись багряные огни. Ледяное дыхание сменилось волнами теплоты, и всё пропало. Воздух, ароматный и звучный, сам лился в горло, голова кружилась от тонких звуков, нежных красок, теплоты и лёгкости в теле.
Василиса и остальные, пошатываясь, выбрались из лифта. Покачиваясь, словно пьяные, они медленно пошли по новому коридору, в глазах всё кружилось и двоилось, цвета перемешались друг с другом: кожа казалась фиолетовой, а броня Глеба отливала густым вишнёвым соком. У Василисы радостно забухало сердце от того, что сильные руки Глеба её подняли и понесли. И неважно, куда и зачем, главное, чтобы он её нёс и нёс…
— Очнулась?
Тело приятно холодил ветерок. На лоб легла мокрая тряпка, вторая обтёрла тело до пояса. Цветные круги перед глазами понемногу исчезли. Василиса сообразила, что лежит на полу, причём с неё опять сняли пиджак и блузку, да ещё оторвали у блузки рукава на тряпки. И находились они с Глебом в знакомом по прошлому визиту главном зале: не перепутать густо-медовое освещение, огромные экраны и ряд операторских мест. Да и нелюбовь строителей к прямым углам и полукругам не даст ошибиться.
— Что у тебя за мания какая-то, — буркнула девушка, торопливо одеваясь обратно. — Как попадаем сюда, сразу начинаешь меня раздевать.
— Всё равно продолжение запрещено, никаких посторонних биоматериалов внутри, — хохотнул Глеб. — По крайней мере, сей секунд.
— Ах ты!
Василиса покраснела, вскочила и размахнулась ударить кулаком. Остановило её то, что Глеб сейчас в броне, которая пулю-то не почувствует, про удар рукой можно вообще не вспоминать. А ещё в груди и внизу живота появилась сладкая тянущая истома и совсем к месту, но совершенно не вовремя, на ум пришли несколько роликов из интернета, подсмотренных в обход родительского контроля. И где-то на задворках сознания ехидно побежала мысль, что по-честному она вовсе «это самое» не против попробовать, причём именно с Глебом.
— Спокойно. Что ты видела в лифте?
— Ну… огни какие-то, музыка.
— Это мозг так отреагировал на внешнее воздействие механизмов Врат. Из кабины вы выползли как пьяные. Виктора и Андрея я сюда пока тащить не рискнул. Сначала перезапустим систему и введём новые протоколы. А тебя надо было хоть как-то откачать, обтирание помогло лучше всего. Удивительно, как Ирма до контрольного зала вообще доползла. С одной стороны, на неё свет и вибрации должны были подействовать слабее, но при этом, отключившись, встать обратно она уже не смогла. Если бы тогда не ты, меня сожрали бы внизу.
— А Ирма?
— Извини. Я… — голос дрогнул. — В общем, я нашёл, что от неё осталось. При капсуляции органика внутри здания разрушается. Ладно, — Глеб снял шлем, но отделять не стал, и тот повис за спиной на манер капюшона. Садись в кресло оператора.
Стоило занять ближайшее кресло, поёрзав в поисках более-менее удобной позы, как в голове противно зазвенел сухой металлический голос.
— Степень связи девяносто эргов. Степень синхронизации три четвёртых доли. Отклонения параметров в пределах синего допуска. Начать смену?
— Да.
— Смена начата. Число активных операторов на текущий момент — один. Ваш допуск — синий. Число операторов жёлтого допуска на текущий момент — ноль. Внимание, красная тревога! На время тревоги ваш допуск повышен до жёлтого. Обнаружены зверлинги. Тип — завроид. Двадцать единиц. Дать развёрнутую информацию? Дать локальную информацию?
— Дать развёрнутую информацию!
На экране, словно глядишь сквозь окно на объёмный макет, немедленно появилась жёлтая пирамида, несколько серых непонятных полуразрушенных зданий. На самом краю макета внимание привлекли два десятка красных точек.
— Глеб, опять эта гадость!
— Отлично. Так. Сейчас придётся заняться акробатикой. Я, вообще-то, так и предполагал, что как стартовый бонус на начальном этапе нам подкинут нечто вроде этого. Система приняла тебя как оператора, но выше синего статус не даст. Ты слишком отличаешься от керхера. Можно этот запрет обойти, но ломать блокировку долго, и есть риски наплодить в компьютере ошибок. А вот если что-то твой статус хотя бы на время повысит, например внешняя угроза… Сейчас мне нужно сбросить из своего биопроцессора новые коды и протоколы, которые дала с собой Анна Геннадьевна. Но для этого мы должны быть единым целым.
Глеб наклонился, девушку приобнял и поцеловал. Василиса задохнулась, губы у парня оказались умелыми, нежными. И не подумаешь, что возможно вот так: сначала коснуться рта, потом, не отрываясь, провести языком и губами по щеке, жарко потрепать ухо, спуститься на подбородок, дальше ласкать шею и ключицу — и всё это в полусогнутой позе, нависая сверху и держась рукой за интерфейс, чтобы не упасть. Когда всё закончилось, Василиса пожалела, и торопливо загнала поглубже крамольные мысли — а если бы Глеб продолжил целовать её ниже? Устояла бы? Но у него, наверное, от неудобной позы шея и поясница затекли.
— Всё отлично, ты молодец. Протоколы ушли в систему. Ты у меня просто замечательная девочка, — он улыбнулся.
А Василисе теперь оставалось на Глеба подозрительно смотреть и гадать: как понимать его слова? Молодец, что не дёргалась, пока он — будем честными — на самом деле подключался к компьютеру? Или молодец, что тоже хорошо целуется и вообще привлекательная? Или всё-таки молодец, потому что именно его девушка, не зря же он вот только что и одновременно тысячу лет назад ей признался в любви?
— А с этими, как их, звероидами, что будем делать? Пойдёшь и перестреляешь? — Глеб посмотрел на девушку таким взглядом, что ей захотелось провалиться на месте. — Ну я же сама видела, ты их в прошлый раз столько настрелял.
— Извини, забыл, ты не местная. Их не просто так называют ужас пустыни. Сильные, живучие, быстрые. Тогда я нанёс первый удар из засады, постоянно маневрировал — броня класса «призрак» отлично умеет маскироваться. Прятался и пока не начинал стрелять, меня не видели. Ну и один раз в самом начале, когда они поняли, что я один, зверлинги попробовали бросить часть сквада в лобовую атаку, пока остальные меня обходят. Потеряют несколько тактических единиц, но подавят сопротивление. Тогда они ещё не сообразили, что против них — «призрак». И то меня в итоге прижали к Вратам так, что шевельнуться не мог. Сделаем проще. Не вставай, пожалуйста, так управлять системой получится напрямую. А потом меня в список допущенного персонала добавим.
Глеб отстегнул от брони перчатки, подошёл и обнял правой рукой Василису за плечи, второй принялся тыкать в панель управления. На экране зажглись полтора десятка синих точек. Через несколько минут красные точки погасли.
